Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ. - Сюэцинь Цао

Тогда матушка Цзя велела пойти к Дайюй госпоже Ван.

– Иди к ней, – напутствовала она госпожу Ван, – и от моего имени обратись к ее душе с такими словами: «Мне тебя очень жаль, но отлучиться от внука я не могу, он мне роднее тебя. И если с ним случится несчастье, что я скажу его отцу?»

Она снова заплакала, и госпоже Ван пришлось ее утешать:

– Барышня Дайюй была вашей любимицей, почтенная госпожа, но судьба судила ей раннюю смерть. Нам ничего не остается, как устроить похороны, достойные людей нашего звания, и тем самым выразить ей нашу любовь и хоть немного успокоить ее душу и душу ее матери.

Матушка Цзя так убивалась, так плакала, что Фэнцзе пришлось пойти на хитрость и передать через служанку, что ее зовет Баоюй.

Матушка Цзя сразу вытерла слезы и промолвила:

– Опять что-нибудь случилось?

– Нет, ничего, – поспешила ее успокоить Фэнцзе. – Просто он о вас вспомнил.

Опираясь на руку Чжэньчжу, матушка Цзя торопливыми шагами направилась в комнату Баоюя. За нею последовала Фэнцзе. На полпути им повстречалась госпожа Ван, возвращавшаяся из павильона Реки Сяосян, и ее рассказ снова расстроил матушку Цзя. Но, торопясь к Баоюю, она сдержала слезы, сказав лишь:

– Я надеюсь на вас, а сама туда не пойду. Мне тяжело ее видеть! Сделайте все как полагается.

Госпожа Ван и Фэнцзе обещали, и матушка Цзя пошла дальше. Придя к Баоюю, она спросила:

– Ты зачем меня звал?

– Хотел попросить вас, бабушка, чтобы не отпускали сестрицу Дайюй хотя бы ради меня, вы одна можете это сделать, – с улыбкой произнес Баоюй. – Она вчера мне сказала, что собирается уезжать на юг.

– Хорошо, хорошо, – обещала матушка Цзя, – не волнуйся!

Сижэнь помогла Баоюю лечь.

От него старая госпожа пошла к Баочай. Следует заметить, что со дня свадьбы еще не прошло девяти дней, и Баочай не полагалось появляться на людях, поэтому при встрече с кем-нибудь она смущалась.

Увидев матушку Цзя всю в слезах, она бросилась к ней, распорядилась подать чай, но матушка Цзя знаком велела ей сесть.

– Говорят, сестрица Линь заболела? – спросила Баочай. – Как она себя чувствует? Лучше?

У матушки Цзя из глаз покатились слезы.

– Дитя мое! – воскликнула она. – Сейчас я тебе все расскажу, только Баоюю ни слова. Немало тебе пришлось вынести из-за сестрицы Дайюй. Но сейчас ты жена Баоюя, и я могу рассказать тебе все без утайки. Уже третий день, как сестрицы Дайюй нет в живых; она умерла в тот час, когда тебя в паланкине принесли в наш дом. Баоюй ее очень любил, и в этом причина его болезни. Да ты и сама это знаешь – ведь прежде жила в саду.

Баочай покраснела, но при мысли, что Дайюй умерла, не могла удержаться от слез. Поговорив с ней немного, матушка Цзя удалилась.

Весть о смерти Дайюй не шла у Баочай из головы. Она не знала, как поступить, боясь совершить опрометчивый шаг. Однако на девятый день, побывав у матери, Баочай решилась и открыла Баоюю всю правду. Как она и надеялась, юноше стало легче, и теперь в разговорах с ним не нужна была прежняя осторожность.

И все же рассудок Баоюя все еще был помрачен, и он без конца твердил, что хочет поплакать над гробом Дайюй.

Матушка Цзя уговаривала внука выбросить из головы глупые мысли, однако горе утраты ухудшило его состояние.

Доктор определил у Баоюя душевное расстройство и заявил, что лекарства помогут в том случае, если как-нибудь развеять его тоску.

Тогда Баоюй потребовал, чтобы его немедля пустили в павильон Реки Сяосян. Пришлось матушке Цзя согласиться. Она велела служанкам отнести туда Баоюя на плетеном бамбуковом стуле, а сама вместе с госпожой Ван отправилась вперед.

У гроба Дайюй матушка Цзя выплакала все слезы, и Фэнцзе то и дело приходилось ее утешать. Плакала и госпожа Ван.

Ли Вань пригласила матушку Цзя и госпожу Ван во внутренние покои отдохнуть.

Баоюй, едва переступив порог, разразился горестными воплями, подумав о том, что обитательницы павильона уже нет в живых. А сколько раз он бывал здесь! Как близки они были с Дайюй, но смерть разлучила их.

Все принялись утешать Баоюя. Только напрасно. Он так рыдал, что пришлось его увести.

Остальные тоже скорбели, и больше всех – Баочай.

Баоюй требовал, чтобы позвали Цзыцзюань. Он хотел расспросить ее, что барышня говорила перед смертью. Цзыцзюань последнее время не питала к Баоюю никаких добрых чувств, но видя, как он убивается, смягчилась немного. Да и вообще не посмела при господах грубить и все рассказала: как барышня Линь заболела вторично, как сожгла платок и стихи, что говорила перед смертью. Баоюй рыдал до полного исступления, пока не перехватило дыхание.

