Лицензия для Робин Гуда - Лариса Соболева

– Стоп! – подскочил Георг. – Выходит, глубокоуважаемый всегда знает лиц, заинтересованных в убийстве?

– У тебя либо черное, либо белое, – снисходительно улыбнулась Ольга. – Я не говорила слова «всегда». Но случается, он... догадывается. Это мои личные выводы. А ты бы не догадывался, за что тебе дают тысяч пятьдесят долларов?

– Сколько, сколько? Ништяк. Хочу стать прокурором.

– Хотеть не вредно. Где ты откопал свидетеля?

– Оля, еще один вопрос в том же духе, и я подумаю, что тебя подослал... глубокоуважаемый в паре с Красновым.

– Ты болван. Вызови такси, – встала она. – Пока спущусь, приедет.

Георг кинулся к ней, усадил назад в кресло.

– Прости, Оля, прости. Я действительно болван, но не постоянно. Просто период не очень удачный. У меня есть свидетель, но его... нет. Моего свидетеля прячут, потому что его уже два раза пытались убить. И это маленький мальчик. Но убийцы стали трупами, а мне свидетеля не показывают, думают, что я тоже... фарцовщик. Ты когда-нибудь слышала подобное сравнение? Мы с тобой фарцуем уголовными делами. Теперь выясняется, что за моей спиной фарцуют другие, а я ни ухом, ни рылом...

– А ты всегда видел не дальше собственного носа. Да, ты ас. Нашли расчлененный труп, кому его перекинут? Ипсиланти. Только он способен сложить части тела и прочесть на них имя убийцы. Ты почти легенда, Георг. Но легенда на то и легенда, что чуточку приукрашена. Что вокруг тебя творится, не замечаешь. Или не хочешь видеть. Тебе неинтересно, ты упиваешься собственными успехами. Достиг цели – все, и цель тебя уже не интересует. При том средства часто избираешь запрещенные. Ты не фанат дела, каким прикидываешься, ты свое самолюбие тешишь. И гордыню. Так чем ты лучше глубокоуважаемого? Тот же... фарцовщик.

Она сказала это без иронии – излюбленного способа общения Ипсиланти, а с безжалостной простотой, как старому другу говорит добрый товарищ, оттого попала в десятку. В глубине души каждый человек знает, кто он, знал и Георг, однако ошибочно полагал, что его невозможно раскусить. Да, он любит цель, с азартом ее достигает, да, всеми средствами, но считает это своим достоинством. Пардон, успех зиждется на четком представлении цели, к которой идут по прямой дороге, сметая препятствия, а не огибая их. Общепринятое мнение – так поступают непорядочные люди. И Ольга почти впрямую сказала об этом. Она, оказывается, очень хорошо его знает. Но что он мог противопоставить жестокой правде? Все тот же ироничный тон:

– Ты готовишься в государственные обвинители?

– Ипсиланти, ты не пробовал быть просто человеком? Попробуй, это тоже выгодно.

Ольга снова встала, собираясь уйти. Нет, ну что за бред она несет? Он непорядочный, теперь еще и не человек. А выгода причем? Да если б он думал о выгоде, ему бы взятки предлагали. В крупных размерах. Стоп! Если сейчас скажет это Ольге, она найдет, что ответить, и ответ ему не понравится. Одно стало ясно со всей неприглядной очевидностью: он не хочет, чтобы Ольга уходила. Почему? Черт его знает. Георг догнал ее у выхода, положил ладонь на дверь.

– Я рассказала все. – Ольга сделала вид, будто не поняла властный жест, приказывающий остаться. – У тебя еще есть вопросы?

– Есть, – всматриваясь в незнакомые глаза, сказал он. Понял, почему хочет оставить ее. Ольга стала недосягаемой, она словно поднялась над ним, обозначив новую цель – достать. – Кого в нашем городе называют тремя тузами?

– Не знаю. Если хочешь, узнаю.

– Хочу. – Он притянул Ольгу, коснулся губами ее губ.

– Ипсиланти, ты думаешь хоть иногда о тех, кто с тобой рядом?

– Думаю. Сейчас – о тебе.

– Ты негодяй, Ипсиланти.

И все же она пришла в его квартиру, открыв дверь ключами, которые хранила полтора года. Мысль явилась толчком к активным действиям. Зачем слушать слова, которые, в сущности, ничего не значат? К тому же он один как перст, это надоело.

– Господи, что же делать... – бубнила Марьяна, раскачиваясь вперед-назад. – Он же меня уничтожит. И тебя вместе со мной.

– Ты не обозналась? – робко вымолвила Люда.

– Нет! – гаркнула она и тут же прикрыла рот ладонью, так как в туалет вошли две женщины. – А этот как тебе? Он с ним разговаривал.

– Кто? – шепотом спросила Люда.

– Клочко! – прошипела Марьяна со злостью. – Он с ним заодно, с убийцей. Он меня продал ему. Надо что-то придумать... а времени нет...

– Погоди паниковать. Может, они просто знакомы? Давай просто уйдем.

– Просто уйдем? – Загорелись глаза Марьяны. – Да, это мысль. Просто уйдем... А как? Они, наверное, нас караулят...

