Вовка-центровой - Александр Санфиров

— Чем недоволен, Володя? — спросил он. — Какие проблемы?

— Да нет, все нормально, Константин Андреевич, — миролюбиво ответил тот.

Основин повысил голос:

— Давай говори, я же вижу, ты чем-то недоволен, может, разминка не устраивает?

Фомин вздохнул и сказал:

— Да всем недоволен, разминка ладно, так себе, а вон от этих парней перегаром несет, вратарь уже три беломорины до начала тренировки засмолил. Мы куда попали? Это что, команда? Неудивительно, что чемпионат начали с проигрыша.

Игроки зашумели, а вратарь, криво улыбнувшись, подкатил к Вовке и, нависая над ним, сказал:

— Пацан, ты вообще кто? Тебе слова здесь никто не давал, ты что, мой папа, чтобы про курево разговор заводить.

Два подгулявших игрока не вступали в пререкания, но периодически бросали на Вовку злобные взгляды.

Тот не стушевался и спокойно стоял, игнорируя грубые выкрики в ожидании ответа тренера.

Основин уже пришел без настроения, а тут еще молодой пацан вздумал указывать ему на огрехи в работе, и он окончательно взбеленился. В хоккейной коробке раздались его громкие маты и крики, досталось на орехи всем: и выпивохам, и курильщикам, а заодно и Вовке, которому было сказано:

— Сначала авторитет заработай, а пока ты никто и звать тебя никак!

Только минут через десять взбудораженные неожиданной перепалкой игроки были разбиты на две команды и начали игру.

Вовку ехидно улыбнувшийся Основин поставил центральным нападающим, а двух игроков, от которых действительно прилично несло перегаром, тоже определил в его пятерку.

Игра началась нервно, разозлившиеся хоккеисты решили устроить «веселую жизнь» малолетнему наглецу. Но Фомин, не обращая особого внимания на эти неприятности, действовал спокойно и уверенно и уже через пару минут сделал сольный проход и забил шайбу в левый верхний угол ворот. Игра была остановлена, взрослые мужики удивленно переглядывались, а Основин молча поднял большой палец вверх. Через полчаса он остановил игру и сказал:

— Ну что, ветераны, мать вашу, как вас сынок сделал! Смотреть стыдно, ни хрена за ним не успеваете, скорости не хватает. А ты, Фомин, молодец, особенно последнюю шайбу ловко забил, вратарь даже среагировать не успел.

— Меньше курить надо, — буркнул Вовка.

Основин, довольный новым пополнением, сделал вид, что ничего не услышал, а когда вратарь начал вновь возмущаться нахальным салагой, сказал:

— Мужики, про это уже сто раз сказано, не курить во время игр и сборов. Короче, мне надоело, увижу еще кого с папиросой, из команды вылетаете со всеми вытекающими последствиями. И до конца чемпионата чтобы про вино все забыли.

«Да уж, — подумал Фомин, — вот чем любительский спорт всегда будет отличаться от профессионального. Был бы контракт в несколько лимонов баксов, посмотрел бы я, как игроки режим нарушали. Штрафец приличный прилетел, сразу бы вся выпивка из головы вылетела. А тут уговоры, то да се. А я-то чего, интересно, сегодня сам раздухарился? Мне ведь в этой команде недолго играть».

Но в глубине души он прекрасно знал ответ на вопрос к самому себе.

Тренер, отдавший спорту большую часть жизни, не мог остаться равнодушным к команде, в которой он будет играть, пусть даже это всего лишь короткий эпизод в его новой жизни.

Основин же продолжал свой монолог.

— Короче, парни, как вы знаете, через два дня мы играем на своем поле с челябинским «Дзержинцем». Команда, насколько я знаю, сильная, сыгранная, у нас же пока в этом плане конь не валялся. За оставшиеся два дня мы, конечно, все не сделаем, но сегодня займемся составлением вариантов троек нападения, надо прикинуть, как лучше использовать потенциал нашего юного дарования.

Он на мгновение замолчал, и Фомин тут же влез снова.

— Константин Андреевич, мне кажется, что лучше бы было сразу наигрывать вариант стабильных пятерок.

Среди игроков вновь послышались возмущенные возгласы.

Тренер криво усмехнулся и глянул на возвышавшегося среди игроков Вовку Третьякова.

— Слушай, твой приятель у вас тоже командовал или так не наглел? — спросил он у вратаря.

Третьяков сумрачно посмотрел на тренера и, сплюнув на лед, сказал:

— Вы бы, Константин Андреевич, послушали, что вам Фомин говорит. Он зря языком не треплет. Наш тренер всю дорогу с ним советуется. А команда ваша хреново играет, даже мы бы, наверно, у нее выиграли.

На слова нового вратаря команда отреагировала еще большим шумом.

Основин несколько секунд беззвучно открывал рот, глядя на наглую молодежь.

