Секундо. Книга 1 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна

Устроив настоящий разгром, но так и не обнаружив колдунью, стражники с эмиссаром ушли, снова пригрозив им костром на прощанье. И только когда дверь за ними закрылась, в голос завыла мать, ей стали вторить девчонки, а отец взялся за голову и принялся качаться из стороны в сторону.

Томс обмер, едва дыша. Если б он знал, вот что выльется его желание спасти друга, нипочем бы не стал заставлять сестру лечить Власта! Если б он знал!.. Но как он мог предположить, что, увидев сестру, тот решит ее выдать? Что его прельстят деньги? Он всегда ему верил! И Власт никогда не давал повода в себе усомниться!

Почему же теперь? На него так подействовала болезнь или просто проявились те качества, которые были у него глубоко внутри, но показать которые не было повода?

Томсу было бы легче, если б отец выпорол его, как маленького, или б ударил, но он только молча качался и качался, прикрыв глаза и не говоря ни слова.

Из закутка осторожно выбралась Амирель и замерла, глядя по сторонам дикими глазами. В доме не осталось ни одной целой вещи. Все было разгромлено и побито.

— И сейчас они делают тоже самое и в других домах? Они разоряют всю деревню? А где потом все будут жить? — голос у нее сорвался, и она подумала, что лучше бы ей просто выбежать стражникам навстречу одной и сдаться, не выдавая родных.

— И не вздумай! — гаркнул догадавшийся о ее мыслях отец. — Они умеют допрашивать. И не захочешь, а все расскажешь. И погубишь всех нас. Спрячься лучше и никому не показывайся.

Амирель прошептала, не в силах даже плакать:

— Мне нужно сходить к наставнику. Он подскажет, что делать… — И принялась закутываться в шаль.

Мать перестала выть и подбежала в дочери. Обхватив ее лицо, она принялась покрывать его поцелуями.

— Доченька, родная моя, не уходи, оставайся с нами! Мы никому тебя не выдадим! — она готова была ползать на коленях, но подошедший отец крепко обхватил ее за талию и оттащил от дочери.

— Иди! — веско сказал он. — Дроттин плохого не посоветует. Он сколько раз говорил нам, чтоб не высовывались, чтоб сидели тихо. И чтоб ты ни в коем случае не смела никого из чужих лечить. Не послушались и получили. Но я знаю, ты тут ни при чем, это все дурень Томс. Друга он пожалел, а родных ему не жалко!

Томс вздрогнул и вытер жестким рукавом кафтана нос, как в далеком детстве.

Амирель укоризненно посмотрела на брата, тот ответил раскаянным взором. Отец тихо проговорил, чувствуя, что больше дочь он не увидит:

— Прости нас, доченька, что не уберегли, не сумели. Королевская кровь, она сама себя проявит, прячь ее, не прячь. Удачи! Хоть я и не знаю, как ты дальше будешь жить, но очень хочу, чтоб у тебя все было хорошо.

Не прощаясь с родными, в полной уверенности, что скоро вернется, Амирель выскочила с заднего хода в огород. Было еще темно, зимний рассвет только-только занимался, и она, почти не прячась, околицей пробежала к дому настоятеля. Как обычно, зашла в дверь для прислуги и быстро прошла в учебную комнату.

Учителя тут не было, и она вышла в коридор, чтоб окрикнуть его, но вовремя услышала ласковый голос того самого человека, что приказал обыскать их дом, а по сути разгромить. Она в ужасе замерла, не в силах оторвать от пола прилипшие к нему ноги и выбежать из дома наружу.

Слова эмиссара стелились по небольшому коридору ядовитой змеей:

— Никогда не поверю, чтоб такой проницательный человек, как вы, дроттин, не знал, кто живет в такой маленькой деревне.

— Я и знаю всех, — голос наставника был тверд и спокоен. — И заверяю вас — никаких колдуний здесь нет.

— Хорошо, — согласился с ним страшный человек. — Тогда я спрошу по-другому: вам известна синеглазая девчонка? Она живет в этой деревне, нам это точно известно. И вы ее должны знать! — под его невероятным напором Амирель призналась бы в чем угодно, но дроттин остался непоколебим:

— Нет здесь никаких синеглазых девчонок. Род Несс был полностью вырезан сто лет тому назад. Больше здесь королевской крови нет! — твердо прозвучал ответ учителя. — И вообще, я не понимаю, почему должен терпеть этот наглый допрос.

