Беги, хватай, целуй - Эми Сон

Чарлтон подвел меня к высокой стойке, за которой сидел тучный темнокожий мужчина. Чарлтон купил у него несколько жетонов. Пройдя через турникет, мы подошли к лестнице, у которой висело объявление: «ДЕВУШКИ НАВЕРХУ, ФИЛЬМЫ ВНИЗУ».

Чарлтон кивнул на вывеску и указал пальцем наверх, выжидательно глядя на меня. Я отрицательно покачала головой. Существует некая грань, которую я не могу переступить даже в поисках хорошего материала. Мне не хотелось видеть живых женщин, спрашивать себя, есть ли у них дети, каково им живется и как они здесь оказались. Киношки безопаснее, в них больше притворства.

Справа от лестницы в обе стороны шел коридор с рядами кабинок. Мы пошли по проходу в поисках свободного помещения. Между дверями имелись надписи: «Кабинка рассчитана только на одного посетителя».

— И что же нам делать? — спросила я.

— Незаметно проскользнешь за мной, — ответил Чарлтон.

Мимо прошел уборщик, катя перед собой тележку с ведром и шваброй. Когда он пропал из виду, Чарлтон вошел в одну из дверей, а я скользнула за ним.

Комнатка оказалась крошечной, примерно четыре на четыре фута. Пахло дезинфицирующим средством. Стены были из красного огнеупорного пластика, а справа от двери находился небольшой выступ для сидения. Слышны были только отдаленные стоны из фильмов, идущих в других кабинках. Чарлтон запер дверь и уселся на лавку для онанистов, а я прислонилась к двери, и мы стали смотреть на экран. В сопровождении бодрой электронной музыки на зеленом фоне загорелась надпись: «ВСТАВЬТЕ ЖЕТОН». Справа от экрана имелись прорезь для жетона и четыре клавиши.

Чарлтон вставил жетон в прорезь, и на экране появились четыре квадратика, демонстрирующие разные фильмы, на ваш выбор: азиаточка, которую сзади трахает толстощекий белый парень; теннисный корт с двумя парами совокупляющихся игроков; мужчина, наткнувшийся в ванной на мастурбирующую жену; и темнокожая женщина на кушетке, с которой занимается оральным сексом молодой негр с кольцом в виде золотого листа марихуаны на одном из пальцев.

— Какой хочешь посмотреть? — прошептал Чарлтон.

— Все равно, — прошептала я в ответ.

Он нажал клавишу с фильмом, где была азиаточка. Маленький квадратик увеличился до размеров экрана, сделавшись пугающе большим. Перед камерой маячил зад мужика, а на заднем плане виднелась голова девушки, повернутая набок, чтобы зрители могли видеть лицо. Она все время повторяла: «Давай» и «Еще», но лицо девушки скорее было искажено болью, чем выражало удовольствие, а ягодицы мужика оказались такими бледными и безобразными, что я нисколько ей не завидовала.

Чарлтон нажал следующую клавишу, и на экране появилась белокожая женщина с белой лентой в волосах, делающая минет бородатому латиноамериканцу. У нее по лицу размазалась тушь — из-за близкого соседства с пенисом. Чарлтон нажал следующую клавишу, и начался фильм про молоденькую азиатку, занимающуюся в постели оральным сексом с белой девушкой, — у той были сбриты волосы на лобке.

— Хочешь сесть ко мне на колени? — спросил Чарлтон. Я подошла к парню и оседлала его, повернувшись спиной к экрану. — Что ты делаешь?

— Не хочется смотреть.

Он пожал плечами и, наклонившись ко мне, поцеловал в губы, а потом, приподняв мою блузку и лифчик, сжал груди. Я стала тереться о него и, закрыв глаза, пыталась представить себе, что мы находимся где угодно, но только не в «Мире кино». Когда действие очередного жетона кончалось, звучала музыка из компьютерной игры, и Чарлтону приходилось нагибаться, чтобы вставить в автомат следующий. Периодические остановки не очень-то настраивали на сексуальный лад.

