Дом Воды и Воздуха (СИ) - Евгения Бойко

В этом наша раса не знает пощады – только сохраняя чистоту крови, мы можем жить так долго и не терять способности к магии. Люди не столько щепетильны в вопросах генетики, поэтому у них быстрее и сильнее накапливаются генетические ошибки что, в конце концов, приводит к старению и смерти. Клетки воспроизводясь, делают это с ошибками. У нас период, когда количество ошибок станет фатальным для организма, занимает около тысячи лет, у людей – в лучшем случае сотню.

Вернувшись, я села возле Гая, положила ладони ему на грудь. Еще одна причина нелюбви ко мне Матриарха в том, что я оказывалась делиться аурой. Меня это бесит. Я веду почти монашеский образ жизни лишь бы только не убивать, так почему я должна упрощать кому-то жизнь? Если уж они так хотят «полной» жизни пусть сами отнимают жизни, видят, как на глазах умирает человеческое существо, как стекленеют глаза, когда их покидает искра разума.

Стиснув зубы, я направила бушующую энергию в Гая, и она ворвалась в него стремительным потоком. Гай выгнулся дугой, все его тело подалось ко мне. Глаза Гая смотрели в потолок, не сфокусированные, лишенные всякого выражения. Его тело дрожало, сердце билось резко и быстро, дыхание участилось.

– Гели, – прошептал он. – Хватит.

Я усилием воли закрыла канал. Убрала дрожащие руки. Отвернулась.

Резко поднялась и покачнулась – спад энергии до нормального уровня был почти болезненным. Будто кто-то осушил меня одним глотком. Зато Гай выглядел намного лучше, не такой бледный и изможденный, без пугающих теней под глазами.

– Как долго ты не восстанавливал ауру?

– Я не краду человеческие жизни.

– Замечательно, – я отвернулась, но он встал и взял меня за руку не давая отойти.

– Человеческие. Они – как мы и напали первыми.

– Отлично, я еще и каннибал в таком-то смысле.

– Не говори ерунду. Я понимаю, как трудно тебе решиться на такое и ценю, что ты сделала это для меня. Я тоже не бессердечный убийца, поэтому не восстанавливал ауру на Земле.

Пальцы Гая погладили мое запястье, мурашки пробежали по предплечью, груди. Он отпустил мою руку, и выбирался на улицу. Сил у него было достаточно, чтобы раскидать противника как кегли. Я не торопясь вышла на улицу, наслаждаясь его красивой техникой – движения Гая были плавными и экономными. Уклонится, потянуть за руку и сломать ее, используя собственную инерцию нападавшего. Усилив удар заклятием пробить грудную клетку и вырвать сердце. Сломать шею. Отнять магией нож и послать его назад.

Когда тело последнего дикаря коснулось земли, Гай обернулся:

– Пойдем, пока еще кто-нибудь не появился.

– Ээ… – порыв ветра взъерошил волосы Гая, и над крышей соседнего здания размеренно работая крыльями, появилась сверкающая ледяная тварь, великолепная в нагоняющем ужас могуществе. Я беспомощно указала на нее дрожащим пальцем.

Гай медленно повернулся.

Дракон изогнул шею с терзающим уши хрустом, игриво мотнул хвостом из стороны в сторону. Уродливая голова склонилась вправо, рассматривая Гая немигающими глазами. Насладившись произведенным эффектом, тварь раззявила клыкастую пасть и пронзительно закричала, обдав Гая ледяным крошевом.

Это забег был, пожалуй, самым экстремальным за всю историю моих побегов. Всякий раз, когда дракон пролетал над нами мы с Гаем падали на землю, ползком добираясь до ближайшего укрытия. Тварь, судя по всему, настроилась превратить нас в две ледяные скульптуры. Я за вечную молодость и красоту, но не таким способом! Нас спасало то, что здания здесь были высокими. Размах крыльев у дракона был слишком большим, чтобы развернуться на месте. Ему приходилось подниматься выше, менять направление и снова снижаться. Всякий раз, пролетая над нами, он пытался ухватить нас лапами с внушительными когтями.

В очередной раз, кувырком уходя с пути ледяного дыхания, я поняла – долго так мы не протянем. Гай тоже так решил. Иначе, почему он застыл как вкопанный?!

– Стой! – крикнул он, вытягивая руку с поднятой ладонью. – Стой!

Это не произвело на дракона ни малейшего впечатления – он продолжал приближаться. Сверхзвуковой визг заставлял морщиться.

– Попробуй ты.

