Исцеление - Борис Мишарин

— В данном конкретном случае, — начал Михайлов, — я продемонстрирую пробу на время свертываемости крови. На генно-инженерном уровне мне удалось вмешаться в генотип этого организма, и он получил наследственно отсутствующий фактор. Из этого следует, что мсье Жан Парэ здоров, и можно без последствий провести пробу.

Михайлов подошел и поданным Петровой инструментом, уколол мочку уха больного. Выступила и побежала алая кровь.

— Если его болезнь не исчезла, кровь из раны станет бежать неопределенно долго и потребуется соответствующее медицинское вмешательство. Но, если все-таки он здоров, кровь остановиться в течение 3 — 4 минут, не позднее пяти. Что ж, подождем несколько минут.

Михайлов снова оглядывал притихший зал, готовый взорваться аплодисментами или проклятиями, все с нетерпением ждали результатов пробы, поглядывая на часы, и молчали. Слишком велика ставка — еще никто и никогда не вмешивался в генотип живого человека, да и не мог вмешаться с благоприятным исходом. Сознание ученых находилось, словно в фантастическом фильме про инопланетян.

— Кровь остановилась через 3 минуты и 25 секунд, — доложил Михайлов, — полное обследование и самих уже бывших больных, доктор Берталье представит вам завтра во второй половине дня. Благодарю за внимание.

Зал молчал и взорвался аплодисментами уже при опустевшей трибуне. Слышались отдельные возгласы: «Невероятно! Но он даже не подходил к нему! Непостижимо»!

Степанов нажал на «стоп».

— Разрешите, товарищ генерал?

Соломин кивнул головой и Степанов продолжил:

— Сейчас начнется вторая часть, следующий день конференции. Газеты Парижа пестрели разными заголовками, в основном в мажорном стиле, но нашлись и такие, которые назвали Михайлова шарлатаном. В первый день удалось установить присутствие на конференции сотрудника ЦРУ, британской разведки и французские спецслужбы. Во второй день на конференции присутствовали практически все спецслужбы, которые могли попасть на эту конференцию, и их появление связано именно с Михайловым. Разрешите продолжить просмотр?

— Включай.

Степанов нажал «плэй».

— Уважаемые дамы и господа, — Михайлов говорил по-русски, не переходя на французский язык. — Разрешите вначале предоставить слово доктору Берталье.

Берталье подошел к микрофонам и начал без обычных приветствий.

— Сегодня мне не удалось присутствовать на многих докладах ученых разных стран, но я не сожалею и даже рад этому, поскольку результаты анализов и исследований, демонстрируемых вчера больных, поразили меня, как гром среди ясного неба! Я ожидал подобного, но видеть это своими глазами и не восхищаться — невозможно, господа! Перейдем к делу.

Первый пациент, мсье Жак Жирар, осмотрен хирургами-травматологами и рентгенологами, осмотрен тщательно и несколько раз. Заключение однозначно: он никогда не ломал большеберцовых костей! Никаких следов переломов, ни каких костных мозолей, нет ничего! Но то, что переломы действительно были, я могу свидетельствовать всем, чем угодно, об этом же свидетельствуют врачи, оказывающие ему медицинскую помощь, рентгеновские снимки делал тот же рентгенолог, что и первый раз. Это невероятно, но после лечения доктора Михайлова не осталось никаких следов на теле больного после крупнейшей автомобильной аварии. Мсье Жирар здоров, абсолютно здоров!

Зал аплодировал Михайлову, Жирар благодарил его, пожимая руку.

— Следующий больной, — продолжал Берталье, — мсье Ален Сюртье, у него, как вы помните диагноз: рак кардиальной части желудка, онкологи прогнозировали летальный исход через 2 недели — месяц. Рентгенологические, ультразвуковые исследования, фиброгастроскопия показали полнейшее отсутствие какой-либо опухоли вообще. Она исчезла, господа, растворилась! — восхищенно констатировал Берталье. — Поразительны и его внешние изменения, кожа из желтой превратилась в обычный цвет. Нам пришлось следить за ним, так как тяга к пище стала необузданной, изголодавшийся организм требовал питательных веществ, но мы не могли допустить, что бы Ален Сюртье умер от переедания.

Зал смеялся и аплодировал Михайлову стоя, Сюртье благодарил доктора со слезами на глазах.

— Следующий больной, мсье Жан Парэ, проведенные исследования крови не обнаружили признаков гемофилии, все анализы в абсолютной норме!

