Моше и его тень. Пьесы для чтения - Константин Маркович Поповский

Ламекс: Зря?

Халев: Зря, потому что там их уже ждали наши лучники. (Негромко смеется). Представляешь, какие у них были лица?

Ламекс: Могу себе представить.

Аарон: Вы посчитали убитых?

Халев: Да, Аарон. Примерно восемь или десять сотен… Не больше десяти

Аарон: Примерно?.. Что значит, примерно?.. Я ведь просил вас посчитать все точно. Как я буду, по-вашему, подсчитывать расходы и траты, если у меня не будет точных данных об убитых, о раненых, о детях, которые сегодня осиротели, о женщинах, ставших вдовами, о том, чья очередь идти за хворостом, а чья – собирать манну?.. Или вы думаете, все это сделается само?.. Так я вас уверяю, что не сделается.

Халев: Какая, в конце концов, разница, Аарон?.. Мертвый есть мертвый, его не спутаешь с живым. Он не просит ни еды, ни одежды и тем более, не станет настаивать, чтобы его считали и пересчитывали, словно от него есть какая-то польза.

Аарон: Во всем должен быть порядок, Халев. Нет порядка, нет еды, нет одежды, нет стрел, нет мечей, нет ничего кроме хаоса и смерти… Вот почему я вас еще раз прошу – пошлите кого-нибудь, чтобы он посчитал убитых как можно точнее.

Иешуа: Не беспокойся. Аарон. Мы посчитаем

Аарон: Да, уж, пожалуйста. Тем более, что Крепкий не любит ничего примерного и приблизительного… Посмотри на Него. У него всегда все на своем месте, небо наверху, земля внизу, ночь идет за днем, а весна за зимой… Подумайте сами, разве смог бы Он сотворить все это, если бы пользовался неточными расчетами и приблизительными мерами?.. И в каком мире мы бы жили, если бы повсюду нас не сопровождал божественный порядок и точность не сопутствовала бы каждой вещи?.. Кем бы мы были, если бы Всемогущий не дал нам возможность ясно видеть будущее и все рассчитывать заранее, чтобы всегда быть готовыми к перемене?.. Бессмысленными скотами, я думаю, не больше… (Смолкает, повернув голову и прислушиваясь).

Короткая пауза.

Иешуа: Что?

Аарон: Кажется, я слышу голос брата… Он сердится, по-моему.

Иешуа: Боюсь, ты прав.

Короткая пауза. Ламекс, Иешуа и Халев непроизвольно делают шаг назад.

Моше (появившись из-за палатки): Ты!.. Ты!.. Ты!.. (Толкает Халева в грудь, так что ток, не удержавшись, садится на песок). И ты! (Толкает Иешуа, тяжело дыша). Я разве говорил вам, чтобы вы пустили в ход оружие?.. Да, как… как…

Иешуа: Но, Моше…

Моше (кричит): Чтобы вы проливали кровь и убивали беззащитных?.. Разве я вас об этом просил?..

Халев: Постой, Моше…

Моше: Чтобы за один день вы наполнили небо криками вдов и сирот?.. Разве, об этом?

Иешуа: Но Ламекс, Моше…

Моше: Что, Ламекс?.. Что? Что? Что?..

Иешуа: Он нам сказал, что ты приказал никого из тех, кто поклонялся золотому идолу не жалеть… Мы так и поняли тебя. Верно, Ламекс?

Ламекс: Да, Моше. Ты ведь сам сказал "не жалеть", а я только передал твои слова слово в слово.

Моше: Я сказал – не жалеть палок и плетей!.. Палок и плетей, бессмысленный ты человек!.. Или у тебя заложило от страха уши?

Ламекс: Разве?.. Но я точно помню, что ты сказал "не жалеть" и больше ничего.

Моше (кричит): Закрой свой рот!.. (Со стоном опускается на землю, сквозь зубы). Проклятье….

Небольшая пауза.

Иешуа: Мне жаль, Моше, что все так вышло, но, боюсь, что у нас не было другого выбора.