– С ума сошел?

– Попробуй. У тебя нет проблем с фамильными артефактами, не должно быть и с подчинением созданий нашего Дома.

– Э… стой? – я повторила его стойку и Гай кивнул.

– Жестче и громче, – потребовал он. – Это приказ, а не вопрос.

– Стой, – чуть громче повторила я. Годами прививаемые правила хорошего тона не позволяли мне вопить во все горло. – Стой!

– Еще!

– Стой! – закричала я. Дракон, поджав лапы, рухнул на землю, сотрясая ее, и по инерции проехав несколько метров по брусчатке пока не замер прямо передо мной. Я протяжно выдохнула, осознав, что не дышала. Меня потряхивало от бушевавшего в крови адреналина.

Гай шевельнулся, и дракон оскалился, переступил с лапы на лапу; зарычал, тряся головой.

– Почему он рычит на меня? – Гай рассматривал дракона с интересом натуралиста встретившего особенно редкий вид.

– Видимо ты не внушаешь ему доверия. Драконы существа магические, они чувствуют, ты ведешь неправильный образ жизни. Покайся… пока не поздно.

– А если поздно, что он мне сделает?

– В старину закоренелых сластолюбцев кастрировали, – сказала я лишь бы не молчать. Магические создания пугали меня.

– Считаешь себя такой правильной и безупречной, да?

– Выше чем звезды.

Мы осторожно обошли дракона по широкой дуге. Он следил за мной, поворачивая голову и не отводя взгляда. Исключительно неприятное внимание. По пути к порталу я несколько раз оглянулась, проверяя, не планирует ли создание одуматься и закусить нами. Но нет, оно смиренно сидело на месте, разве что алчно поглядывало на трупы. У кого-то сегодня будет чудный ужин.

Ведущий на Землю портал представлял собой вымощенный серо-голубым камнем круг и высокую арку над ним. По арке змеилась с трудом читаемая рунная надпись «Нельзя измерить вечность» – кодовая фраза отворяющая врата пространства. Разве что тому, кто произносит фразу-ключ, стоило четко представить, где он желает оказаться.

Гай взял меня за руку, произнес код, и мы растворились в ослепляющем сиянии. Нахлынуло чувство полета, сильного порывистого ветра и жжения в легких от нехватки кислорода. Потом – удар о землю, и я покачнулась, восстанавливая равновесие и моргая.

– Как для мертвого мира там поразительно оживленно, – сдержано заметил Гай, когда зрение вернулось.

– Оживленно? – я поняла, что мы в разрушенной башне Зимней усадьбы. – Эта тварь нам чуть задницы не порвала!

– Гели, нотте не пристало так выражаться.

– Правда что ли? – усомнилась я. – Мне кажется, в этой ситуации меня можно извинить. Не каждый день меня пытаются сожрать. По-моему между его зубами были остатки удачной прошлой охоты.

Глава 16. Хель и ее Хел

Я был, страшусь сказать, уж там, где льдом,

Со всех сторон затёрты души злые,

Сквозя под льдом, как крошки под стеклом…

Зелье было готово.

Этой ночью Елена должна была достать цветок папоротника… или погибнуть. Ее кожа покрывалась мурашками только от возможности побывать там, куда смертным дорога заказана. Волшебный, волшебный мир, где все не так кажется. Где право это лево, мертвое оживает, а живое – умирает.

В скандинавской мифологии это место звалось Хел. Никто не знал кто и как его создал, остаток ли это первозданной бездны, побочный эффект от сотворения мира, или самое древнее из существующих измерений. А может, это только отражение реальности?..

По представлениям древних Хелом правила ужасная Хель, – наполовину прекрасная женщина, наполовину гниющий труп – забирающая в свое царство недостойных Вальхаллы. В Хел души страдали и перерождались, дабы прийти в новую жизнь обновленными.

Елена знала, на самом деле все не так просто. Да, в Хел после смерти тела отправляются души, (все или нет, она не знала, возможно, кто-то перерождался сразу), но в нем были и другие жители. Ведьма подозревала, именно оттуда являлись демоны. Таким образом, Хел был не только кузней, переплавляющей души в новые, но и самостоятельным миром, со своими обитателями, достигшими высокого уровня развития. Елене было интересно: демоны это отдельная раса, или все же человеческие души, перешедшие на другой уровень?

Если предположить что «положительные» души, в конце концов, сливаются с Создателем, то живущие в Хел сливаются с силами смерти… с самой Хель? Если для одних слияние благо, то для других, вероятно, кара.