Немного погодя я открыла глаза и заметила, что его закрыты.

— Зачем ты меня сюда привел, если не смотришь фильм? — спросила я.

— Меня заводят в основном звуки.

— Звуки? Но они такие ненатуральные.

— Знаю, — сказал Чарлтон с ухмылкой. — Именно поэтому они меня и заводят.

Он продолжал меня целовать, и я начала возбуждаться. Я почувствовала, как у него твердеет. Партнер крепко притянул меня к себе. Потом достал из кармана презерватив и выразительно на меня посмотрел. Уставившись вниз, на квадратик пластика, я подумала: «Других девушек это напугало бы, но только не Ариэль Стейнер. Ариэль Стейнер может трахаться в кабинке для просмотра порнофильмов и выйти оттуда, ощутив себя свободным человеком, а не грязной потаскухой». Как бы мне хотелось найти в себе силы это совершить. Как бы мне хотелось не бояться.

Мы оба поднялись, и я приспустила джинсы и трусики с зада. Мы поменялись местами, и теперь на приступку уселась я. Я боялась, что на сиденье могли остаться следы спермы предыдущего мужика, и я рискую чем-нибудь заразиться, поэтому я соскользнула вперед, приподняв свое тело как можно выше.

Чарлтон спустил джинсы и трусы, натянул презерватив и, наклонившись надо мной, вошел в меня и начал трахать, опершись одной рукой о стену, а другой играя с моими грудями. Скоро жетон кончился, и снова зазвучала музыка. Слушая «пип» и «дзинь» и не сводя глаз с потного лица Чарлтона, я снова почувствовала себя четырнадцатилетней девочкой, лежащей на пляже в ожидании стона, потому что знала, что этим все должно кончаться.

Но мне не хотелось быть такой жалкой. Хотелось получать от этого удовольствие. Я трахалась совершенно беззаботно, совсем как парень. Разве не это — мечта журналистки, ведущей колонку о сексе?

Вдруг послышался стук в дверь. Мужской голос произнес с акцентом выходца из Вест-Индии:

— Нужно вставить следующий жетон.

— Секундочку! — завопил Чарлтон, оставаясь во мне и шаря в карманах в поисках жетона.

Я мгновенно представила себе, как служитель натыкается на нас: видит меня на приступке, в задранной кверху блузке и бюстгальтере поверх грудей, в наполовину спущенных брюках, и Чарлтона надо мной. Он позовет других извращенцев посмотреть, и все они откроют красные двери и соберутся поглазеть на нас. Чарлтон продолжит толчки, довольный, что устроил спектакль, а мужики столпятся у кабинки с высунутыми языками и глазами, налитыми кровью от извергнутой спермы. Я вскочу с места, протолкаюсь сквозь толпу и помчусь в сторону Центрального автовокзала, по пути натягивая одежду, — униженная и совершенно одинокая.

Я не могла допустить, чтобы этот ночной кошмар ожил. Оттолкнув Чарлтона, я встала, застегнула джинсы, поправила блузку и побежала по коридору. Но, подойдя к тому месту, где должен был находиться выход на улицу, я увидела тот самый турникет, через который мы вошли. Я попыталась пройти через него обратно, но он не поворачивался. На меня уставились служащие магазина и продавец жетонов. Я повернулась кругом и побежала обратно по тому же пути. В одну из кабинок собирался войти усатый мужик в деловом костюме. Он одарил меня полунасмешливым, полуошеломленным взглядом. Я промчалась мимо него и, в конце концов, добралась до двери, выходящей на Восьмую авеню. Я сделала несколько шагов по улице, глубоко вдыхая запах Нью-Йорка, в котором смешалась вонь от выхлопных газов, хот-догов и сигаретного дыма, и впервые в жизни этот запах большого города не вызвал у меня отвращения, а принес облегчение.