"Спецназ древней Руси". Компиляция. Книги 1-10" (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич

Русское войско ушло, обозлённый разгромом Саип-Гирей собрал небольшой отряд и с ним напал 17 октября на Галич и Унжу. Вместе с казанцами шли в набег луговые черемисы.

Воспользовавшись отсутствием в Казани хана и войска, на казанские земли напали ногайцы. Город взять не смогли, но окрестности на левом берегу Итиля сильно разорили. Хан казанский был в смятении. Бороться с двумя сильными противниками – Москвой и ногайцами ему было не по силам. А то, что война с русскими продолжится, сомнений не было, не для того москвитяне поставили в устье Суры крепость с гарнизоном как форпост и плацдарм для будущих войн. Саип-Гирей тут же послал в Крым посольство с просьбой о помощи к брату Саадат-Гирею. Просил пушки для Казани, янычар. Занятый борьбой за власть против своего племянника, Ислам-Гирея, Саадат-Гирей казанскому хану отказал. Казанский хан сразу же после получения ответа от Саадат-Гирея направил посольство в Турцию, к султану с просьбой принять Казанское ханство в вассалы Турции, надеясь на защиту. Не помогло. Уже ранней весной татарские дозоры доложили хану о выдвижении из Москвы сильной рати.

У Василия Ивановича были развязаны руки. С Литвой перемирие, а на Крым началось наступление 80-тысячной армии польско-литовской, причём они довольно быстро захватили Очаков и подступили к Перекопу. Саип-Гирей поскакал в Крым, полагая просить помощи турецкого султана, но был братом Саадат-Гиреем арестован и смещён с казанского престола. Ханом в Казань Саадат-Гирей назначил 13-летнего племянника Сафа-Гирея.

Войско назад добиралось через земли черемисов. За помощь татарам встречные селения разоряли, а мужчин угоняли в плен, на чёрные работы. При Василии Ивановиче каменные работы в Кремле продолжались, вырос Архангельский собор, куда из прежней усыпальницы перенесли прах предков Василия. Потребны были рабочие в подмосковные каменоломни и на строительство дорог из камня в столице. Хоть и кратчайшим путём шли, минуя Нижний Новгород и Владимир, срезав крюк, а пришли уже по холодам, в летней одежонке, спасаясь на ночных биваках у костров.

Зима снежная выдалась, войска на зимних квартирах находились, воеводы с Василием Ивановичем обдумывали план захвата Казани да поставление на казанское ханство Шах-Али.

Жена Фёдора Авдотья отговаривала мужа идти в поход.

– О себе подумай, седой уже, а в поход собрался! Пусть молодые идут, ты уже своё отвоевал.

Фёдор не соглашался:

– У меня в полку почти все новики, ими командовать надо. Откажусь я, кого дадут? Молодого боярина, кто пороху не нюхал? Людей покалечит почём зря!

Весна ранняя вышла, снег стаял быстро, по рекам сошли вешние воды. После молебна из Москвы 8 мая отправилась судовая рать. Много судов двинулось по Москве-реке вниз по течению до Оки. Все пешцы на кораблях, пушечный наряд с припасами огненными, провизия. Вместе с пушкарями плыли стрельцы «огненного боя», заняв аж шесть лодей, в середине каравана.

Всем войском командовал князь Бельский, который с пехотой плыл на судне. Конницей командовал рязанский наместник Иван Васильевич Хабар-Симский, пушечным нарядом, плывший вслед за пехотой, – князь Палицкий.

Суда с пехотой, с Бельским прошли перекаты волжские. Ввиду жары и отсутствия дождей Волга обмелела. Черемисы, лазутчики которых увидели русскую судовую рать, движимые жаждой мести за прошлогоднее разорение земель черемисских русскими войсками, учинили преграду. Между островами с лодок завалили камнями узости. Когда караван с пушечным нарядом и стрельцами огненного боя подошёл, первые суда сели на камни, пробив дно. Поскольку суда шли плотно, они стали биться друг о друга, получая пробоины. Мало того, с высоких волжских утёсов черемисы, коих собралось множество, стали метать стрелы из луков. Укрыться на речной лодье некуда, в отличие от большой морской, трюмов они не имели. Черемисы луговые жили скотоводством и охотой, потому луком владели отлично, не хуже татар. Ратники русские превратились в лёгкую мишень. А черемисы сбрасывали с утёсов камни и брёвна. Множество пушкарей погибло от стрел и камней, утонуло. Князь Палицкий потерял до девяноста судов и сумел пробиться только малым числом. После прохода русских черемисы достали из воды пушки, личное оружие утонувших. Но радовались добыче недолго. Следуя уже от Казани, русское войско прошло через селения, причём широкой полосой, не одной дорогой. Вернули практически все пушки и оружие. Жаль лишь погибших людей и пушки, большая часть которых в осаде Казани участвовать не смогла.

