Вентус - Карл Шрёдер

Он сидел, ни о чем не думая, впервые за долгое время и просто смотрел на воду. Постепенно, не прилагая особых стараний, Джордан услышал голоса волн.

Они щебетали, как птички, приближаясь к берегам. У каждой было свое имя, хотя на вид их было не различить. Напевая, они катились к Джордану, а затем тихо, без фанфар, разбивались и лизали песок. Музыка волн поглотила юношу. Он никогда не слышал таких прекрасных и в то же время таких тонких и прозрачных мелодий.

Сидя зачарованный на берегу, Джордан даже не заметил, как село солнце и похолодало. Однако его мозг не мог сосредоточиваться на этой музыке вечно, и некоторое время спустя Джордан затеял игру, пытаясь проследить за отдельными волнами как глазами, так и внутренними чувствами.

Он старался следовать за напевом каждой волны, разбивавшейся о соседние камни, и тут ему открылось нечто новое. Поначалу открытие показалось совсем незначительным: когда волна разбивалась, ее голос разбивался тоже. Из одного голоса возникало множество, а затем каждая крохотная индивидуальность терялась в водовороте. При этом они вскрикивали, но не в страхе, а почти в восторге - словно в последнюю секунду узнавали что-то важное, о чем жаждали поведать миру.

Закрывая глаза, Джордан видел волны и озеро, четко очерченное, как на гравюре, серое на черном. Над этим призрачным пейзажем парило множество слов и чисел, соединенных линиями или стрелками с берегами или поверхностью озера. Когда Джордан сосредоточивал внимание на одном из чисел, оно моментально множилось и его окружали вихри таблиц, математических фигур, геометрических форм. Это было прекрасно и бессмысленно.

Он смотрел на волны, прислушиваясь к цепочке рождающихся образов: озеро, прилив, волна, гребень и рябь. Каждый из них пел о себе, только пока существовал. Сознание рождалось в воде и исчезало, сливалось и дробилось так же свободно, как сама среда.

Джордан вырос в убеждении, что у него и у других людей есть душа и души неделимы. Голоса, которые он слышал в озере, не могли принадлежать душам, поскольку реальности, говорившие с Джорданом, свободно менялись, сливались и гнездились одна в другой. Им не подходило даже слово «существа», поскольку в этом слове была стабильность, невозможная для них.

- Кто вы? - прошептал он, глядя на озеро голосов.

«Я вода».

Джордан просидел там еще час, задавая вопросы озеру, песку и камням. Ответы редко имели смысл. По большей части Джордан сидел склонив голову и слушал голоса, которые были слышны только ему. Когда Тамсин или Сунейл тихонько подходили к нему и грустно качали головами, юноша не обращал внимания, поскольку на берегу озера ему открылась великая тайна, и он не хотел, чтобы ему мешали ее понять.

Когда он наконец добрел до лагеря, его попутчики уже спали. Сунейл предлагал ему поспать эту ночь в фургоне, но Джордан слишком устал, чтобы забираться туда, и не хотел их беспокоить. Он свернулся у костра и тут же уснул.

Ему снились дельфины, которых он никогда не видел. Во сне они плавали по земле, подпрыгивали и плескались так, словно она была жидкостью. Джордан гнался за ними по каменистой местности, и порой ему почти удавалось их поймать, но они, смеясь, ускользали у него прямо из-под носа. В конце концов он собрал все свои силы и нырнул вслед за дельфином в почву, продолжая преследовать его в темной гуще. Юноша с легкостью плыл между камнями в этой твердой среде, понимая теперь, куда направлялись дельфины: они хотели открыть секрет, похороненный глубоко в земле.

Джордан проснулся. Он лежал на спине возле остывших углей костра; казалось, над ним парил какой-то звук. Чей-то голос. Джордан перевернулся. Стояло раннее, поразительно туманное утро, лагерь будто находился внутри жемчужины. Прямо над головой было светло; на горизонте по-прежнему царила тьма. Теперь он не слышал больше ни звука. Туман поглощал все, Джордан даже нерешительно кашлянул, чтобы проверить, способен ли он слышать вообще.

Из фургона вылезла Тамсин. На ней были шерстяные брюки, несколько белых рубашек и кусок ткани, который, как она объяснила накануне, назывался пончо. Тамсин оглянулась, и на ее лице возникла радостная улыбка. Лицо девушки совершенно преобразилось. У нее была ослепительная, неудержимо притягательная улыбка.

- Как здорово! - Она показала рукой на туман. - Никогда не видела такого густого тумана. Пойду посмотрю, как выглядит озеро.

- Да, конечно.

Тамсин деловито зашагала в серое бесформенное пространство. Превратившись на его фоне в двухмерный силуэт, она остановилась.

- Мистер Масон!

Голос ее звучал робко; в воздухе не слышалось больше ни звука. -Да?

