Я надену чёрное - Терри Пратчетт

Однако, вместо этого она сказала:

— Летиция все тебе рассказала?

Роланд выглядел покорным.

— Полагаю, что не все, Тиффани. Но она была довольно прямолинейна. И я бы даже пошел дальше, и сказал, что она была настроена решительно. — Тиффани с трудом сдержалась, чтобы не улыбнуться. Он выглядел человеком, до которого постепенно начал доходить смысл семейной жизни. Он покашлял. — Она сказала, что мы оказались жертвами какой-то наведенной колдовством болезни, которая сейчас заперта в книге, хранящейся в библиотеке Сюрприз Холла? — Эта фраза прозвучала как вопрос, и она не была удивлена, что он озадачен.

— Да, всё верно.

— И… вероятно, теперь всё будет хорошо, потому что она вынула твою голову из ведра с песком. — В этом месте, казалось, он полностью утратил суть, и Тиффани не могла его за это винить.

— Думаю, некоторая часть рассказа получилась немного несуразной, — дипломатично пояснила она.

— И еще она сказала, что собирается стать ведьмой. — Тут он стал совсем несчастным. Тиффани было его искренне жаль, хотя и не очень сильно.

— Что ж, полагаю, в ней есть талант. И только от неё зависит, насколько она захочет его развить.

— Не знаю, что на это скажет её мать.

Тиффани расхохоталась:

— Ну, можешь передать Герцогине, что Королева Маграт из Ланкра тоже ведьма. И это ни для кого не секрет. Конечно, прежде всего она королева, но когда речь заходит до всяких снадобий, то она одна из лучших.

— Правда? — переспросил Роланд. — Потому что король с королевой милостиво приняли мое приглашение приехать на свадьбу. — Тиффани легко читала, как работает его ум. В странной игре под названием «титулованное дворянство» настоящие королевы кроют почти всех козырей, что означает, что Герцогине придется кланяться до скрипа в спине. Ей удалось уловить его задумки: «Это было бы, конечно, весьма прискорбно». Роланд даже в собственных мыслях был очень осторожен, хотя не удержался от легкой улыбки.

— Твой отец отдал мне пятнадцать анкморпоркских долларов золотом. Это был подарок. Ты мне веришь?

Он заметил выражение её глаз, поэтому немедленно ответил:

— Да!

— Хорошо, — сказала Тиффани. — Тогда узнай, куда делась сиделка.

Похоже какая-то часть палки все ещё торчала из его зада, раз он произнес:

— Думаешь, мой отец осознавал, какой именно он сделал тебе подарок?

— Его разум до самого конца был ясен, словно проточная вода, и тебе это известно не хуже меня. Можешь ему верить, так же, как и мне. А мне ты можешь верить, потому что я тебе говорю: «Я выйду за тебя замуж».

Её рука закрыла рот, но было поздно. Откуда это взялось? Он был потрясен не меньше её самой.

Он заговорил первым, громко и уверенно, чтобы отогнать повисшую тишину:

— Я не расслышал, что ты сказала, Тиффани… Полагаю, напряженная работа, над которой ты трудилась всё последнее время повлияла на твои чувства. Думаю, всем нам станет лучше, если ты хорошенько отдохнешь. Я… ты же знаешь, люблю Летицию. Она может и не очень, ну, умна, зато я готов ради неё на всё. Когда она счастлива, то и я тоже счастлив. И говоря по правде, мне не очень удается быть счастливым. — Она заметила скатившуюся по его щеке слезинку, и не в силах сдержаться, подала ему относительно чистый платок. Он принял его и попытался высморкаться, смеясь и плача одновременно. — А к тебе, Тиффани, я в самом деле отношусь… отношусь… ну, словно у тебя есть наготове платок для всего окружающего мира. Ты очень умна. Нет, не отрицай. Ты умна. Помню, как однажды, когда мы были моложе, ты была впечатлена словом «ономатопея»[39]. Как получаются имена или слова из звуков, вроде «кукушка», «сверчок», или…

— Раздор? — вставила Тиффани, не сдержавшись.

— Верно, и я помню, что ты сказала, что слово «депрессия» это звук, порождаемый скукой, потому что оно звучит словно уставшая муха, бьющаяся о закрытое окно в ветхой комнате в жаркий солнечный день. И я тогда ещё подумал, что сам бы не догадался! Для меня оно не имело смысла, но я знал, что ты умнее меня и для тебя оно что-то значит. Думаю, для того, чтобы понимать подобные вещи требуется особая голова. И особый ум. У меня ничего подобного нет.

— А как звучит «доброта»? — спросила Тиффани.

