Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ. - Сюэцинь Цао

– Тетушка Линь! – вскричала Цзыцзюань, не дожидаясь, пока Ли Вань ответит. – Прошу вас, оставьте нас в покое!.. Когда умрет барышня, мы, разумеется, перейдем в ваше распоряжение и тогда все, что нужно…

Цзыцзюань смутилась, умолкла, а потом, как бы извиняясь, договорила:

– А сейчас мы не отходим от барышни. Она все время меня зовет.

– В самом деле! Видимо, в прежней жизни барышня Линь самой судьбой была связана с этой девочкой. Она ее ни на минуту не отпускает, – подтвердила Ли Вань. – А вот к Сюэянь барышня равнодушна, хотя и привезла ее с собой.

Если возражение Цзыцзюань не возымело действия на жену Линь Чжисяо, то слова Ли Вань ее озадачили, и она не знала, что отвечать. Глядя на Цзыцзюань, которая рыдала, как плакальщица на похоронах, жена Линь Чжисяо с усмешкой промолвила:

– Болтовню барышни Цзыцзюань можно не принимать всерьез, но как я доложу старой госпоже о том, что сказали вы? Да и как заикнуться об этом второй госпоже Фэнцзе?!

В это время из внутренней комнаты, утирая слезы, вышла Пинъэр и, услышав последние слова жены Линь Чжисяо, спросила:

– О чем это вы боитесь заикнуться второй госпоже?

Линь Чжисяо ответила. Пинъэр подумала и сказала:

– Но ведь можно послать Сюэянь.

– Думаешь, можно? – усомнилась Ли Вань.

Пинъэр что-то шепнула Ли Вань на ухо.

Ли Вань кивнула и сказала:

– И в самом деле, пусть идет Сюэянь.

– Барышня Сюэянь? – удивленно спросила жена Линь Чжисяо, оборачиваясь к Пинъэр.

– А почему бы и нет? Не все ли равно, она или Цзыцзюань! – промолвила Пинъэр.

– В таком случае пусть немедля идет со мной, – сказала жена Линь Чжисяо. – Мне нужно доложить старой госпоже и второй госпоже Фэнцзе, что Цзыцзюань заменили на Сюэянь. А поскольку придумали это старшая госпожа Ли Вань и вы, барышня, надеюсь, вы объясните второй госпоже, что я ни при чем.

– Хороша! – воскликнула Ли Вань. – Жизнь прожила, а боишься взять на себя такой пустяк!

– Да не боюсь я, – улыбнулась жена Линь Чжисяо. – Но это приказ старшей госпожи и второй госпожи Фэнцзе, и тут не поймешь, почему они хотят сделать что-либо так, а не иначе. Поэтому я и вынуждена сослаться на вас и барышню Пинъэр.

Пинъэр между тем позвала Сюэянь.

Надо сказать, что в последнее время Дайюй почти не пользовалась услугами Сюэянь, считая ее нерасторопной и глупой, и Сюэянь охладела к барышне. Поэтому она не возразила ни слова и стала собираться.

Пинъэр велела девочке надеть новое платье и следовать за женой Линь Чжисяо. Сама же она поговорила еще немного с Ли Вань и тоже собралась уходить. Ли Вань велела ей напомнить жене Линь Чжисяо, чтобы та попросила мужа сделать необходимые приготовления к похоронам Дайюй.

Выйдя из дому, Пинъэр за поворотом дорожки увидела жену Линь Чжисяо и Сюэянь и окликнула их.

– Девочку отведу я, – сказала она жене Линь Чжисяо, – а ты передай мужу, чтобы приготовил все необходимое для похорон барышни Линь. Я сама доложу второй госпоже Фэнцзе.

Жена Линь Чжисяо не возражала и пошла к себе, а Пинъэр отвела Сюэянь в дом, приготовленный для новобрачных, и объяснила, почему вместо Цзыцзюань пришла Сюэянь.

Когда Сюэянь увидела приготовления к свадьбе, она вспомнила о своей барышне и сердце сжалось от боли, но при матушке Цзя и Фэнцзе она не решалась показывать свое горе.

«И зачем только я им понадобилась? – думала Сюэянь. – Впрочем, посмотрим. Прежде Баоюй был неразлучен с моей барышней, но теперь они перестали видеться, и я не знаю, болен он или притворяется. Может быть, чтобы не рассердить барышню, он нарочно сказал, будто утерял свою яшму, и прикидывается сумасшедшим, надеясь, что барышня охладеет к нему, и он сможет спокойно жениться на барышне Баочай. Погляжу, что он будет делать при мне! Неужели опять станет строить из себя дурака?»

Сюэянь тихонько пробралась к дверям комнаты, где был Баоюй, и заглянула внутрь.

Надо сказать, что здоровье юноши теперь с каждым днем улучшалось. Блаженство наполнило душу, когда он узнал, что его женят на Дайюй. Разум прояснился, только прежней проницательности не было, и Фэнцзе решила, что его легко обмануть. Баоюй с нетерпением ждал встречи с Дайюй, и когда ему сообщили, что нынче свадьба, радости его не было предела. Хоть временами его речь и казалась бессвязной, в общем он производил впечатление здорового человека. Поэтому Сюэянь рассердилась на Баоюя, ей стало обидно за свою барышню, и она поспешила скрыться. Сюэянь не знала, что творится в душе юноши.

