Сказка про наследство. Главы 1-9 - Озем

рождения 1932, место рождения – поселок Тылва, из родителей указана одна мать – Божана Андроновна Чиросвий (умерла в 1932 году), затем детский дом, образование высшее – Орский учительский институт; на этом личная информация иссякает – лишь две записи – о приеме на работу в Тылвинскую школу и о выходе на пенсию, а в промежуток (за десятилетия) прошла целая жизнь. Типичная совковая биография (и вправду, как можно так скучно жить?!). Лидия Грицановна – человек сдержанный и совершенно нечестолюбивый. За весь учительский стаж она так и не продвинулась в карьере, не стала завучем или директором, не получила официальных званий и наград; она не любила привлекать к себе внимания, не докучала просьбами начальству, и свои предметы – русский язык и литературу – преподавала добросовестно и методично. На первых порах молодая учительница успела поработать в начальных классах. Больше сказать нечего – или немного добавить? В маленькой Утылве – как и в тысячах подобных городков и поселков необъятного Союза – в качестве шанса улучшить жизнь рассматривалось лишь техническое образование; тылки хотели видеть своих детей техниками и инженерами – солидными заводскими специалистами или даже цеховыми начальниками. Если наука впрок не шла – жалко, конечно, но не смертельно, на ТыМЗ работы хватит всем – слесарям, электрикам, станочникам, шоферам и пр. Предусмотрительные родители долбили своих отпрысков: зубри, сынок, алгебру, геометрию, физику, пиши в тетрадке формулы и решай задачки, а письмо Татьяны к Онегину и прочая литература – стишки там, или романы – что ж, жизнь любой роман переплюнет… Трезвая правда – как ей возразить? И Лидия Грицановна мудро не возражала, хотя на ее уроках семнадцатилетние девицы цитировали наизусть:

Я к вам пишу – чего же боле?

Что я могу еще сказать?

Одноклассники – рослые парни с пробивающимися усиками над верхней губой – ничего не говорили, но имели представление, откуда взялись эти возвышенные строчки. Спасибо Лидии Грицановне и на этом. Великая русская литература оставила хотя бы след в памяти ее учеников – а значит, не все потеряно.

Звездой и непререкаемым авторитетом в школе была математичка Агния Николаевна Кулыйкина. Вот она стала завучем! И инспектора ОБЛОНО чаще посещали именно ее открытые уроки. Хотя один ветеран кортубинской системы образования – седенький старичок Генрих Шульце – случайно столкнувшись с Лидией Грицановной и уяснив кое-что для себя, обращался с тихой скромницей подчеркнуто уважительно. Но Генрих Шульце уже давно заслуженный пенсионер областного значения, в министерстве рулили другие деятели – они решили, и дождь почетных наград высыпался на Агнию Кулыйкину (вполне заслуженно). Лидия Грицановна никогда ничего не просила и ни о чем не жалела – это ее жизненное кредо.

Прошло немало лет с того дня, когда выпускница Орского института Лида Чиросвий впервые ступила на благословенную землю Утылвы – землю покоя, довольства и счастья. Просто спрыгнула на перрон из вагона, сзади ей подали чемодан, мешок и связку книг – вот и вся скромная поклажа. Крепкая, кареглазая девушка в черном плюшевом жакете – роскошные косы и серьезное выражение лица, юная свежесть без косметических ухищрений. Тогда ее впервые увидали тылки – на их придирчивый взгляд Лида нисколько не походила на мать – худосочную русоволосую Калинку.

Сегодня люди стояли перед гробом, смотрели на покойницу, сравнивали свои ощущения и ужасались – все бесполезно и бессмысленно, и только время вершит свой суд – был человек, и нет человека… Ведь долго этот (или любой другой) человек – живой, теплый, реальный – жил рядом, дышал, радовался и горевал, скрывал свои тайны, стремился к чему-то, кричал и плакал, просил, добивался справедливости (как он понимал) – а люди не прислушались напоследок… Вот и Лидия Грицановна Чиросвий считалась неотъемлемой частью Утылвы. Однако теперь связь разорвалась, и люди испытали горечь. Прощай, баба Лида, пусть земля тебе будет пухом… ПРОЩАЙ!! прости нас…

Волна пробежала по скорбной толпе. Возле гроба встал бывший директор ТыМЗ Борис Сергеевич Васыр. Коренной тылок. Пожилой, очень худой, но крепкий и жилистый. На его длинной морщинистой шее выпирал кадык, и на узком лице больше заметен был крупный нос с вывернутыми ноздрями – как говорится, нос семерым рос, да одному достался. Глаза маленькие, сонные, непонятного цвета. Кустистые брови. Несмотря на свой немаленький статус (все же директор завода, пусть и бывший!), одет неряшливо – добротный костюм помят и плохо вычищен, рубашка отнюдь не безупречной свежести, ворот расстегнут, галстука нет, горло наружу. Но Васыр давно перестал обращать внимание на свой внешний вид, что вполне объяснимо – супруга Софья Михайловна, его ненаглядная Софочка, умерла три года назад, у детей своя жизнь и свои проблемы вдали от Утылвы. Мужчина остался один и был совершенно не приспособлен к быту. Тем не менее, Васыр выдержал длительную осаду со стороны женской половины Утылвы, не привел в дом новую хозяйку. Так и жил вдовцом – и как поговаривали в Утылве, начал чудить. Но сегодня он постарался прийти на похороны при полном параде – вот костюм надел. И еще кепку – этот головной убор архаичного фасона, подаренный еще женой, Васыр носил, практически не снимая – и в жару, и в холод. Злословили, что он стыдится своей лысины. Сейчас, на кладбище, Васыр комкал эту кепку в руках. Кашлянул, прочищая горло. С шумным выдохом начал:

– Тишина. Послушайте же. Мы собрались сегодня, чтобы проводить в последний путь хорошего, доброго, светлого человека. Лидию Грицановну Чиросвий. Нашу дорогую учительницу. