На чужой войне - Ван Ваныч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне стало настолько интересно- а действительно ли граф Арно де Арманьяк находится где-то в этой куче- что, завертев головой, едва не поплатился за свою рассеянность- один из недобитков подобрался, как он, по-видимому, возомнил, на убойную дистанцию, и попытался, распластавшись в длинном выпаде, реализовать предполагаемый шанс. Спас меня громкий, предостерегающий об опасности, крик кого-то из товарищей по оружию. В итоге, ничего у вражины не получилось- так только по наручу щёлкнул- и второго шанса я ему не предоставил: увернувшись, шмякнул по протянутой к святому для меня “грабле”,- отчего последняя отвалилась. От крика аж уши заложило, и я поспешил с анестезией… Сильно поспешил: из скорой помощи, как вы понимаете, только меч в руке- ну, я и "помог" с обезболиванием так, как в этом времени принято,- тяжёлым предметом по голове. Но, судя по сьехавшимся в “кучу” глазам, немного переборщил…а может быть и чуть больше, чем немного. Но если вы подумали, что меня совесть замучала, то ответственно заявляю- ничего подобного,- он первый начал. Ха, ха…
И если у вас возникли вопросы по типу- а что это за битва такая, если можно быть рассеянным и думать об отвлечённом, - то, если что, у меня тоже подобный вопрос возник. Дело в том, что за весь бой я только пару раз мечом взмахнул. И всё… Не успевали недобитки до меня добраться- этот “удачливый” не в счёт- обычно любого, не покалечившегося при падении, не задавленного массой живых и не очень людских и конских тел, и не расстрелянного во время всех этих процессов, встречала ещё на подходе к “любимому” командиру как минимум дюжина пик,- в таком ракурсе выжить затруднительно. Они и выживали, если только руки в гору сразу тянули, в противном случае продолжительность их жизни исчислялась даже не минутами, а секундами…
Между затем, сражение уже клонилось к закату: не знаю как для Арманьяка, а для меня было всё ясно- это уже агония. Ну, и как вишенка на торту: в тылу противника появились отправленные заранее в обход лучники капитана Амори, и тоже подключились к “веселью”. И без того державшиеся на одних морально волевых, вражеские войска совсем упали духом и стали разбегаться. Только, как оказалось, бежать было и некуда- мы спереди и Амори- с тыла-закрыли все удобные пути к отступлению, а из неудобных оставались лишь два, но крайне неприятных: через безымянную речку, рискуя захлебнуться в ледяной воде, или через непроходимую для конницы и труднопроходимую- для пехоты, дубраву. Очень скоро, когда до вражеских солдат дошёл весь этот поганый расклад, пошёл процесс сдачи в плен. Сдавались и знатные вельможи, и простые воины- последние не знаю на что надеявшиеся. Вскоре сдался и граф Арно де Арманьяк, которого обнаружили застрявшим при попытке спрятаться в малопроходимой чаще леса. Не сделав даже попытки к сопротивлению, тот попросту, сдаваясь от отчаяния, бросил свой фамильный меч перед простым немецким рутьером- ну, а что- не впервой. Да и, если не угомонится, не в последний раз- можно сказать профессиональный пленник. А почему и не- платить-то не ему. Существует в данной местности интересный обычай: в случае попадания сеньора в плен на его выкуп всем миром скидываются- специальный налог вводят. Мне говорили как называется, да я мимо ушей пропустил, так как, в любом случае меня это не коснётся. Наверное…
Интересный факт: вся страна, имею в виду королевство Францию, в данный момент, напрягаясь и местами бунтуя, выплачивает выкуп за своего “доброго” короля Иоанна, рискнувшего выйти на “стрелку” против англичан под Пуатье, но не потянувшего сию ношу, в итоге попавшего в плен,- и по такому поводу пришлось всем миром поднапрячься. Уже который год напрягаются… Хороший такой выкуп англичане “попросили” за короля - что-то около трёх миллионов. И ведь уже король того, помер, а долг по-прежнему висит. Это я к чему: кажется скоро многочисленным подданым графа Арманьяка и его союзников придётся поднапрячься для своих “любимых” сеньоров- это в дополнение к долгу перед Англией за короля,- будет "весело".
Совместно с Арманьяком в плен последовали и его ближайшие друзья и союзники- граф де Комменж, многочисленные сеньоры д’Альбре, и прочие многочисленные, общим числом более девятисот, знатные и не очень особы, которые в силу своего благородного происхождения и богатства могли рассчитывать на снисхождение и удобные условия в плену. Прочие же, к таковым не принадлежавшие, могли лишь надеяться на то, чего в душах рутьеров было меньше всего- человеколюбие и гуманность. И то здесь, то там, как следствие этого, звучали душераздирающие звуки- это рассыпавшиеся по победному для них полю рутьеры проводили инвентаризацию доходов: с этого можно что-то взять- в плен пойдёт, а тот- совершенно в этом плане бесполезен- утилизировать мизерикордом в глаз,- дабы броню не повредить. И глядя на творящееся можно было бы воскликнуть: “О времена, о нравы!” Но задумайтесь- а так ли уж сильно отличаются времена? Разве мало мест и в двадцать первом столетии от Рождества Христова, где столь же деловито, как на бойне баранам, режут горло- только уже людям. Если что-то и поменялось с течением времени- то немногое. Меняются социально-экономические формации, а люди…люди остаются прежними.
Марк тоже развернулся на полную катушку, сортируя конвоируемых воинами пленных и стаскиваемую в одно место добычу. И если кто-то подумал, что вот сейчас я полезу к нему с мыслями о гуманности из будущего, то- увы!- мне в подобной ситуации это и даром не надо. Не жалко мне этих вояк, да и они, случись у этого сражения другой итог, вряд ли меня пожалели. А потому: “…и ненавидящим Мя воздам”…
Единственное, подошёл узнать есть ли что интересного, например, по нашим потерям- оказалось двое раненых,- всего! Спросил за тех, кто в плен попал: была у меня надежда таким образом поправить наше не совсем радужное финансовое положение- всё-таки содержание военного отряда не самая лёгкая ноша.
