Северная война - Андрей Бондаренко

– С севера подходят четыре фрегата и одна бригантина! – чему-то радостно скалясь, сообщил сержант Ванька Ухов, возникший невесть откуда. – Готовятся встать на якоря. А может, только вид делают, что готовятся…

Постепенно все окружающее пространство заполнилось нескончаемым гулом, воем и треском: с востока (а также с северо-востока и юго-востока) продолжалась бойкая ружейная перестрелка с гренадерами фон Круи, засевшими в красивейшем сосновом бору, а со стороны Невы крепостные пушки старательно удерживали шведские корабли на безопасном расстоянии.

– Господа, прошу всех пройти в «комендантскую» избу – на очередной совет! – очень серьезно предложил Андрюшка Соколов. – Необходимо обсудить и все мелочи! Пока еще не поздно…

Петр неожиданно сильно разгневался и начал орать на всех подряд, размахивая своими длинными руками во все стороны, в одной из которых была крепко зажата офицерская шпага:

– Какая еще изба – в жирную конскую задницу? Предательство везде! Охранитель, ко мне, всех арестовать! Вороги кругом…

Слегка проколов острием шпаги мягкие места двух солдат и одного поручика, подвернувшихся под горячую руку, царь – по наторенной дорожке – отдался причудам стандартного нервного припадка: упал на хорошо вытоптанную крепостную землю, выгнулся всем своим длинным телом, изображая идеальный гимнастический мостик, громко и противно заскрежетал зубами, разбрасывая во все стороны клочья светло-розовой пены…

Подхватили, поддержали, откачали, дали хлебнуть – целебно-хмельного…

– Нельзя Петру Алексеевичу ничего неожиданного сообщать! – резюмировал мудрый и невозмутимый Антошка Девиер. – Очень уж у нашего государя нервная природная натура. Тут потихоньку надо, исподволь, заранее подготавливая…

Петр, в которого влили – сугубо в лечебных целях – литра полтора разных целебных и очень лекарственных слегка спиртовых настоек и наливок, мирно и очень громко захрапел. Спящего царя уложили все в той же «комендантской» избе – за невысоким холщовым пологом, на котором были очень грубо вышиты специальными цветными нитями: злой черно-коричневый волк, наивный белый козленок, голубой ручей и симпатичная девушка – в длинном платье немецкого покроя, с очень милой, ярко-красной шапочкой на белокурой голове.

За окнами продолжалось воинское буйное шумство: гремело, трещало, звонко щелкало, глухо ухало…

– Беру командование – во всей его полноте – на себя! – непреклонно и уверенно заявил Егор. – Первым делом начинаем прямо сейчас строить надежное подземное укрытие – для Петра Алексеевича. Ближайшие казармы – срочно разобрать по бревнышку! Три наката чтоб было над царским блиндажом! Лично буду у ленивых и нерадивых носы отрезать и глаза выкалывать… Далее. Эта ночь уже негожая для серьезных дел… Но, начиная со следующей, прошу на носах ваших зарубить накрепко: ночь, она и создана для веселых и кровавых диверсий! Нечего сопли жевать зеленые, отсиживаясь за надежными крепостными стенами…

Шведы первые доказали верность этого постулата: ночью несколько их охотников незаметно, в темно-сером сумраке, подползли к Ниеншанцу и перебросили через крепостные стены с десяток картечных гранат. Погибло шесть солдат полка, более десяти было ранено. После этого, по приказу Егора, часовые стали регулярно перебрасывать через стены – наружу – горящие факелы, а пушкари, пользуясь этим слабым освещением, вести ночной огонь по сосновому лесу, окружающему Ниеншанц. Применение зажигательных гранат тут же принесло определенный положительный эффект: в лесу начался сильный пожар, после чего шведы поутихли и пока больше не лезли на рожон.

На следующее утро Егор по-честному попытался нейтрализовать царя: в том смысле, что заставить его мирно и безвылазно сидеть в глубоком погребе, находящемся с правой стороны от голландской печи, что занимала собой часть столовой комнаты в комендантской избе.

Ничего, конечно же, из этого не получилось. Петр весь день провел у крепостных пушек: целился, наводил, учил полковых пушкарей, гневался, ругался, распускал руки, переходил от восточных орудий, которые изредка постреливали картечью по сосновому бору, где засели гренадеры де Круи, к северо-западной артиллерии, которая не подпускала близко к Ниеншанцу вражеские корабли. Все это царю безумно нравилось, он много смеялся, шутил, а в обеденное время покушал с отменным аппетитом.

– Подумаешь, блокада! – легкомысленно объявил Петр, уминая за обе щеки солдатский кулеш, щедро сдобренный жирной шведской ветчиной. – Такая веселая жизнь – полностью по мне! Мне и месяц не надоест заниматься огненным боем…

– Ага, если у неприятеля нет пушек, то оно да, самое милое дело! – хмуро проворчал Егор и обратился к Бровкину: – Маркиз, а могут шведы снять пушки со своих кораблей и переместить их к Ниеншанцу?