Воспользовавшись моментом, Таньчунь напомнила, что Дайюй просила похоронить ее на юге. Повздыхав еще и поплакав, все решили, что пора расходиться, только Баоюй не хотел покидать павильон, насилу его уговорили.

Треволнения не прошли даром для матушки Цзя. Вернувшись домой, она ощутила недомогание, все тело горело, голова кружилась. И, несмотря на тревогу о Баоюе, ей пришлось лечь.

У госпожи Ван разболелось сердце. Вернувшись домой, она тотчас же и послала Цайюнь помогать Сижэнь.

– Если Баоюю станет хуже, – наказывала она служанке, – немедленно сообщи нам!

Баочай знала, что не так-то легко будет увести Баоюя из жилища Дайюй, и даже не пыталась его уговаривать, лишь отпускала по его адресу всякие колкости. Опасаясь огорчить ее, Баоюй согласился уйти, а на следующий день почувствовал себя лучше. И хотя был еще очень слаб, душевная боль прошла. С этих пор дело пошло на поправку.

Матушка Цзя, к счастью, не заболела, только у госпожи Ван никак не проходили сердечные боли.

Что же до тетушки Сюэ, то она радовалась, видя, что Баоюй выздоравливает. Но об этом речь пойдет ниже.

Как-то раз матушка Цзя позвала к себе тетушку Сюэ и сказала:

– Это вы с Баочай спасли Баоюя. Сейчас ему лучше, а вот дочь вашу мы обидели. Срок траура по государыне миновал, поэтому самое время сейчас сыграть настоящую свадьбу. Прошу вас, выберите счастливый день.

– Зачем же я буду его выбирать, почтенная госпожа? – удивилась тетушка Сюэ. – Вы все прекрасно устроили! Дочь моя, разумеется, не красавица, зато умна. И к тому же добра и покладиста. Вы сами это хорошо знаете. Единственное, чего я желаю, чтобы они с Баоюем жили в мире и согласии и больше не заставляли старших волноваться. Так что день для церемонии назначьте сами! Родственников уведомлять не будем?

– Конечно будем, – не раздумывая ответила матушка Цзя. – В жизни наших детей это большое событие, так отчего родственникам не повеселиться несколько дней! Да и мы сами на радостях выпьем вина! Напрасно, что ли, я, старая, хлопотала?

Слушая матушку Цзя, тетушка Сюэ радовалась, однако не преминула напомнить о приданом.

– Ведь мы не чужие, а теперь стали совсем близкими родственниками, – промолвила матушка Цзя, – зачем же так торопиться с приданым? Необходимых вещей у вашей дочери полна комната, а чего не хватает, можете прислать, – скажем, вещи, любимые Баочай с детства. Баочай не так мнительна, как была моя внучка Дайюй. Будь у Дайюй другой характер, она не умерла бы так рано!

На глаза тетушке навернулись слезы. В этот момент вошла Фэнцзе и с улыбкой спросила:

– Бабушка, тетушка, что вас так опечалило?

– Мы только что опять вспомнили сестрицу Дайюй, – ответила тетушка Сюэ.

– А вы не расстраивайтесь, – вновь улыбнулась Фэнцзе. – Сейчас я вам расскажу что-то забавное.

Матушка Цзя вытерла слезы, и на устах ее заиграла улыбка.

– Опять хочешь над кем-нибудь посмеяться! Что ж, говори, мы послушаем! Но если окажется не смешно, берегись!

Еще не раскрыв рта, Фэнцзе развела руками и стала корчиться от смеха.

Если хотите узнать, что рассказала Фэнцзе, прочтите следующую главу.

Глава девяносто девятая

Итак, Фэнцзе пообещала рассказать забавную историю, чтобы отвлечь матушку Цзя и тетушку Сюэ от грустных мыслей, но, не успев рта раскрыть, сама расхохоталась.

– Не догадываетесь, о ком я собираюсь вам рассказать? – спросила она. – О наших молодоженах!

– Что же именно ты хочешь о них рассказать? – удивилась матушка Цзя.

– Один сидит так, другой стоит эдак, – начала Фэнцзе, изображая все в лицах, – этот повернется, другой отвернется, один…

– Говори толком, – одернула ее матушка Цзя, еле сдерживая смех. – Небось придумала все! Захотелось над ними подшутить!

– Рассказывай, нечего изображать, – произнесла тетушка Сюэ.

– Прохожу я мимо комнаты Баоюя, а там кто-то смеется, – продолжала Фэнцзе. – Подкралась я незаметно к окну, проделала дырку в оконной бумаге. Смотрю – сестрица Баочай сидит на кане, а брат Баоюй стоит перед нею, дергает за рукав и говорит: «Сестра Баочай! Почему ты все время молчишь? Хоть слово скажи, и я сразу поправлюсь!» А сестрица Баочай и смотреть на него не хочет, все дальше отодвигается. Взобрался Баоюй на кан, дернул ее за платье, а Баочай его дернула, не удержался Баоюй – ведь пока он еще слабый после болезни – и повалился прямо на сестрицу. Баочай покраснела и говорит: «Ты совсем обнаглел».