Зал рукоплескал Михайлову.

— Обрати внимание, Михаил Сергеевич, — заговорил Соломин, пока аплодировал зал, — судя по выражению лица, больше всех радуется теща Михайлова, наверняка она влюблена в него, но брак дочери останавливает ее порывы, а может и нет.

— Думаю, да, Игорь Вениаминович, хотя каждая теща гордилась бы таким зятем, — ушел от однозначного ответа Астахов.

— Выясните их отношения, может пригодиться, — приказал Соломин.

Астахов посмотрел на Степанова, тот кивнул головой, принимая сказанное к исполнению.

— Судя по теще, у Михайлова совсем молодая жена, почему она не приехала с ним, не владеет языками? — спрашивал Соломин.

— Она кормит грудью двойняшек, Игорь Вениаминович, — ответил Степанов, — говорит также свободно на языках, как и ее мать. До Михайлова неплохо знала английский, разговорная речь на уровне выпускника ВУЗа, занималась самостоятельно, надеясь поступить в университет. Простите, Игорь Вениаминович, сейчас начнется самое интересное — Михайлов начинает свое выступление. Думаю, что первоначальный текст выступления был другим, он изменил его, исходя из возникшей ситуации. Это прослеживается по его словам на конференции.

Степанов прибавил звук и все внимательно стали следить за монитором, стараясь уловить по выражению лица более сказанной информации.

— Уважаемые дамы и господа. Вы стали свидетелями необычного исцеления ряда больных. У себя, в России, я делаю это ежедневно, кроме выходных дней. Тысячи бывших больных, излеченных мною, живут и радуются, работают и растят детей. И еще никто до вчерашнего дня не пытался оскорбить меня профессионально. Одна из ваших газет назвала меня шарлатаном и для исключения возможных юридических последствий поставила в конце маленький знак вопроса.

В зале раздался негодующий шум, Михайлов поднял руку, дожидаясь тишины.

— В какой-то мере я даже благодарен этому автору — шизофренику и не обижаюсь на него, но, как и он, ставлю под своим утверждением маленький знак вопроса.

В зале послышался смех, смеялись ученые и журналисты, не делая исключений для своего коллеги газетчика.

— Я не психиатр и не могу судить о состоянии здоровья этого журналиста, но рекомендовал бы ему и его редактору посетить хорошего специалиста. Медицинское обследование еще никого не оскорбляло.

В зале опять раздался смех.

— Этот газетчик убедил меня в мысли, что нельзя прыгать выше человеческого понимания, и я не хочу становиться подобием Джордано Бруно, что бы мое имя жгли на страницах газет. Поэтому в моем докладе будет сказано только то, господа, что вы на сегодняшний день способны переварить.

— Стоп, — скомандовал Соломин.

Степанов остановил запись.

— Он оскорбляет и бросает вызов всему человечеству, дает однозначно понять, что владеет информацией, не доступной для понимания ученых на этом этапе жизни.

— Разрешите, товарищ генерал, мы тоже обратили внимание на эту фразу, наши аналитики пришли к следующему выводу: Михайлов несколько амбициозен, никогда не прощает незаслуженных пощечин. Обладает талантливыми, гениальными способностями во многих областях науки. Например, в генетике, микробиологии, неврологии, психиатрии и психологии, хирургии, фармакологии… То есть в полном объеме медико-биологической сферы наук, что само по себе является феноменом. Талантлив, но не гениален в некоторых других областях — физики, химии, кибернетики, в основном по вопросам, связанным как-либо с медициной. Изучив весь представленный материал, аналитики пришли к мнению, что Михайлов может влиять на происходящие процессы головного мозга и таким образом быстро развивать практически любые способности до уровня гениальных.

В данном случае аналитики предположили, что вызов, брошенный ученым всего мира, глубоко продуман, Михайлов уверен в том, что они проглотят его и на фоне проведенных демонстраций не посмеют возразить. Это его «стойло» и он переставляет все, как ему хочется.

Соломин раздумывал над сказанным. «Да, он завоевал сердца парижан, его лечение транслировали по телевизору и народ не даст ученым растоптать его, даже если бы они этого захотели. Его расчет верен, первый день он общался с больными и говорил на французском, чистом французском, таким образом, он как бы общался со всей Францией и многие из народа воспринимают его, как француза. Второй день — он общается с учеными и говорит, как представитель России, на ее родном языке. Наши аналитики не увидели политического аспекта, жаль… Послушаем дальше».