Моше: Замолчи, Иешуа!.. Не было другого выбора!.. Я слышу это каждый раз, когда вам надо снять с себя ответственность и переложить ее на обстоятельства!.. Как будто вы не люди, а детские игрушки, которые дети таскают куда захотят!..

Иешуа: Но это правда, Моше. Спроси у Халева. Потому что, если бы мы чуть помедлили, то еще неизвестно, чем бы все это закончилось. Ведь даже из верных многие тоже уже начали колебаться, видя, что ничего не происходит и, возможно, Крепкому по сердцу этот проклятый золотой телец. Еще немного и мы бы остались с Халевом одни, вот почему мы действовали так быстро и решительно, как только нам позволили обстоятельства.

Моше: Так решительно, что весь песок в долине стал мокрым от крови?

Иешуа: Их было слишком много, Моше. Вооружившись камнями и кольями от палаток, они могли без труда нас опрокинуть…Слава Всевышнему, что они не успели избрать вожака, который сплотил бы их и повел на нас

Моше: Проклятье!.. Сколько… Сколько…

Иешуа: Ты спрашиваешь об убитых?.. Боюсь, не меньше восьми сотен.

Моше: Проклятье!.. Восемь сотен!.. Мы столько не теряли даже в войне с Амалеком!.. Чему ты улыбаешься, Халев?.. По-твоему, это смешно?.. Восемь сотен, которые еще утром пели, веселились, разговаривали, одевали детей и прибирали свои палатки, а теперь идут в бездну Шеола, где нет ни смеха, ни солнца!..

Халев: Я улыбаюсь, потому что думаю, что то, что случилось, случилось все-таки к лучшему, Моше.

Моше: Убивать своих сестер и братьев, по-твоему, это к лучшему?

Халев: А где ты видишь тут своих братьев и сестер?.. Ты же станешь называть так тех, кто оскорбил величие Всемогущего и стал Его врагом?.. А что если это Он сам устроил сегодняшнюю битву, чтобы очистит святой народ от грязи, как очищают пустую породу, чтобы добыть золото?.. (Показывая рукой в сторону гор) Взгляни… Вон он дом Крепкого…Что, разве он клубится облаками, предвещая грозу или посылает нам ветер, от которого прерывается дыхание?.. Все тихо, Моше. Ни облачка, ни шума. А это значит, что в глазах Крепкого мы все сделали правильно и вовремя… Или ты думаешь, что Он потерпел бы, если бы какой-то жалкий божок из золота занял бы его место?

Моше (Иешуа): Ты тоже так думаешь, Йешу?

Иешуа: Да, Моше. Мне кажется, в словах Халева есть здравый смысл.

Ламекс: Я тоже согласен с Халевом, Моше.

Моше: И это вы называете здравым смыслом?.. Когда человеческую жизнь меняют на какие-то сомнительные выгоды, а кровь стоит меньше, чем песок?.. Не думаю, чтобы Крепкому понравились бы твои слова, Халев.

Халев: Но, тысяча демонов, Моше!.. Дай мне сказать!.. Ведь что бы там не говорили, кто-то ведь должен, невзирая на шепот за спиной и косые взгляды, делать каждый день эту грязную работу, которая никому не нравиться?.. Ловить, наказывать, стегать плетьми, заставлять трудиться?.. Так мир устроен, Моше, – одни совершают преступления, а другие их преследуют за это, чтобы настигнуть и примерно наказать в назидание другим. Одни мерзнут в ночных дозорах, когда другие спят, накрывшись с головой и видя сны. Каждому свое, Моше. Да и как могло бы быть иначе, когда сам Крепкий установил этот вечный порядок, которому все должны подчиняться?..

Моше молча садится на песок

Иешуа: Довольно, Халев… Ты говоришь сегодня слишком много.

Халев: Ты мог сегодня убедился, что я умею не только говорить.

Иешуа: Довольно!.. (Моше). Мы пойдем…