— Я знаю, что такое доброта, но даже не представляю, что она способна звучать. Ну вот, снова! У меня просто нет такой головы, которая была бы способна существовать в мире, в котором у доброты есть собственный звук. Моя же голова живет в мире, где два и два — четыре. Должно быть это очень интересно, и я смертельно тебе завидую. Но полагаю, что мне понятна Летиция. Она не заумна, если ты понимаешь, что я имею в виду…

«Эта девушка походя, словно делая уборку по дому, изгнала привидение из туалета, — подумала про себя Тиффани. — Ну-ну. Удачи с нею, сэр».

Но в слух она ответила:

— Думаю, ты выбрал себе отличную пару, Роланд. — К её собственному удивлению её показалось, что он вздохнул с облегчением, и зашёл за стол, словно солдат, прячущийся за укреплениями.

— Сегодня вечером на завтрашние похороны начнут прибывать некоторые из живущих вдали гостей, и, скорее всего, часть из них останется на свадьбу. По счастливой случайности… — «Ну вот, снова та же палка в заднице…» — Пастор Шланг делал обход своей паствы, и милостиво согласился произнести несколько слов в память об отце, и он погостит, чтобы засвидетельствовать нашу свадьбу. Он член новой омнианской секты. Моя будущая теща придерживается омнианства, однако, к несчастью, не этой секты. Поэтому возможна небольшая напряженность. — Он закатил глаза. — Кроме того, как я понимаю, он только что из города, а как тебе известно, городские проповедники здесь не всегда приживаются[40]. Я бы счел огромной удачей, если бы ты, Тиффани, помогла в ближайшие несколько дней предотвратить любые мелкие неприятности и возмущения, особенно оккультной природы. Прошу. И так уже вокруг расползлось достаточно разных историй.

Тиффани всё ещё не отошла от смущения за свою вспышку. Она кивнула и сумела выдавить:

— Послушай, о том, что я только что сказала. Я не хотела…

Она осеклась, потому что Роланд поднял руку.

— Все мы сейчас сбиты с толку. Именно в этом причина иррационального поведения. Из-за одновременных похорон и свадьбы все участники находятся под огромным стрессом, за исключением главного лица, или можно сказать «героя», — ответил он. — Давай просто успокоимся и будем осторожны. Я рад, что ты понравилась Летиции. Не думаю, что у неё много друзей. А теперь, если позволишь, мне ещё нужно сделать кучу приготовлений.

По пути обратно в голове Тиффани не унималось эхо собственных слов. Чего ради она заговорила про свадьбу? Правда, она всегда думала, что так оно и будет. Что ж, верно, когда она была чуть младше, она думала, что так и будет, но всё уже в прошлом, не так ли? Да, в прошлом! И закончилось так глупо и слезливо, что просто неловко.

Так, а куда это она направляется? У нее же много работы, как и всегда. Мечтам не будет конца.

Она была посредине главного зала, когда её догнала нервничающая горничная и передала, что её в своих покоях хочет видеть мисс Летиция.

Девушка сидела на постели, крутя платок. К удовольствию Тиффани — чистый. Летиция выглядела встревоженной, что значит тревожнее, чем обычно — такое обычно бывает у хомячка, если колесо, в котором он бежит, вдруг останавливается.

— Спасибо, что пришла, Тиффани. Можно с тобой побеседовать с глазу на глаз? — Тиффани оглянулась. Кроме них тут никого больше не было. — Конфиденциально, — пояснила Летиция, и сильнее скрутила платок в руках.

«Видимо, у нее совсем нет подруг её собственного возраста, — решила Тиффани. — Бьюсь об заклад, ей не позволяли играть с деревенскими детишками. Не очень искушенная, и через пару дней выходит замуж. Батюшки! Тут не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о причинах. Даже черепаха с вывихнутыми лапами сумела бы допрыгнуть. А с другой стороны Роланд: был похищен королевой Фей в сказочную страну, в которой провёл, не повзрослев, несколько лет; имеет родных тёток, которые его вечно шпыняли; сильно переживал из-за болезни престарелого отца; и ведет себя так, словно он на двадцать лет старше реального возраста. Батюшки!»

— Чем могу помочь? — открыто спросила она.

Летиция прочистила горло.

— После свадьбы у нас будет медовый месяц, — начала она, и её лицо залил румянец смущения. — Что именно должно будет происходить? — последняя фраза, как отметила Тиффани, была произнесена невнятно и быстро.

— У тебя есть… родные тётки? — спросила она у девушки. Тётки в такого рода вещах обычно очень полезны.

Летиция покачала головой.

— А ты не пыталась поговорить на эту тему с матерью? — попыталась увильнуть Тиффани, и лицо Летиции стало пунцовым, словно у варенного рака.