— Вы считаете, что я не прав? — в голосе эмиссара прозвучала угроза.

— Я уверен, что вы все проверили. И ничего не нашли, не так ли? И кто сообщил вам подобную чушь? — ничуть не испугавшись, твердо ответил дроттин.

Но незваный гость сдаваться не собирался. Он твердо знал, что дроттин врет, и поймать его не стоило особого труда.

— Нет колдуньи, говорите? А как быть с крестьянским парнем, который внезапно поправился, хотя его уже почти похоронили?

— И что, это так редко бывает? — дроттин позволил себе легкую насмешку. — Знахарь у нас простой, деревенский, лечить умеет только простейшие болезни, ну и небольшие раны. Я же Власта не осматривал. Если у него были только ушибы, которые, как вы, надеюсь, знаете, только выглядят жутко, а на самом деле никакой особой опасности не несут, то все понятно. Власт парень молодой, крепкий. Полежал немного, синяки рассосались, боль прошла, лихорадка спала, он пришел в себя и, как это бывает после долгого беспамятства, увидел черт-те что.

— Но почему-то он увидел только синеглазую девчонку, которая его вылечила колдовством!

— А вы его допрашивали? Или сразу поверили в ту чушь, что он вам наплел? Возможно, он вместе с синеглазой девчонкой увидел зеленых упырей, а? Или летающих по небу рыб? Уверен, вы зациклились на одном его видении и не стали проверять другие. — И дроттин иронично поинтересовался: — Вы по крестьянским домам вонючих вурдалаков случайно не искали, эмиссар?

— Не смейте мне дерзить, дроттин! Или я найду на вас управу! — сухо пригрозил злой голос, враз растерявший всю свою ласковость, и Амирель, с трудом оторвав от пола плохо слушающиеся ноги, отошла подальше, готовая в любой момент кинуться прочь. Если ее застанут в доме настоятеля, то не поздоровится и ему.

— Или я найду на вас управу? — издевательски переиначил дроттин слова допрашивающего. — Конечно, я найду. Стоит мне только замолвить словечко графу Холлту, владетелю здешних мест, и вы здесь больше никогда не появитесь. Хотите? — это прозвучало властно, вовсе не похоже на обычный тон учителя.

— И каким это образом какой-то жалкий дроттин жалкого храма в жалкой деревушке может замолвить словечко самому владетелю здешних земель, а? — возразил эмиссар тайного сыска, уверенный, что его попросту пытаются запугать.

— Жалкому настоятелю жалкого храма, конечно, не удастся. А вот старшему брату графа, несомненно, удастся! — разбил его предположения старик.

— Старшему? — неверяще протянул эмиссар, все еще отказываясь верить, что запугать старика не удастся. — А почему тогда не вы глава рода?

— Вы плохо знаете историю аристократических родов Северстана, эмиссар тайного королевского сыска. Иначе бы знали, что в роду графов Холлтов последний титул получил младший брат, минуя старшего.

— То есть вы так проштрафились, что король лишил вас титула? — глумливо уточнил тайный эмиссар.

— Нет, я настолько угодил королю, что он внял моей просьбе и освободил меня от жуткой обузы в виде ненужного мне титула и имения, позволив мне жить так, как хочется. Кстати, мой младший брат титул графа принимать не хотел, считал, что он его не заслужил, — с легкой насмешливостью поправил его дроттин. — Но в моей просьбе брат мне не откажет, не надейтесь. Поэтому советую вам как можно скорее покинуть эту деревню. И о происшедшем в тайный сыск не докладывать. Доказать вы все равно ничего не сможете, а выставлять себя полным дураком, думаю, вам тоже не с руки.

Яростно выругавшись, тот ушел, грохоча подкованными сапогами и обещая вернуться с нужными людьми, а в коридоре появился дроттин. Увидев его, Амирель ужаснулась. Еще вчера он был бодрым и полным сил, а сейчас ей навстречу двигался полутруп. Серая кожа, ввалившиеся глаза и мелкая старческая походка изменили его до неузнаваемости.

Увидев ее, учитель укоризненно покачал головой, но порицать не стал. Указав Амирель на учебную комнату, вошел следом и плотно закрыл за собой дверь. Не здороваясь, приказал: