Исцеление - Борис Мишарин

Дети сразу же убежали переодеваться, Алла, поднимаясь по лестнице с Викой, поддержала Николая, говоря, что день пройдет по задуманному сценарию, пока мы укладываем детей спать после улицы, Коля переговорит с ним. Вот и все. И мы опять все вместе одни.

Вика понимала, что муж пригласил напросившегося гостя по делу, значит, была в этом необходимость, но оставался в душе небольшой осадок, не хотелось ей принимать никого и на пять минут. Всю рабочую неделю она оставалась с детьми, прислугой и охраной и сегодня не хотела отдавать мужа никому ни на минуту.

— А кто этот Степанов? — спросила Вика.

— Не знаю, я не знаком с ним, но из Москвы не просто так приехал, узнаем, когда появится. Местного я мог и в понедельник принять, — объяснил Николай.

— Ох, Коленька, придется тебя побить.

Вика сжала кулачки и пошла в атаку. Николай защищался, смеясь и пропуская «удары», на шум прибежали дети и, увидев игру, включились немедленно в баталию.

— Я за папу, а ты за маму с бабушкой, — восторженно кричал Витя Юле.

— Я тоже за папу, вас меньше, — отвечала Юля.

— Если ты за папу, то мамы с бабушкой будет меньше, — рассуждал Витя, — мы мужчины, справимся.

Началась «жестокая битва», дети подлетали вверх, весело вереща, кружились и бегали по холлу, садились на родителей верхом и рубились газетными саблями. Потом объявили перемирие и ничью, и пошли на улицу.

Юля с Витей строили свои мудреные лабиринты из песка, предлагая маме и бабушке отыскать выход, те обращались за помощью к Николаю, но подсказка не разрешалась правилами игры и он только посмеивался.

Алла сдалась, в очередной раз запутавшись в сложном лабиринте, предложила поиграть с отцом, но Юля возразила:

— Ты же знаешь, бабушка, папа из любого лабиринта выберется или поддается, а это нехорошо.

— С ним интересно задачки решать, ребусы разные разгадывать, а лабиринты — это же просто. Надо видеть объемно, как бы все сразу, тогда не попадешь в тупик, — объяснил Витя.

Вика предложила перейти на качели. «Пусть мозги отдохнут», — решила она. Практически уже не удивляясь ничему, Вика все равно беспокоилась и считала, что мозг ребенка не должен обладать столь объемной информацией. Она занимала их различными играми, рассказывала истории, просила наизусть прочесть что-нибудь из «Конька Горбунка» или «Руслана и Людмилы», отвлекая тем самым от умственной нагрузки. Николай замечал это, улыбался про себя и уже не объяснял более, что мозг перенасытиться не может, он следит за количеством и качеством информации.

Наигравшись, вся семья с удовольствием плавала в бассейне. Дети, привыкшие к воде с рождения, отменно плавали для своего возраста, но пережиток старых взглядов еще сидел в Вике, и она в рабочие дни тайком наказывала охране следить за детишками в воде. Охрана понимала материнское беспокойство, и всегда кто-нибудь из них присутствовал рядом во время купания Вити и Юли. Михайлову о таких вещах не говорили, но он знал и не вмешивался, чтобы не обидеть жену.

По заведенному распорядку дня, дети после улицы и купания вскоре должны уйти на дневной отдых, на это время Михайлов и пригласил Степанова, вернее чуть раньше, чтобы семья при необходимости могла познакомиться с ним.

Николай Петрович решил не встречать Степанова в гостиной, не показывать своеобразную боязнь или особое почтение к органам безопасности, так мог расценить полковник встречу и потом вести разговор свысока. Его сразу провели в холл на второй этаж.

Михайлов поздоровался, внимательно просмотрел удостоверение и пригласил присесть в кресло.

— Вино, водка, коньяк, пиво, сок? — предложил хозяин.

— Лучше пиво, — выбрал Степанов.

Тетя Катя поставила на стол несколько сортов пива на выбор, кириешки, вяленую рыбу и томатный сок, Николай Петрович кивком головы поблагодарил ее и она ушла.

Степанов молча, отпивая пиво маленькими глотками, изучал Михайлова, но и Михайлов, не взирая на гостеприимство, пока не собирался говорить первым ни о погоде, ни о том, чему обязан такому ведомству. Развалясь в кресле, он непринужденно потягивал свой томатный сок, как бы и не замечая Степанова.

Неизвестно, кто бы заговорил первым, ни тот ни другой не собирались этого делать. Обстановку разрядили подошедшие Вика и Алла.

— Знакомьтесь — Степанов Борис Алексеевич, полковник ФСБ из Москвы… Моя жена Виктория Николаевна… Алла Борисовна, ее мама, — представил обе стороны Михайлов.