Между тем Баоюй облачился во все новое и пошел в комнату госпожи Ван. Глядя на хлопочущих госпожу Ю и Фэнцзе, он с нетерпением дожидался счастливого часа.

– Сестрица Линь прибудет сюда из сада? – то и дело спрашивал он Сижэнь. – Все давно в хлопотах, а ее до сих пор нет.

– Ждут, когда наступит счастливый час, – отвечала Сижэнь.

Потом он услышал, как Фэнцзе сказала госпоже Ван:

– У нас траур, и приглашать музыкантов нельзя. Но совершить церемонию поклонения Небу и Земле без музыки – значит нарушить обычай. Поэтому я созвала женщин, которые живут у нас в доме и когда-то учились музыке и актерскому искусству, – пусть сыграют. Это оживит праздник.

– Да, да, конечно, – кивнула госпожа Ван.

Вскоре в ворота под нежные звуки музыки внесли большой паланкин. Впереди шли люди, держа в руках двенадцать пар фонарей. Все выглядело необычайно торжественно и красиво.

Распорядитель брачной церемонии попросил невесту выйти из паланкина. Лица ее Баоюй не видел, оно было скрыто покрывалом, и сваха, одетая во все красное, поддерживала ее под руку.

С другой стороны ее держала под руку… Сюэянь!..

«Почему не Цзыцзюань? – мелькнуло в голове Баоюя, но он тут же подумал: – Да ведь Сюэянь сестрица привезла из дома, и потому она должна быть на свадьбе».

В общем, появление Сюэянь обрадовало его не меньше, чем если бы он увидел саму Дайюй.

Началась брачная церемония. Новобрачные поклонились Небу и Земле, затем отвесили четыре поклона матушке Цзя, потом Цзя Чжэну и госпоже Ван. После церемонии новобрачных проводили в отведенные для них покои. О том, как молодых усадили под полог, осыпали зерном, и об остальных обрядах, которые свято чтили в семье Цзя из поколения в поколение, мы рассказывать подробно не будем.

Свадьба была устроена по желанию матушки Цзя, и Цзя Чжэн ни во что не вмешивался – он верил, что женитьба поможет Баоюю выздороветь, и сегодня убедился в том, что надежды его оправдались. Баоюй выглядел совершенно нормальным.

Но вот настал момент, когда жених должен был снять покрывало с невесты. Фэнцзе приняла все меры предосторожности, даже пригласила матушку Цзя и госпожу Ван, чтобы лично наблюдали за церемонией.

Баоюй подошел к невесте, спросил:

– Сестрица, ты выздоровела? Как давно мы с тобой не виделись! Зачем тебя так закутали? – И он протянул руку, собираясь поднять покрывало. От волнения у матушки Цзя выступил холодный пот.

«Нельзя поступать опрометчиво, – подумал тут Баоюй, – сестрица Дайюй может рассердиться…»

Постояв в нерешительности, он все же собрался с духом и приподнял покрывало. Сваха взяла покрывало и удалилась, а на месте Сюэянь появилась Инъэр.

Баоюй был ошеломлен – перед ним сидела Баочай. Он протер глаза, поднял фонарь, пригляделся. Сомнений нет – это Баочай!

В роскошном одеянии, стройная и изящная, с пышной прической, она сидела потупив глаза и затаив дыхание. Она была хороша, как лотос, поникший под тяжестью росы, прелестна, словно цветок абрикоса в легкой дымке.

Больше всего поразило Баоюя то, что на месте Сюэянь рядом с невестой стояла Инъэр. Все происходящее казалось юноше кошмарным сном. К нему подбежали служанки, усадили, взяли из рук у него фонарь. Баоюй тупо смотрел в одну точку, не произнося ни слова. Матушка Цзя опасалась, как бы юноше не стало хуже, и окликнула его, стараясь отвлечь от мрачных мыслей.

Фэнцзе и госпожа Ю поспешили увести Баоюя во внутренние покои. Баочай, тоже подавленная, все время молчала.

Баоюй, словно очнувшись, тихонько подозвал Сижэнь и спросил:

– Где я? Не сон ли все это?

– У тебя нынче счастливый день, – отвечала девушка. – Какой же это сон? Не болтай глупостей! Отец услышит!

– А что за красавица сидит там в комнате? – с опаской осведомился Баоюй, указывая пальцем на дверь.

Сижэнь зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться, и после длительной паузы ответила:

– Это – твоя жена, теперь ее надо называть второй госпожой.

Служанки отвернулись, стараясь скрыть улыбки.

– Ну и дура же ты! – вспылил Баоюй. – Ты мне скажи, кто она, эта «вторая госпожа»?

– Барышня Баочай.

– А барышня Дайюй?

– Отец решил женить тебя на барышне Баочай, – проговорила Сижэнь, – а ты болтаешь о барышне Дайюй.

– Но ведь здесь только что была барышня Дайюй, а с нею – Сюэянь, я видел ее собственными глазами, – не унимался Баоюй. – А ты говоришь, барышни Дайюй здесь нет… Вы что, шутить со мной вздумали?!