- Вы тоже можете пойти, если хотите.

Джордан кивнул и пошел за ней. Ему было холодно, руки и ноги затекли, однако он знал, что прогулка поможет согреться быстрее, чем сидение у костра. - Как вы себя чувствуете? - спросил он у Тамсин.

- Хорошо. - Девушка остановилась и помассировала лодыжку. - Нога еще болит, но ходить можно.

Фургон исчез в тумане, однако костер остался смутным оранжевым пятнышком.

Пока они шли к озеру, Джордан пытался придумать, что бы еще сказать; на ум почему-то ничего не приходило. Тамсин, похоже, испытывала такое же затруднение. Она шла, заложив руки за спину и понурив голову, лишь иногда поднимая ее и вглядываясь в туман.

Впереди замаячили приземистые серые руины. Тамсин встала на низкую стену, служившую когда-то частью большого дома, и подняла руки, отчего ее лиловое пончо раскинулось широким полумесяцем, закрыв все тело.

- Твой дядя не привык путешествовать, - заметил Джордан.

- Он торговал тканями, - ответила Тамсин, опустив руки и спрыгнув на землю. - По-моему, он действительно был богат. До войны. Когда ему пришлось уехать из дому, он взял свои лучшие ткани. Мы продаем их, чтобы купить себе еду и все необходимое. Но они уже почти закончились.

- Ты и раньше жила вместе с ним?

Тамсин покачала головой. Джордан хотел спросить о ее семье, но не мог придумать, как это сделать.

- Он спас меня. Когда война пришла в наш город, солдаты сожгли все вокруг. Они застали нас врасплох. Я пыталась пробраться домой, но солдаты были повсюду. А дядя появился ниоткуда и увез меня. Он спас мне жизнь. - Девушка пожала плечами. - Вот и все.

- Ясно.

Они пошли дальше.

- Спасибо, - сказала вдруг Тамсин.

- За что?

- За то, что поехал с нами. За помощь. - Она замялась, а потом добавила: - За то, что терпишь меня.

Джордан невольно улыбнулся. Тамсин отошла на несколько шагов. Ее лицо и фигура мягко светились в тумане.

- Твой дядя сказал, что ты недавно пережила трагедию, - проговорил он. - Так что все понятно.

- Ничего, - сказала она преувеличенно бодрым тоном. - Когда мы приедем в Рин, дядюшка представит меня местному обществу. Там будут балы, приемы, вечера. Так что, как видишь, я готова начать новую жизнь. И дядя мне в этом помогает.

- Вот и хорошо, - осторожно ответил Джордан.

Тамсин глубоко вздохнула.

- И нога у меня почти прошла.

- Отлично. Но ты все-таки не перенапрягай ее.

Они спустились по еле видной тропинке на усеянный галькой берег озера. Шум волн был здесь странно приглушенным.

Над озером навис прозрачный балдахин света, и Джордан с Тамсин застыли на берегу, глядя во все глаза. Высоко-высоко в небе в утренних лучах солнца горел золотисто-розовый серп шириной с озеро. Серп освещал верхнюю часть громадного и серого, как туча, кольца, которое темнело в тумане, стлавшемся над водой. Джордан увидел длинную, почти горизонтальную тень, тянувшуюся за кольцом в бесконечность.

Ощущение свободы и счастья, которое юноша испытал пару мгновений назад, улетучилось. Он отпрянул, слыша, как его собственное хриплое дыхание отдается в ушах. Джордан видел, что Тамсин что-то говорит, но не понимал, что именно.

Блуждающая луна была совершенно неподвижной. Ее киль висел буквально в нескольких метрах над верхушками волн. Давно ли она находилась здесь, определить было невозможно; наверняка она появилась уже после того, как Джордан уснул.

Тамсин глядела вверх раскрыв рот.

- Это луна. Настоящая луна.

- Тише, - шепнул Джордан. - Зря мы сюда пришли.

- Это… это она разгромила…

- …поместье Боро, - закончил за нее Джордан, задирая голову все выше и выше и разглядывая изогнутый мозаичный корпус, протянувшийся на километр.

Луна была такой широкой, что ее нижняя часть казалась ровной поверхностью над водной гладью, и только глядя все дальше, метр за метром, глаза начинали различать изгиб, а там, где он закруглялся, очертания почти терялись во мгле. Если бы не солнце, осветившее верхушку в виде серпа, Джордан мог вообще не заметить луну, просто потому что она была слишком огромной и, чтобы ее увидеть, приходилось поворачивать голову и думать о том, на что ты смотришь.

Самое поразительное, что ничего не происходило; Джордан не видел ни открытой пасти, ни суставчатых рук, спускавшихся к берегу. Что бы ни привело сюда блуждающую луну, это был не Джордан. Иначе она схватила бы его, пока он спал, да и дело с концом.