Обрекающая - Глен Кук

Очень долго не происходило почти ничего. Как и в лето похода к Разлому, кочевники, казалось, умели не попадаться на дороге. Когда охота проходила мимо места, где стояло когда-то стойбище Дегнанов, Марика, Барлог и Грауэл издали оглядели развалины частокола и ближе подходить не захотели. В стойбище Ласпов они зашли, но там не осталось ничего, кроме нескольких прямых линий на земле и проваленных ям на месте погребов изб.

Пошевелив кучу мусора, Марика нашла обгорелую и поломанную куклу-чакоту – и чуть не потеряла над собой контроль.

– Что с тобой, щена? – Барлог была озадачена.

К Марике вернулся голос.

– Очень давно. Только ходить научились. Мы подрались с Каблином. Я ему чакоту сломала. Он так разозлился, что бросил мою в огонь. – Она держала в руке обгоревшую куколку. Давно уже она не вспоминала брата и не видела его во сне, и кукла разбудила боль. – Оплакивание. Мы все еще у них в долгу.

– Когда-нибудь, щена. Когда-нибудь. Наступит день.

Барлог ласково почесала ее за ушами, и она не отстранилась, хотя была уже для этого слишком взрослая.

На подходах к долине Плентцо им попалось стойбище, покинутое лишь несколько часов назад.

– Кое-кто из них сменил обычаи, – заметила Грауэл.

Было ясно, что стойбище покидали в спешке.

– Они точно знают, где мы и что делаем, – заключила Марика. И нахмурилась в сторону неба, хотя и не понимая почему. Тут же, не спросясь у Ардвехр, которая обыскивала пустые кладовые, Марика приказала шести охотницам прочесать леса в поисках наблюдателей.

Узнав об этом, Ардвехр очень рассердилась. Но сдержалась. Поход шел всего неделю, но она уже поняла, что дикарки, с которыми она идет, куда лучше подчиняются дикой щене-силте, чем ей, Ардвехр. Идти на резкую конфронтацию было бы неразумно.

Марика послала охотниц, которых Грауэл считала лучшими. И потому, когда они вернулись и сказали, что отряд не сопровождают лазутчики кочевников, Марика им поверила.

– Значит, у них есть свои силты, – сказала она Грауэл и Барлог. – Они чуют наш подход и могут вовремя убраться.

– Это ж сколько нужно силт? – прикинула Барлог. – Будь у них столько, они бы с нами стали драться. Все равно напороться на такое количество мы можем только случайно.

Пока что попались только две одинокие охотницы в поисках дичи. С ними охотницы Акарда справились сами, не прибегая к помощи силт.

В поисках лучших кладовых с едой Ардвехр сделала открытие. И сообщила остальным:

– Я знаю, как они это делают. Как уходят с нашего пути.

Но объяснять не стала.

Марика поискала вокруг и ничего не нашла. Но собственная интуиция и поведение Ардвехр навели ее на мысль, что у кочевников что-то вроде тех устройств, которые Брайдик использует для связи с Макше.

Это могло объяснить, как предупредили стойбище. Но тот, кто передавал, – откуда он знал положение отряда?

Очень обиняком – так, будто это была собственная мысль Ардвехр, Марика предложила, чтобы отряд провел день или два в стойбище на отдыхе. От Акарда все время шли переходы в быстром темпе. Предложение было принято. Марика подозвала Грауэл и Барлог:

– Вы нашли те корни и травы, что я вас просила?

– Все, кроме гусениц, – ответила Грауэл. Она не понимала, зачем это. Почти сразу после первой встречи в Акарде Марика попросила их собирать всякую ерунду при каждом выходе в лес.

– Этих я не думаю, что мы сейчас найдем. Слишком рано и слишком холодно. Даже летом теперь настолько холодно, что они попадаются редко. И все-таки… – Торжествующим жестом она подняла глиняный кувшин, захваченный в дорогу из крепости. – Этих я нашла в то лето, когда мы ходили к Разлому. Найдите мне теперь котелок. И что-нибудь вместо разделочной доски.

Они втроем отошли в сторонку от остальных – а те не обратили внимания, потому что это бывало часто, – и Марика взялась за работу.

– Надеюсь, я хорошо запомнила. Вообще я это видела только раз, когда Блаз варил яд для копий и стрел.

– Яд? – Барлог была неприятно поражена.

– А я не лишена некоторой низкой и подлой хитрости, – легко сказала Марика. – Ингредиенты я собирала годами в ожидании этого случая. Вы против?

– Не против самой идеи, – ответила Грауэл. – Они лучшего не заслуживают. Они – паразиты, а паразитов истребляют. – В ее голосе звучала сила ненависти. – Но яд? Это способ для трусливых мужчин.

И Барлог тоже возразила. Прищурив глаза, она сказала:

– Почему это, думаю я, ты делаешь яд здесь, где никто не знает, что ты делаешь, и будешь испытывать его на тех, кого никто и на волос не пожалеет? А когда-нибудь придется мне вдруг задуматься над необъяснимой смертью кого-нибудь в крепости?

Марика не ответила.

Охотницы переглянулись. Они поняли, хотя им этого и не хотелось. Барлог не могла скрыть отвращения. Ну что ж, подумала Марика, теперь, быть может, узнаем, действительно ли они креатуры старшей жрицы.

Они не хотели принять ее идею. Яд – не способ для охотниц. Даже для Мудрых это не способ. Может быть, только для вонючих силт… Да и то для худших в этой ведьминской породе…

Но они промолчали. А их молчаливое неодобрение Марика игнорировала.

Она варила яд с предельной осторожностью. А когда отряд собирался выступить из стойбища – в котором, по настоянию Марики, все было оставлено в том же виде, в каком застали, – она оставила три четверти яда в тех кладовых, которые, как она думала, будут использоваться сразу.

Отряд пересек долину Плентцо и уже три ночи шел на восток. На третье утро, когда разбили дневной лагерь, Марика сказала Грауэл и Барлог:

– Пора вернуться и посмотреть на нашу работу.

Грауэл помрачнела. Барлог возразила:

– Ты нас не впутывай, щена. Это ты играешь в мужские игры с ядом.

Они очень злились, эти двое, но сопровождать ее не отказались.

Сейчас они двигались быстрее, имея определенную цель и избавленные от необходимости выслеживать дичь. На второй вечер после выхода из лагеря они достигли стойбища.

На этот раз кочевники не были предупреждены об их подходе. Этот факт Марика заметила и решила обдумать потом. Сжавшись под частоколом, она коснулась своей внутренней отдушины и проникла в стойбище.

Как она и думала, кочевников там было очень много. Только взрослых более двухсот. Но сейчас половина их была мертва или страдала дикими болями в животе. И силт, которые могли бы ей противостоять, с ними не было.

Она сделала то, что считала нужным сделать, без угрызений совести или сомнений. Но справиться с таким количеством оказалось труднее, чем она предполагала. Захватчики почти сразу поняли природу нападения и бросились в контратаку. Они чуть не успели до нее добраться, пока она не рассеяла их ужасом.