В осколках тумана - Сэм Хайес

Марри задумался над моими словами. В тот вечер он внимательно наблюдал за дочерью, за тем, как она играет, оставляя по дому длинный след игрушек, общается с Алексом, сияет от радости, увидев соседку с ребенком, которая пришла к нам в гости. Флора плескалась в ванне и отказывалась ложиться спать без книжки с картинками. Она обняла нас обоих, притворилась, будто спит, а через десять минут спустилась вниз, чтобы попросить молока. Обычный трехлетний ребенок.

— Ты, конечно, права, — сказал Марри, прижимая меня к себе. Я погасила свет в комнате Флоры. Но и в темноте мы увидели, как она показала, что любит нас, и эти непроговоренные слова прозвучали четко и громко. — Не надо аппарата.

Так мы поняли разницу между языком и речью. Если тебе важно, чтобы люди услышали то, что ты хочешь сказать, необязательно говорить это вслух. Флора научила нас тому, что действия громче слов.

К прибытию полиции я дрожала не переставая. В моем теле не было ничего, кроме ледяного ужаса.

— Расскажите, что случилось, миссис Фрэнч, и как можно быстрее, — попросил констебль.

Марри, увидев маячок полицейской машины, примчался обратно.

— А где Эд? Где инспектор Хэллит? — спрашиваю я. Констебль слишком молод, чтобы заниматься таким важным делом. — Я хочу, чтобы Флору искал Эд. Он мой родственник.

Но констебль Клаф оставляет мои слова без внимания.

— Сейчас главное — скорость.

Марри едва может говорить:

— Я… я пошел в деревню. Хотел купить сосисок для Алекса, чтобы поджарить их на костре. Дети остались на лодке. Я запретил им покидать катер. Алексу наказал присматривать за сестрой. — Марри бросает на меня быстрый взгляд. — Когда я вернулся, Алекс собирал хворост на берегу. Хотя я велел ему сидеть в каюте, он решил развести костер. Мы вместе поднялись на катер и увидели, что Флора пропала.

— Марри, какой же ты идиот…

Констебль предупреждающе поднимает руку.

— Как долго вы отсутствовали и как далеко от лодки находился мальчик?

Марри медлит.

— Меня не было не больше двух часов, с шести до восьми. Алекс находился в пятидесяти футах или около того. Вон там. — И переходит на крик: — Разве вы не должны ее искать? Почему вы не привели собак? Где вертолет? Прожекторы?! Пожалуйста… сделайте что-нибудь. — Он почти воет. — Алекс, почему ты не остался в лодке со своей сестрой?

— Хватит, Марри! — говорю я. Он не имеет права обвинять сына.

— Папа, тебя так долго не было! Мне стало скучно. Флора рисовала. Я хотел сделать тебе сюрприз, чтобы мы сразу могли разжечь костер.

Я закрываю лицо руками.

— Деревня находится не так уж далеко отсюда, однако вы сказали, что вас не было два часа. Вам потребовалось столько времени, чтобы купить сосиски?

Господи, как он прав.

— Черт, Марри, почему тебя так долго не было? Чем ты занимался два часа? — Я отталкиваю констебля, хватаю мужа за плечо и принюхиваюсь к его дыханию. Меня тошнит. — Ты зашел в паб, верно? — У меня дрожит голос; сейчас будет взрыв. — Ты оставил детей одних, вечером, на катере, а сам пошел в паб. — Я отшатываюсь от него. — Убирайся! Отправляйся искать Флору.

Я снова плачу. Но слезы не помогут ее найти.

— Миссис Фрэнч, наши люди уже занимаются поисками. Но нам нужно выяснить все факты.

— Меня зовут миссис Маршалл. Факты? Моя дочь пропала, а вы тут торчите и попусту болтаете. Пожалуйста, найдите ее!

Полицейский поворачивается к Марри:

— Мистер Фрэнч, не могли бы вы подробно описать девочку? И еще нам нужна какая-нибудь ее одежда или личная вещь, чтобы собаки взяли след.

— Да, да, конечно, — бормочет Марри. Мне не верится, что это происходит на самом деле. Он сидит рядом, что-то говорит, но слова кажутся ненастоящими. — У нее светлые волосы, с рыжеватым отливом — смотря как падает свет. Они кудрявые, доходят до плеч. У нее голубые глаза…

— Зелено-голубые, — добавляю я. Он что, не помнит, как она выглядит?

— И светлая кожа. Сзади на шее у нее родинка. Рост у нее примерно такой. — Марри встает и прижимает руку к ребрам. — Около четырех футов.

— И она глухая. Совершенно глухая. (Констебль озабоченно смотрит на меня.) Вы найдете ее, правда? — Я забираю у Марри фонарик и приказываю Алексу оставаться на лодке. — Вряд ли она далеко ушла. Возможно, она отправилась тебе навстречу, Марри. Я пойду к деревне.

— Полагаю, пока мы ее не найдем, о похищении говорить рано?

Я замираю, услышав вопрос Марри. Он говорит, как юрист. Секунду я слышу лишь, как о борт проклятой лодки плещется вода.