– Запросто могут, Александр Данилович! – ответил Алешка. – Пушки эти, конечно же, не мортиры, навесом гранаты не побросать. Да ведь и стены у Ниеншанца наполовину земляные, так что мало не покажется… Я и другого еще опасаюсь: как бы шведы сюда из Кексгольма артиллерию не перебросили по Ладоге. Опять же, часть пушек можно с бастионов Нотебурга снять… Что-то надо срочно придумать, господин генерал-майор! Иначе – кровью умоемся…

Уже ближе к вечеру Егор объявил:

– Есть у меня, господа хорошие, дельный план. Вернее, даже три плана… Во-первых, нечего «Луизе» здесь отстаиваться – в полном и беззаботном покое. Пусть, как ветер установится подходящий, сей фрегат без промедления следует к невским истокам и, не подходя близко к бастионам Нотебурга, сторожит там шведские суда, могущие приплыть из Кексгольма. Если что – пусть вступает в бой… Так, для маркиза де Бровки у меня будет отдельное задание. Поэтому капитаном на «Луизу» я назначаю Антона Девиера. Ты же, Антошка, знаком с морским делом?

– Так точно, господин генерал-майор! Один год я юнгой проплавал, еще год проходил матросом, потом – совсем немного – штурманом. А вот капитаном не довелось…

– Ерунда, справишься! – небрежно махнул рукой Егор. – Не боги горшки обжигают…

– Ты, Александр Данилович, считаешь, что фрегат «Астрил» не годится для морской баталии? – непонимающе и чуть обиженно завертел головой Алешка. – Крепкое корыто и пушки знатные! А, Данилыч?

– «Астрил» я планирую взорвать! – попыхивая своей курительной трубкой, невозмутимо сообщил Егор.

– Взорвать? Зачем?

– Видите ли, соратники, неплохо бы шведа огорошить этой ночью! Поразить и удивить… Надо, чтобы паника поднялась знатная, чтобы на рассвете все офицеры неприятеля собрались на экстренный воинский совет. Сержант Ухов доложил, что сам фон Круи остановился в деревне Усадьба Одинцово, она расположена на нашем берегу Невы, на северо-западе – относительно устья Охты, верстах в пяти-шести от Ниеншанца. Следовательно, совет там и состоится. Наша конечная задача – уничтожить весь высший командный состав противника…

– Скромный ты у меня, Алексашка! – восхитился проснувшийся Петр, неожиданно появляясь из-за цветастого полога. – Скромный такой – хват! Всех он удумал уничтожить…

– Ну, может, и не всех! Тут уж – как получится… Но фон Круи обязательно надо пристукнуть! Лучше бы взять его в плен, но это навряд ли получится. Не, а для чего мы, соратники, столько лет тренировались рукопашному бою, ножи метали, звездочки разные? Должна же от этого быть реальная польза!

Наступила ранняя, еще светло-серая ночь, приближалась пора активных боевых действий. В состав диверсионной группы вошли: Егор, Василий Волков, Ванька Ухов и семь рядовых охранителей. Семь – рядовых охранителей? Да ладно, не смешите, право! Семь опытнейших и надежнейших бойцов, прошедших серьезных школу Преображенского, мало в чем уступающих спецназовцам двадцать первого века…

Егор, Волков и Иван Ухов были одеты в форму шведских офицеров, оставшуюся после бывших хозяев Ниеншанца, все остальные красовались в специально испачканной и слегка изорванной форме рядовых солдат Александровского полка. Шутка старая и известная очень давно (по крайней мере – с точки зрения все того же двадцать первого века, наполненного бесконечными телевизионными боевиками и вестернами): после неожиданной вражеской выходки храбрые офицеры срочно доставляют под светлые очи высокого начальства подлых диверсантов, героически захваченных означенными офицерами в плен…

– От тебя, Алеша, зависит очень многое! – наставлял Бровкина Егор. – Мы сейчас осторожно на рыбацких лодках поднимемся по течению Невы на две – две с половиной версты, высадимся на берег, обойдем с востока – по длинной дуге – шведские батальоны, выйдем к Усадьбе Одинцово севернее. Займем позиции – для будущей разящей атаки. Будем ждать взрыва, паники, всего прочего… Как там дальше – уже определимся на месте. Определимся обязательно… Перед самым рассветом, но – еще в темноте, снимаешь с помощниками «Астрил» с якорей, пусть он идет прямо по течению, вдоль восточного берега: там обрывистый берег, глубина, а прямо на излучине шведы всегда и ставят ночью на якоря свои фрегаты. Понимаешь? Подрулишь, если что! Как до шведов останется с полверсты, так тут же откроешь все люки в трюмы – чтобы туда свободно поступал свежий воздух, а около порохового погреба быстро разведешь костер. Костер разгорелся – все: со своими людьми бросаешься за борт, плывешь к берегу, прячешься под обрывом, сидишь там – пока не рванет. Пусть уж, напоследок «Астрил» побудет брандером… Рвануло, началась паника, после этого двигаешься против течения к крепости. Тут уж сам смотри, не маленький… Необязательно, чтобы «Астрил» взорвался, врезавшись в шведский фрегат. Главное – чтобы рвануло – до самых небес! Понимаешь? Давайте еще пороха загрузите в корабельные трюмы из крепостных арсеналов! Леха! Прошу, не рискуй только – сверх меры! У тебя же Луиза, она ребенка ждет… Все, прощаемся, до встречи, брат!