Сквозь тернии - Александр Юрин

Колька махнул рукой в сторону близкой речки:

— А тут кроме её дома и нет ничего, — он приподнял Тимкин велик, перевернул вверх колёсами, погремел ключами в бардачке, после чего принялся профессионально ставить цепь на место. — Главная дорога сразу на север сворачивает, к райцентру, а эта раньше через мост на ту сторону реки вела. Там луга были пойменные, коров пасли одно время. Правда, потом колхоз развалился, луга заросли, скот на мясо пустили, а сам мост дядя Сергей на тракторе в речку свалил.

— Как это? — в один голос спросили Яська и Тимка, после чего не без смущения переглянулись.

— Да просто, — Колька, с видом знатока, нацепил цепь на каретку, подтянул тормоз, затем раскрутил заднее колесо за педаль.

Солнце заиграло на стремительно мелькающих спицах.

Яська прищурился, искоса поглядывая на улыбающуюся Тимку.

Колька резко затормозил.

Колесо замерло, а Колька закончил рассказ:

— Напился дядя Сергей самогону, так что перед его взором не один мост возник и даже не два… а целых три! А то и того поболе…

— Так не бывает, — подал голос Яська.

— С пьяными ещё и не такое бывает, — тут же заверил Колька. — Только после того случая — когда дядя Сергей выбрал не тот мост, — пути на другой берег больше нету. Остался только домик тёти Зои и всё.

Колька умолк. Поставил велосипед на колёса. Лишь после этого глянул на Тимкину рану.

— А подорожник пока всё же приложи. От боли он, конечно, не особо поможет, а вот что продезинфицирует, как следует, — это факт. Мало ли дрянь, какая, пристанет.

Тимка сделала как велено: помяла листок в пальцах, пару раз плюнула, после чего приладила нехитрый бактериоцидник к колену.

— Спасибо вам, — сказала Тимка, краснея, уже по пути к домику тёти Зои. — Одна бы я тут до самого вечера проревела.

— Да ладно тебе, — подмигнул Яська, побрякивая звонком велосипеда, — поначалу Тимка не хотела утруждать никого из ребят ещё и собственным великом, однако потом всё же сдалась, позволив Яське немного побыть джентльменом. — По тебе не скажешь, что рёва.

— Ещё какая!

Колька рассмеялся — впервые с тех пор, как они познакомились.

Стоп!

Яська снова покраснел.

«Тоже мне, познакомились!» — Он протянул Тимке руку, радуясь тому, что осознал огреху раньше Кольки.

— Яська.

— Колька…

— Ребята, очень приятно с вами познакомиться! Я — Тимка.

На этот раз они засмеялись все вместе, а Колька сказал:

— Сейчас, вот, тётя Зоя тебя лечить возьмётся по-настоящему, посмотрим, что ты из себя на деле представляешь. У неё касторка ещё советского образца осталась. Ох, и едовая!

Тимка окончательно «покатилась».

«Так нас стало трое».

Аверин приоткрыл тяжёлые веки, уставился мутным взором перед собой. Тимка стояла посреди холла конференц-зала, причудливо склонив голову на бок, сжимая в тонких пальцах поводок отыскавшегося Шныря… Такая тонкая, живая, реальная!

Аверин сглотнул ком.

— Не может быть. Ведь ты же… Тебя же… О, нет.

Тимка смотрела мимо него, куда-то за спину, словно там затаилось вселенское зло, отчего в душе окончательно похолодало. Взор был пустым, словно девочка ничего не видела, не чувствовала, не ощущала.

Аверин поборол оцепенение, медленно оглянулся. Ничего. Лишь опостылевшие плакаты, приглушённый свет и гул люминесцентных ламп в кожухах над головой. Складывалось ощущение, что вокруг раскинулся вовсе не легендарный Звёздный городок, а самый настоящий крематорий, в недрах которого уже растопили жаркую печь.

Тимка нетерпеливо переступила с ноги на ногу. Улыбнулась.

Аверин поёжился. Он понял, отчего всё именно так: взгляд Тимки терялся в бездне, оттого-то на её лице и застыла маска неопределённости, маска не восприятия происходящего в целом, маска страха.

Нет!

Вот как раз последнего не было и в помине! Как и отчаяния, горя, утраты. Осталось лишь личико угнетённого жизнью ребёнка, на которое так и хочет наведаться озорная улыбка.

«Нет, конечно же это не Тимка. Это совершенно другая девочка. Совершенно другая собака. А Тимка осталась там, под руинами прошлого, под пластами времени, на той стороне речки, где поселилось зло…»

Аверин снова вздрогнул.

Девочка поборола робость и заговорила первой:

— А я вас знаю.

— Меня? — Аверин почесал затылок. — Но откуда?

Девочка склонила головку на другой бок, сцепила пальцы рук за спиной, задумчиво проговорила, поворачиваясь из стороны в сторону:

— Мы добирались сюда со станции на одном автобусе. Сидели через проход. Вы, наверное, просто не обратили на меня внимания. Я была с Мухтаром.

Аверин прищурился. Вгляделся в личико девочки более пристально. Та словно прочитала его мысли или уловила дуновения воздуха — грустно улыбнулась.

— Я с рождения ничего не вижу — ритинопатия, — и спустя короткую паузу почти фальцетом: — Только не подумайте, что я вру!

— И не собирался. Иди-ка сюда… — И Аверин протянул девочке руку. — Но как же тогда ты меня запомнила, если действительно нечего не видишь?

Девочка послушно шагнула навстречу руке Аверина, безошибочно определила местоположение ладони в пространстве, осторожно коснулась дрожащих пальцев.

Аверин воспринимал всё происходящее, как при замедленной съёмке.

— Я не вижу свет, но многое чувствую. У меня есть друг — он научил меня воспринимать цвета!

— Разве это возможно?

— Вы страшитесь воспоминаний. Потому заставили себя думать, что всё это — сон. Однако внутри вашего сознания царит вовсе не бред, а последствия тех событий, что свершились в прошлой реальности. Вы пошли на поводу у страха, а значит, потеряли веру. Утратили истину. Вы сделались слепым и беззащитными, а потому вас сразу же отгородили от смысла.

Девочка умолка и присела рядом с Авериным.

— Я могу чувствовать цвета, эмоции, мысли. Я не могу сказать, как именно это происходит. Просто я понимаю, что должна довериться человеку или оказать ему помощь. Естественно, калека вроде меня не может оказать реальную помощь, но всё-таки, ради примера, наверное, можно привести и эту глупейшую аналогию.

Аверин машинально провёл пальцами по волосам девочки. Та поёжилась — секущиеся кончики щекотали кожу на тонкой шее.

— Не говори глупостей. Я знаю тебя с минуту, но уже могу с уверенностью сказать, что на тебя можно положиться в любой ситуации.

— Честно?

— Честно.

Девочка мечтательно вздохнула.

— Мне многие это говорят. Мячик, знакомый дрессировщик из «Немо», Титов… Вы, вот, тоже так считаете. Одна я не могу понять: отчего всё именно так? Вы не знаете?