Полк Фёдора плыл с пушкарями, кормчий Пантелей опытный, не раз ходивший в эти места. Но и он предвидеть не смог надвигающейся катастрофы. Как село на мель первое судно, ни кормчий, ни Фёдор не видели, далеко было. Немного позже, когда приблизились к перекату, заваленному камнями, стало видно, как бились друг о друга суда, получая пробоины, набирали воду, наклонялись и шли ко дну, только мачты торчали, если судно ложилось на киль. Пантелей сразу дал приказ команде:

– Спустить парус, вёслами табань!

Помогло мало, скорость снизилась, но течение волжское всё равно сносило кораблик к месту крушения. Кормчий стал кричать другим судам, шедшим следом:

– Паруса опускайте, причаливайте к берегу!

И своей команде:

– Бросить якорь!

Якорем на корабле был тяжёлый камень на носу, перевязанный канатом. Двое гребцов, поднатужившись, сбросили груз в воду. Корабль стал замедляться, потом его стало разворачивать течением, и он замер, покачиваясь на волнах. Фёдор сразу увидел на вершине утёса лучников, числом более двух сотен. Черемисы появлялись на недолгое время, пускали стрелы и скрывались.

Пушкари противодействовать им не могли. Даже если установить пушки на станины, угол возвышения очень велик, станина не приспособлена для такого огня. Но как-то черемисам ответить надо. Фёдор приказал стрельцам:

– Заряжай!

На судне, на корме, всё время тлел очаг, на котором готовили пищу прямо на ходу. На листе железа сложен небольшой каменный очаг. От него стрельцы зажгли фитили.

– Целься и стреляй по готовности! – закричал Фёдор.

Дальность для стрельбы из пищалей предельная, да ещё палуба под ногами качается, попасть сложно. При Фёдоре на лодье три десятка, дали первый залп. Видно было, как пули выбивали пыль при попадании в утёс. Но кто-то попал, один черемис с криком полетел вниз и упал у подножия утёса. Велик и могуч утёс, в высоту верных тридцать саженей. Фёдор побежал на нос судна, которое развернуло, и нос оказался против течения. Стал кричать, показывать на утёс. Но после начала стрельбы стрельцы его полка, плывшие на других кораблях, сами поняли, что от них требуется. С других кораблей тоже начали стрелять. Потеряв несколько человек, черемисы отступили. А команды судов стали спасать тех, кто держался на воде. Таких оказалось немного, им протягивали весло, ратник цеплялся, и весло вместе с бедствующим втягивали на судно. Фёдор окинул взглядом оставшиеся корабли и ужаснулся. Армия почти лишилась самого главного для осады – пушек. А уж сколько ратников утонуло, посчитать удастся после похода. Настроение ратников и команд судовых сразу упало. Ещё не высадившись, не приступив к осаде, армия понесла потери, причём болезненные, значимые.

Кормчий подошёл к Фёдору:

– Видишь водные бурунчики у правого берега?

– Вижу, и что из этого?

– Там глубоко, проход должен быть.

– Так иди.

Пантелей был осторожен. В небольшую лодку, что привязана была верёвкой к корме, сели двое гребцов из команды, подплыли к предполагаемому проходу, опустив весло вертикально, попробовали определить глубину. Весло до дна не доставало, о чём и доложили Пантелею.

– Команде на вёсла! – приказал он.

Якорь с трудом подняли, кормчий прошёл на корму, к рулевому веслу. Приложив ладони ко рту, крикнул, обратясь в сторону других судов:

– Следуй за мной и делай, как я!

Кормчие с других судов следили за лодьёй Пантелея. Судно, управляемое опытной рукой кормчего, прошло узость успешно. За ним двинулись на вёслах другие корабли.