Африканское бешенство - Нил Бастард

Со второй попытки завожу двигатель, пригибаюсь, чтобы меня не сумели рассмотреть со стороны пальм. Стрекот мотора, клочковатый дымок выхлопа над водой, мелкая вибрация лодочного корпуса… Лодка, оставляя за собой длинный пенный след, рывком отходит от причала. Нащупываю румпель и направляю лодку из бухты направо. Со стороны берега гремят беспорядочные выстрелы. Моторка, набирая скорость, режет носом синеву океана, берег с причалом неотвратимо отдаляется, и спустя минут пять стрельба за моей спиной неожиданно смолкает…

Неужели с Джамбо случилось что-то ужасное?!

34

По предзакатному небу медленно проползают алые облака, постепенно густея и заслоняя собой горизонт. Налетевший ветер разводит крупную зыбь. Непроходимая стена мангровых зарослей на пляже постепенно затягивается вечерней дымкой. Вот уже полчаса я иду на лодке вдоль берега, стараясь не удаляться дальше ста метров. Появись на берегу какие-нибудь вооруженные люди – я успею распластаться на дне и резко свернуть в открытое море. В случае же внезапной непогоды у меня должно остаться время, чтобы высадиться на пляж.

Ровно гудит двигатель, клочья белого выхлопа стелятся над водой. О борт лодки ритмично шлепают волны, рассыпаясь мельчайшими бриллиантовыми брызгами. С пронзительными криками пикируют и подхватываются у самой поверхности белоснежные чайки. Солнечный диск вот-вот коснется далеких крон джунглей, темнеющих на западе. Так что в Оранжвилль я приду в лучшем случае к полуночи.

И тут я ощущаю, как по лицу и шее стегают одиночные холодные капли. Неужели дождь? Так и есть: над берегом внезапно сгущаются тучи, налетает шквальный порыв ветра, вода у бортов сереет, а с небес уже не моросит, а льет, как сквозь крупное сито.

Беру чуть ближе к пляжу, ориентируясь на высокую желтую скалу, отвесно нависающую над берегом. Ведь в случае серьезного шторма в открытом океане мне ловить нечего, в морском деле я полный профан.

Волнение неотвратимо усиливается. Маломощный двигатель явно не справляется с надвигающимся штормом. Рыбацкая лодка, казавшаяся мне такой добротной у деревенской пристани, теперь выглядит хрупкой и опасной: от водной поверхности до кормы максимум сантиметров тридцать. Под шквальными порывами вскипает вода за бортом, и огромная волна перекатывается через борт.

В воду летят связки бананов, самодельная мачта с набрякшим парусом, запасная пара вёсел и бутылки с пресной водой – все, кроме одной. Однако и это не помогает. Двигатель захлебывается, его глухая пульсация то и дело замедляется, грозясь смолкнуть в любой момент. Лодка пляшет на волнах, волны перехлестывают через край, и влаги под решеткой на дне все больше и больше. Нахожу кружку, лихорадочно вычерпываю воду, однако двигатель окончательно смолкает, лодку тут же разворачивает кормой к берегу и несет в открытый океан.

Этого еще не хватало!

А на побережье окончательно опустилась ночная тьма. Даже луны не видно – она затянута плотными грозовыми тучами. Темные волны ритмично бьют в мою утлую скорлупку, пенные гребни то и дело нависают и переваливаются через борт…

Последующие события сливаются для меня в один сплошной кошмар: я то вычерпываю воду, то пытаюсь завести двигатель, то вставляю в уключины весла и, срывая кожу ладоней, отчаянно гребу куда-то в темноту. В чудовищном танце волн и мазутной темноте, иссеченной косыми дождевыми потоками, я даже не представляю, в какой стороне теперь берег.

Двигатель мне уже не завести. Его то ли залило водой, то ли бензин кончился, впрочем, это уже неважно. Лодку хаотично крутит из стороны в сторону и гонит в неизвестном направлении, вода, как мне кажется, плещется над самым ухом. Натруженные веслами руки пронзают судороги, сознание то и дело меркнет, и я ощущаю, что могу свалиться на днище в любой момент. То и дело кусаю до крови губы, чтобы не отключиться. И гребу, гребу…

Жуткое громыхание над головой заставляет меня вздрогнуть. Задираю голову: черное небо расчерчивается пронзительным сиреневым зигзагом. В неживом электрическом свете выступают гигантские горбы черной воды, несущиеся прямо на меня. Вспышка молнии настолько яркая, что я даже успеваю заметить берег, до него теперь не более пятидесяти метров!

Налегаю на весла изо всех сил, однако налетевший шквал вносит свои коррективы, он подхватывает лодку, вертит ее беспомощной щепкой и гонит параллельно берегу. Сильнейший удар воды бросает меня на дно. Весла вываливаются из рук. Тут уж греби, не греби…

Небо громыхает чудовищной канонадой, шторм усиливается, лодка то поднимается на гребне волны, то круто проваливается в пропасть. Забортная вода продолжает прибывать, хотя я изо всех сил работаю кружкой. Напряженно осматриваюсь по сторонам… Нет, мне точно не определить, в какой стороне сейчас берег!

Я промок до нитки, измучен качкой, избит ударами волн. Тоненькие борта, отделяющие меня от черной холодной бездны, кажется, могут рассыпаться в любой момент. Каждую минуту меня может смыть в пучину или размозжить ударом волны о днище…

Восток медленно набухает ядовито-желчными красками. Неужели скоро утро? Выходит, что в море я уже, как минимум, восемь часов…

Шторм все усиливается, натертые веслами ладони горят огнем, и я уже не в силах противиться стихии.

Последнее, что различает угасающее сознание, – страшной силы удар воды, лодка стремительно несется куда-то в пропасть, затем гулкий треск и новый удар, еще сильнее прежнего. Некая невидимая рука буквально вырывает меня из лодки и бросает на нечто мягкое и сыпучее, после чего свет окончательно меркнет перед моими глазами…

35

Открываю глаза и долго не могу понять, почему я еще жив. Или я уже на том свете, и все увиденное – лишь некая декорация?

Влажный ровный песочек. Несколько пляжных лежаков, рядом с которыми – зонтики. И песочек, и лежаки, и зонтики словно сошли с туристической открытки.

Я сплю? Если я действительно на том свете, то там, оказывается, не так уже и страшно!..

Лишь поднявшись с песка, понимаю, что меня попросту выбросило на берег. Метрах в пятнадцати от кромки воды – наполовину затопленная лодка. Из воды торчат лишь нос да кожух двигателя. Шторма как не бывало: безоблачное небо, глубокая лазурь и теплый ветерок.

Но где же я, и что это за странные лежаки?

Тру глаза, осматриваюсь в полном недоумении. За высокими зарослями – странное полуразрушенное здание, в котором я лишь спустя минуту узнаю отель «Хилтон», точнее – то, что от него осталось. Роскошная некогда гостиница превращена в кошмарную руину. Обвалившиеся верхние этажи с обуглившимися бетонными перекрытиями, осыпавшаяся облицовка, гигантские подпалины – все это делает похожим самую большую в Оранжвилле высотку на гигантскую оплывшую свечу…