— Костя, да что ты с ними вообще разговариваешь! — крикнул один из игроков. — Гони ты их отсюда нах! Набрал детей, а они тут права качать начали!

Однако тренер молчал, понемногу багровея. Вовка даже слегка испугался, не хватит ли того удар.

Но постепенно багровый цвет лица у Основина исчез, он выдохнул и предложил всем продолжить тренировку. А Фомина подозвал к себе.

— Значит, считаешь себя умнее всех, не так ли? Ну давай, выкладывай, чего ты там напридумывал.

Фомин, спокойно глядя в глаза тренеру, сказал:

— Умнее всех себя не считаю, а вот насчет тренировочного процесса мнение своё имею. Вы же сами видели нашу тренировку вчера.

— Постой, постой, — прервал его Основин, — ты хочешь сказать, что всё, что я вчера видел, придумал ты?

— Ну конечно, не всё, — пожал плечами Вовка. — Но Анатолий Иванович талантливый тренер, он сразу видит, будет толк от моих идей или нет. Мы с ним хорошо сработались.

— Понятно, — протянул Основин, — а я, значит, бестолочь, раз не хочу выслушать такого великого специалиста, как ты.

Вовка придвинулся ближе к тренеру и, пристально глядя на него, сообщил:

— Послушай, Андреевич, я ведь к вам в команду не набивался. Ты сам нас приметил и сделал всё, чтобы забрать к себе. Но раз уж я здесь, то просто проигрывать игру за игрой не собираюсь. Я тебе прямо скажу, будешь прислушиваться к моим советам, может быть, и вылезем в середину турнирной таблицы, а может, и выше. Хотя, конечно, взрослых мужиков научить играть по-новому так быстро, как пацанов, не получится.

Возмущенный этими словами Основин усмехнулся и хотел послать надоедливого, строптивого парня подальше. Но когда глянул в глаза собеседника, посылки так и остались у него на языке. В этот момент ему показалось, что на него смотрит его командир батальона, отдающий боевой приказ. По спине у разозлившегося тренера пробежали мурашки.

«А парень-то непрост, ох непрост, взгляд, как у снайпера, а говорит так, как будто жизнь прожил, — подумал он. — И как только с ним Серегин справлялся? Да и идей у него полно, одна маска вратаря чего стоит».

— Ладно, — сказал он, — давай выкладывай всё, что хотел.

— Хорошо, — кивнул головой Фомин, — только этот разговор не на пять минут и не на тренировке. Может, сегодня попозже встретимся?

Они быстро обговорили время и место встречи, после чего Фомин присоединился к игре, а тренер стоял у борта и глядел, как его новый игрок без труда разбирается с защитниками, отлетавшими в стороны от самодельных доспехов, и загоняет одну за другой шайбы в ворота.

«Ну и дела, скажи кому, засмеют, как меня пацан построил! — в который раз подумал он. — А построил и ладно, — мелькнула холодная рассудочная мысль, — вдруг его советы будут так же хороши, как игра, а это совсем неплохо. Все равно окружающие будут считать, что это моя заслуга. Зря я его пригласил прийти в общество, пожалуй, лучше домой к себе позвать. Ай, ладно, тренировка закончится и скажу. Вот же черт! Неужели пацан вчерашний что-то толковое сможет посоветовать?»

Субботним январским вечером на стадионе «Динамо» было необычно людно. Над хорошо освещенным большим катком разносились звуки маршей и военных песен. Но вот людей на льду почти не было, что для субботы было невероятно. Зато неподалеку, около хоккейной коробки, на деревянных трибунах, буквально за несколько дней сколоченных, расположились сотни людей. Мороз стоял под тридцать градусов, однако народ все прибывал. Даже на ветках тополей, растущих поодаль, как вороны, сидели десятки мальчишек. Сегодня в Куйбышеве происходило знаменательное событие — первый матч по хоккею с шайбой среди команд группы «Б» Советского Союза. Каждый болельщик знал, что первое или второе место, занятое в этом турнире, обеспечит их команде выход в следующем году в первую группу и даст возможность бороться уже за звание чемпиона Советского Союза. Собравшиеся здесь прекрасно знали, что первый матч динамовцы позорно проиграли своим свердловским одноклубникам, но сейчас это было забыто, все надеялись на победу.

Но вот хоккеисты начали выезжать на лед, а из громкоговорителя диктор начал называть фамилии игроков. Пока назывались фамилии гостей — челябинского «Дзержинца», по трибунам проходил лишь легкий гул. Зато когда началось перечисление динамовцев Куйбышева, каждого игрока встречали громкими криками. Больше всего одобрительных возгласов досталось Белоусову — лучшему снайперу команды. Когда прозвучала фамилия Фомина, трибуны озадаченно замолкли, но через полминуты вновь пришли к жизни.