– Я выгляну, а потом мы выйдем. А?

– Угу. Иди.

Люда вышла из туалета вслед за женщинами, прошла небольшой коридор и выглянула в фойе. Там было пусто. Она вернулась.

– Никого нет, – сообщила Марьяне. – Идем.

– Держи номерки, возьми одежду и одевайся у выхода. Я чуть позже...

Люда все исполнила, а минуту спустя прибежала Марьяна, схватила шубу...

– Марьяна? Почему не зашла ко мне?

Марьяна взмокла от напряжения, не сразу поняв, чей голос слышит. Она медленно повернулась и натянула на лицо приветливую улыбку:

– Добрый вечер, Ада Васильевна. Мне... я тут с друзьями...

– Что с тобой, милая? Ты бледная...

– Да, я бледная... – Обрадовалась Марьяна непонятно чему. – У меня... мне стало плохо. Очень плохо, хочу... проветриться. Тошнит.

– Помощь нужна? – спросила Ада, подходя ближе.

– Нет! – Шарахнулась от нее, как от чумной, Марьяна. – Мне нужен воздух... Извините, не могу больше...

Одеваясь на ходу, она вылетела пулей из ресторана, за ней бежала Люда. Марьяна помчалась по улице, не выбирая направления.

– Стой! – закричала Люда. – Такси!

Марьяна, не останавливаясь, развернулась и ринулась к автостоянке. Только в такси, почувствовав безопасность, рассмеялась:

– Я родилась под счастливой звездой.

Глава 28

Клочко, попивая водичку, посмотрел на часы, недоуменно поднял плечи, затем перевел взгляд на вход в зал.

– Ну, и где наши телки? – спросил Калюжник. – В параше утопли?

– Хм... – Постукивая пальцами по столу, пожал плечами Клок.

Он огляделся. Заметив Аду, которая вплыла в зал и по-хозяйски оглядела его, оценивая порядок, дождался, когда ее глаза попадут на их столик, помахал рукой. Она ответила на приветствие, но подходить не собиралась. Тогда Клок сделал призывный жест, и Ада приплыла к нему.

– Ада Васильевна, у меня к вам просьба деликатного характера.

– Желание клиента – закон. – Улыбнулась хозяйка ресторана.

– Сходите в женский сортир... пардон, в туалет. Там застряли две наши девочки. Не поторопите ли вы их?

– А как я узнаю, что это ваши девочки, а не чужие?

– Так одна из них Марьяна Фисун...

– Марьяна? – приподняла брови Ада. – Она только что вышла подышать свежим воздухом. Ей стало плохо...

Заподозрив подвох, Калюжник сорвался с места, опрокинув стул, и помчался на улицу. Пометавшись во все стороны, он не увидел ни Марьяны, которая не волновала его, ни Людмилы. Но Калюжнику было мало, он ворвался в женский туалет, и там немолодая женщина, мывшая руки, бурно отреагировала на наглость:

– Это что за номера? Мужской туалет рядом!

– Да пошла ты! – гаркнул Калюжник, открывая кабинки.

Одна была заперта изнутри. Тогда он, схватившись за дверцу, подпрыгнул и заглянул внутрь. Находившаяся там женщина взвизгнула, что-то начала кричать, но Калюжник сплюнул прямо на пол, выругался и вернулся в зал. Плюхнувшись на стул, он выпил сразу две рюмки коньяку. По упитанной роже, покрасневшей от злости, Клочко заподозрил: что-то не то. Спросил Витяню:

– Ну, и как там?

– Их нет.

– На улице смотрел?

– Клок, ты не понял? Они слиняли.

– Не понимаю... Чего это они? Не предупредив?

– Где ты откопал Марьяну? – Положил локти на стол Калюжник и подался корпусом к Клочко, которому предстояло услышать нечто очень интересное, а Витяне не хотелось пропустить его реакцию.

– Марьяна – жена Фисуна, его месяц назад... – И Клок выставил указательный палец, что означало «застрелили».

– Слыхал, слыхал, – покивал Калюжник. – Кто его? Наши?

– Мне об этом ничего не известно.

– Я думал, ты все знаешь. Там же моего пацана мочканули, в тот же вечер, – задумчиво произнес Калюжник. – А он приходил Летову и ее щенка убрать. У меня была мысль, что Яцкова твои же качки и пришили.

– Чего?! – поразился Клок. – Много думаешь.

– То мало, то много... Тебя не поймешь.

– Фисуна не мои люди завалили, – прорычал Клок.

– Знаю, почерк не наш. Так... А подружка Марьяны? Откуда она?

– Это ее сестра, приехала сегодня...

– Клок, она вовсе не сестра твоей телки. Это Летова.

Вот она – реакция. Черты лица Клочко заострились на глазах, и без того тонкие губы слились в одну линию – не разберешь, где верхняя, а где нижняя.

– Почему ты мне сразу не сказал? – процедил Клок сквозь сжатые зубы.

– А что говорить, когда ты с ней за одним столом сидишь? – наслаждался про себя Калюжник. – Раз сидишь, значит, знаешь с кем.