Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы - Марк Михайлович Вевиоровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы с Вадимом Викентьевичем так благодарны командованию за этот юбилей! Даже не верится! И не верится, что прошло столько лет – все было как-будто вчера…
– Мне Евгения Павловна успела шепнуть, что на самом деле вы знакомы с Вадимом Викентьевичем значительно дольше, что вы познакомились еще во время войны. Верно?
– Да, представьте себе! Мы впервые встретились в сорок первом, и оба очень понравились друг другу …
– И? Евгения Павловна говорила, что это какая-то весьма романтическая история…
– Романтическая? Возможно … Просто мы встречались за войну несколько раз, причем совершенно случайно … К концу войны я была начальником радиостанции, у меня в подчинении был целый табун молоденьких девочек … А поженились только после войны, да и то не сразу …
#А когда Вадюша в первую брачную ночь понял, что я девушка, что я ждала его, он целую ночь стоял на коленях и целовал мне ноги…# – это Свиридов узнал, чуть-чуть затронув ее сознание, и еще бережнее повел ее в вальсе.
– Вы изумительно танцуете, Вилена Игоревна! Вы учились или это врожденное?
– До войны родители пытались учить меня музыке … Когда-то я пела, но потом застудила горло … Но музыку люблю, люблю песни тех лет … А вот когда Вадим Викентьевич говорит, что песни не любит – так это неправда. Он очень любил, как пою я … Правда, и слышал-то меня он всего один раз в сорок втором году… Он полвойны прослужил ротным – это феномен, таких почти не было, их убивали сразу… А он – выжил, после каждого очередного ранения снова в свою роту …
– У вас, наверное, с тех лет есть любимая песня? Или вообще любимая песня – не обязательно тех лет?
– Вы знаете, есть. Но мне уже много лет не приходится ее слышать, я даже не знаю слов. Помню только, что были там слова "жизнь прекрасна, Маша"… Была это тяжеленная трофейная патефонная пластинка в самом конце войны и мне смертельно хотелось разучить и спеть это, а голоса уже не было …
– Я попробую подарить вам это воспоминание…
– А говорил мне, что он не кадровый. Да ты взгляни, как он идет, как он ведет Вилену!
– Женечка, за что купил, за то и продаю – Ефремов сказал, что он не из кадровых военных. А так – орел! Орел?
– Конечно, орел! Но ты у меня орлее, Демочка!
Улучить момент, когда полковник остался за столом один, было не трудно, и Свиридов подсел к нему.
Вадим Викентьевич с удовольствием рассказал ему и о военных годах, и об истории их знакомства с будущей супругой. Между делом Свиридов узнал и о той песне, которую с радостью вспомнил бы юбиляр.
– Вы знаете, ее пела сама Виленочка, еще в войну, где-то наверное году в сорок втором или начале сорок третьего …
А Свиридов продолжал знакомиться с заполнявшими зал мужчинами и женщинами, и делал это частенько с помощью женщин.
Встретив откровенно заинтересованный взгляд он пригласил молоденькую миловидную девушку. Она с удовольствием пошла с ним танцевать.
– Вы у нас первый раз? Я вас раньше не видела. Как вас зовут?
– Да, я у вас впервые и случайно. А зовут меня Анатолием. А вас?
– Диана … Владиславовна.
– Ну, до Владиславовны вам еще дорасти надо. Вы на том прекрасном рубеже, когда еще хочется казаться старше, опытнее, солиднее…
На ее подвижном личике недоумение и обида сменились радостью и удовлетворением.
– Вы так молоды и прекрасны, что кроме божественного имени вам ничего не нужно для подтверждения вашей исключительности…
– Ну, уж так и ничего!
Она качнула сережками, поправила браслет.
– Именно – ничего. Это все мишура, и не всегда она достойна оттенять вас. И не заставляйте меня хулиганить, а то мне придется заявить, что прекраснее всего вы …
– Ну, договаривайте, договаривайте!
За коротенький танец Свиридов узнал не только все о ней самой, о ее близких, о ее женихе, но и о множестве других, в той или иной степени знакомых Диане людей. И, главное, пользуясь ее сознанием, как шлюзом, сумел побывать в информационном поле еще нескольких человек.
– Она – свистушка, но безвредная. Хвостом вертит, но до серьезного не допускает. – так охарактеризовала ее Белоглазова. – Ты знаешь, какая у нее фамилия? Коврижко. Правда, она тоже такая же сдобная? Нет, не то, чтобы она не хотела … просто ей больше удовольствия доставляет само ухаживание, флирт, обожание, а не постель. Но учти – готовых на все у нас тоже в избытке, так что ты берегись!
– А это ее жених?
– Да, скоро свадьба. Но он так молод и так неопытен – сумеет ли удержать …
Свиридов подошел к скучающему в одиночестве молодому человеку, с ревностью наблюдавшему за танцующей Дианой, коснулся его плеча. Тот обернулся и по привычке вытянулся, увидев полковничьи погоны.
– Анатолий Иванович. Свиридов.
– Старший лейтенант Егоренков! Василий Васильевич …
– Василий Васильевич, у вас прелестная невеста. Я только что танцевал с ней – она прелесть.
Егоренков нахмурился.
– Вы хотите, чтобы она была еще счастливее? Я вам открою один секрет, только вы не выдавайте меня. Договорились?
– Договорились …
– Когда она после танца с очередным кавалером вернется к вам, вы не хмурьтесь и не сердитесь. Вы должны ей сказать, как она прелестна, что лучше нее никто в зале не танцевал, что у нее самая приятная улыбка, что она самая грациозная и вообще вы любите ее еще больше.
– И все?
– И повторять это – в вариантах, конечно, – можно все время и без перерыва. И тогда она будет совершенно счастлива и будет любить вас верно и крепко. Поверьте опытному человеку.
– Но она так ластится … вон и сейчас …
– Она просто кокетливая девушка. И вы станете ее первым мужчиной. А все это – это фейерверк, и чем скорее вы оба поймете это, тем легче вам будет дальше. И не ревнуйте ее ко мне – я еще приглашу ее на танец.
Проходя по залу Свиридов краем глаза увидел, что Егоренков что-то говорит Диане, и та, сияющая и счастливая, обнимает его и оставляет на его щеке сочное доказательство своей привязанности.
А эта дама стояла хоть и вблизи от компании мужчин, но как-бы в одиночестве. Крупное тело, прекрасные формы, умное, породистое лицо.
Танцуя с ней Свиридов узнал немного – что есть дочка, но нет мужа, что она химик-аналитик, что
