Любви все звания покорны. Военно-полевые романы - Олег Сергеевич Смыслов

несколько слов, она послала тебе несколько открыток, черкни на адрес «Алма-Ата», до востребования». Но помни, что хотя твои письма к ней и не смогут пройти моей цензуры, но вас разделяет более 5 тысяч километров. А поэтому не вздумай написать, что жаждешь не только встречи. Очень рада, что Шура у К., надеюсь, что это ей пойдет на пользу, она станет поправляться. Милый, я живу сейчас только письмами, у нас тут есть одно кино, репертуар которого очень разнообразен, а именно вот уже целый сезон идет “Свинарка и пастух”. Я предпочитаю лучше перечитывать 1000 раз твое единственное письмо, чем пойти еще раз на “Свинарку”. Интересно, в новом сезоне продолжение следует без изменения или с небольшими изменениями, а именно будет называться “Пастух и свинарка”. У нас есть наушники, которые иногда только трещат, но мне даже и в треске слышится: “Говорит Западный фронт, уничтожено бесчисленное количество фашистов, точное число подсчитывается уже несколько дней и т. д.”. Андрюшенька, о себе пиши все, ведь меня интересует каждая мелочь, вплоть до того, меняешь ли ты каждый день платки или предпочитаешь ходить с грязными??? Как Кузин заботится о тебе, передай, что за неисполнение моих инструкций он понесет большое наказание. Андрюшенька, сейчас живу только тем, что в мае буду с тобой вместе на фронте, и не думай иначе, еще раз, или, как один наш профессор говорил, “исчо” тебе пишу, что, если Кузина не будет ко 2–3 мая, с направлением буду сама в ПРИВО и добьюсь посылки на фронт, маму оставлю с ребенком и возьму какую-нибудь женщину для того, чтобы мама могла справляться. Остался март и апрель, февраль я уже не считаю, т. к. ты получишь письмо к 1 марта, буду считать минуты до встречи с тобой, мой родной, ты даже не можешь себе представить, как я скучаю и как хочу тебя видеть. Писала два раза птице, интересно, что она мне ответит, я ей написала, что (б) она хоть изредка, но прилетала к тебе. Почему-то мне кажется, что день нашей встречи будет неожиданным для тебя??? Андрюша, любимый, как ты себя чувствуешь? Как твоя “царапина” на руке, и нет ли других “царапин”, не прощу только, если они будут женского происхождения.

Не нужны ли вам там английские переводчики? Жека жаждет увидеть поближе фронт, но не раньше мая – учти. Родная и любимая крошка, целую бесчисленное количество раз крепко-крепко. Любящая тебя твоя Аля.

Привет С. и К. Как его “почти”?

Привет от мамы и Юрочки».

Не знала Агнесса Павловна, что со своим «мужем» они уже больше никогда не встретятся. Никогда!

* * *

Эти письма А. А. Власов писал по адресу: гор. Энгельс, ул. Чапаевская, 27. Агнессе Павловне Подмазенко. В них одни и те же события, порой одни и те же даты и одни и те же слова и заверения в любви и верности, как в письмах к настоящей жене. Не понимая того, генерал-предатель сам собственной рукой написал портрет своей изрядно червивой души.

«Милая и дорогая Аличка!

Получил твое письмо и прочитал все твои наставления Кузину. Искренне благодарю за твою заботу о мне. Докладываю тебе, что твои приказания в точности уже выполняем. Живем мы теперь колхозом, в который входят: я, Кузин, Бородаченко, Хохлов, Воробьев и Маруся. Шура в тот же день твоего отъезда переселилась к Куликову – ей там веселее. Дорогая Аля! Ты как все равно унесла с собой от нас все наше веселье. Вдруг после такого шума сделалась тихо. Какая-то пустота. Мы почти ежеминутно вспоминаем тебя, и все тебя жалеют. Врача у нас до сих пор нет. Все говорят, особенно Сандалов, который, кстати говоря, серьезно заболел – у него болеют почки, что с твоим отъездом кто нас будет лечить. И представь, как только ты уехала, выходя из той хаты в которой мы с тобой жили, поскользнулся и поранил легко себе руку, а лечить некому. Сумка есть санитарная, а тебя нет. Лучше бы было наоборот. Птица и та без тебя улетела. Вот сама видишь, что ты наделала. Ну не беспокойся, рука уже поджила, так себе, царапина ерундовая. Отрадно только сообщить тебе, что фашистов бьем по-прежнему и гоним на запад. Мы уже далеко от нашего старого места. Дорогая Аля! Прошу тебя, не волнуйся и будь здорова – это тебе крайне необходимо. Не забывай, что это надо прежде всего для нашей дорогой крошки. Я здесь буду бить фашистскую сволочь и гнать ее на запад. Ты там посильно нам помогай. Скорее лечи наших дорогих бойцов. Дорогая Аля! Чаще пиши мне письма. Они будут заполнять ту пустоту, которая образовалась с твоим отъездом, и воодушевлять нас на новую борьбу. Очень рад за тебя, что тебе так удачно удалось доехать до места первого. Теперь жду с нетерпением письма – как ты добралась до конечной остановки. Пиши скорее и чаще. Ты видишь, какие я тебе пишу длинные письма. Многое бы хотелось тебе сказать, да тебя уже нет. Но, безусловно, надеюсь на скорое свидание после победоносного окончания войны, а может быть, и раньше – приедешь к нам опять добивать гадов-фашистов. Одно тебе напишу, что и говорил при отъезде: смотри, как тебе лучше. Мое отношение к тебе знаешь. Я свою жизнь посвятил тебе, моей спасительнице от смерти, а ты делай, как тебе лучше. Тов. Кузин рассказывал мне все подробно, как ты уезжала. Мне было приятно, и я несколько раз заставлял его повторять одно и то же милое – хорошее о тебе. Теперь жду письма от тебя. Не ожидая письма с места, пишу тебе уже письмо. Передай самый большой и искренний привет от меня маме и папе, Юрику. Юрику скажи, что я ему привезу самую настоящую фашистскую шашку. Привез бы и пушку, которые отбиваем у фашистов, но они очень тяжелы – не донесешь. Привет сестре и всем родным и знакомым. Дорогая Аля, написал бы еще, да вся ручка кончилась. Вот Кузин опять исправил. Продолжим дальше в другом месте, а пока целую, крепко и много раз любящий тебя – твой Андрюша.

P.S. Смотри, не изучай немецкий язык, как раньше, с капитаном, а то приеду, будет тебе нагоняй на орехи. Ну, всего.

Целую, твой Андрюша.

2.2.42 – уже далеко от Москвы на запад».

«Добрый день, дорогая и милая Аля!

Все твои письма я получил. Сегодня, кроме того, был у меня твой сопровождающий и долго говорил о тебе. Как