Женщины сели в кресла по обеим сторонам от Николая Петровича, так, чтобы лучше видеть гостя. Случайно вышло или нет, но на Степанова падал свет и он был, как на ладони, хозяева же оставались в тени. Именно так бы принимал полковник гостей, находясь хозяином положения, и сейчас мысленно рассуждал над этим вопросом.

— Полагаю, Борис Алексеевич, вы приехали не за медицинской помощью, — сдержанно проговорила Петрова.

— Вы правильно полагаете, Алла Борисовна, — ответил ей так же сухо Степанов.

— Значит, вас интересуют вопросы безопасности?

Вика специально не конкретизировала вопрос и получила такой же ответ.

— Естественно, Виктория Николаевна, нас всегда интересуют проблемы безопасности, — попытался улыбнуться Степанов.

— Михайлов пока не вступал в разговор и Борис Алексеевич размышлял над несколько суховатым приемом, он ожидал не радушного, но более теплого приема. «Наверное, Михайловы хотели провести выходной день одни, посвятить его детям, друг другу, академику в течение рабочей недели вряд ли удается достаточно времени уделять семье», — рассуждал Степанов.

— Как ваши дети, наверное, легли спать? — решил спросить он.

— Еще нет, но скоро пойдут отдыхать, — дала понять Виктория Николаевна, что они с мамой скоро уйдут, оставляя мужчин для разговора. — Да вот и они сами.

— Можно, папа? — спросила Юля, первая увидев гостя.

— Можно, деточки, можно. Знакомьтесь, это дядя Боря, — ласково улыбаясь, ответил им отец.

— Я Витя.

— Я Юля, а вы умеете решать задачки? — сходу спросила она.

Степанов заметил, что вся семья заулыбалась, но должного значения этому не придал, позже он понял, почему все улыбнулись сразу.

— Да, Юленька, приходится иногда решать задачки и довольно серьезные, — удивился он не столько вопросу, сколько правильности и четкости звучания слов для их возраста.

— Дядя Боря, назовите цифру до ста, — попросил Витя.

— 73.

— И еще одну, — попросила Юля.

— 78.

— Умножьте их, сколько будет?

Степанов в уме умножал цифры столбиком, все более и более удивляясь малышам.

— Не мучай его Витя, — попросила Юля, видя, что Степанов не может дать ответ сразу, — он наверняка гуманитарий, будет 5694.

Дети потеряли интерес к гостю и забрались отцу на колени. Пораженный Степанов, наконец, перемножил в уме цифры и восхищенно спросил:

— Сколько же тебе лет, Юленька?

— Год и один месяц, мы с Витей двойняшки.

— Как же ты решаешь такие сложные задачки? — поинтересовался Степанов.

— Это не сложные, мы всегда с Витей что-нибудь простенькое спрашиваем. Вы же не перемножали 173 на 178.

— Будет 30794,- мгновенно ответил Витя.

Виктория Николаевна, улыбаясь, пододвинула Степанову калькулятор.

— Я всегда его ношу с собой, эти чертенята успевают дать ответ быстрее, чем я наберу цифры, — радуясь, гордо пояснила она.

— А папочка не пользуется калькулятором, — похвалила отца Юля.

— За то мама лучше поет, а бабушка стряпает, — не дал их в обиду Витя.

Все рассмеялись, Алла Борисовна сквозь смех сказала:

— Ну вот, Борис Алексеевич, сейчас все домашние секреты про нас узнаете.

— И чего здесь смешного? — удивилась в свою очередь Юля, — а что вы умеете делать, дядя Боря?

— Я… — не ожидал вопроса Степанов, — я…умею рисовать.

— Хорошо, дети, пора отдыхать, — сказал серьезно отец.

Витя и Юля поцеловали его и вместе с бабушкой и матерью, попрощавшись, ушли.

— Пройдемте ко мне в кабинет, — предложил Михайлов, — там спокойнее и удобнее вести беседу.

Михайлов закурил, предлагая Степанову, поставил на стол несколько бутылок пива и кружки, в кабинете он не пил из фужеров.

— Я слушаю вас, Борис Алексеевич, — предложил перейти к главному Николай Петрович.

Степанов стряхнул сигаретный пепел, немного отодвинулся от стола, углубляясь в кресле.

— Постараюсь быть предельно откровенным, — начал он, — наш отдел занимается проблемами безопасности определенных научных изысканий, безопасностью ученых и их семей. Когда мы просмотрели видеозапись вашего выступления в Париже, пришли к выводу, что иностранные спецслужбы обязательно заинтересуются вами и вашими работами. Постараются любыми способами добиться вашего отъезда из России — от добровольного выезда, до шантажа и угроз. Сюда я прибыл с целью не допустить возможные осложнения, инициируемые зарубежной разведкой, согласовать ряд действий с вами и вашей охраной. Думаю, с вами мне легче найти общий язык: вы все-таки полковник.