— Верно, — подтверждает констебль. — Мы должны предусмотреть все возможности. Ваша дочь умеет плавать?

— Да, да! — вскрикиваю я. — Она отлично плавает!

Но мне не хочется думать о том, как она барахтается в черной, ледяной воде, как одежда тянет ее ко дну… Машу рукой и бегу к деревне.

Из деревенского паба выходит парочка. Как безумная несусь к ним.

— Пожалуйста… — дыхание сбилось, из груди рвется хрип, — помогите. Вы не видели маленькую девочку восьми лет со светлыми волосами? Она потерялась. Она не заходила в паб?

Флора ведь хорошо изучила папочку и легко могла догадаться, где его искать.

Из заведения вываливаются еще несколько пропойц. Я подскакиваю и к ним:

— Вы не видели девочку? Светлые волосы, хорошенькая?

— Я бы не прочь с такой познакомиться, — шутит один из них, и его собутыльники гогочут.

Тошнота взрывается в желудке, и я быстро нагибаюсь.

— Идите домой, дамочка, и проспитесь.

Врываюсь в паб. Все оборачиваются.

— Кто-нибудь видел маленькую светловолосую девочку? Я потеряла свою дочь. Пожалуйста, помогите! Подумайте.

— Нет, к сожалению, — говорит какая-то женщина. Остальные качают головами. У них одно на уме — выпить.

За окном мелькает синеватое стаккато полицейского маячка, я выбегаю наружу и машу полицейским:

— Есть новости?

Конечно есть, конечно! Вглядываюсь в тонированное стекло заднего окошка полицейской машины. Вдруг Флора там?

— К сожалению, пока ничего. Привезли собак, сейчас будем искать у реки.

Полиция уезжает.

— Простите, вы не видели маленькую девочку? Ей восемь лет, и у нее светлые волосы.

Мужчина выгуливает собаку.

— Нет, но я могу помочь вам ее искать. Где вы видели ее в последний раз?

Сегодня утром в доме моей матери, хочу сказать я. Она ушла с отцом и забыла взять пальто. А я даже не поцеловала ее на прощанье.

— Она каталась на лодке по реке с моим мужем. Он пошел в деревню, а когда вернулся, она пропала. Я думаю, она пошла его искать.

— Восьмилетнюю девочку оставили одну? Ох-ох-ох, — вздыхает он. — Буду иметь в виду. Сейчас я снова пройду по деревне. Он еще кое на что годен. — Мужчина показывает на старого лабрадора.

— Ее зовут Флора. И она глухая.

Я мечусь по деревенским улочкам, давно уже не понимая, в какой стороне находится река. Увидев медленно ползущую полицейскую машину, бросаюсь за ней.

На берегу полно людей в форме. Две собаки нюхают ночной воздух. Хвосты у них задраны, псы возбужденно рвут поводки. От прожекторов светло как днем, а рации потрескивают, посылая в небо неслышные сообщения. Глядя на суету, я спрашиваю себя: помнит ли кто-нибудь о Флоре?

— Марри… что ты здесь… делаешь? Почему ты ее не ищешь? — Я чуть не падаю, спустившись в каюту. Сил не осталось совсем.

В каюте еще один полицейский, рангом повыше, судя по штатской одежде. Он поворачивается ко мне.

— Господи, Эд! Слава богу, ты здесь! Теперь мы найдем Флору.

— Я ее искал, — быстро отвечает Марри, прежде чем Эд открывает рот. — Ищеек только что привезли. Им нужна ее одежда или сумка — хоть что-нибудь, чтобы дать собакам, но здесь ничего нет.

— Марри, она забыла надеть пальто. Ты увез ее из Нортмира без пальто. Она взяла только карандаши, бумагу и бог знает что еще. Наверняка здесь есть что-то из ее вещей.

Я оглядываюсь по сторонам, но ничто не напоминает мне о дочери. На облезлом складном столе следы от карандаша, рядом с обертками конфет стоит недопитый стакан лимонада. Я представляю, как моя дочь сосредоточенно склонилась над рисунком, посасывая конфету; длинные ресницы трепещут.

— О, Флора! — жалобно говорю я, и тут сердце у меня замирает: под столом лежит кролик. Грязный, обтрепанный, поблекший от стирок розовый кролик. Я наклоняюсь. — Это подойдет?

— Не трогай! — От окрика Эда я вздрагиваю. — Если в ближайшее время ничего не прояснится, это место будет опечатано. А сейчас пусть все остается на своих местах.

Эд произносит что-то в рацию, и я понимаю, что он считает «Алькатрас» местом преступления. Шансы на то, что Флора просто ушла, с каждой минутой кажутся все более призрачными. Он готовится к худшему.

— Только осторожнее с ним, — прошу я. — Она его любит. Не может без него заснуть. — Я думаю о том, где Флора будет спать сегодня ночью. — Господи, Марри! А вдруг ее похитили? А может, она заблудилась и лежит, свернувшись калачиком, где-нибудь под кустом, умирая от холода?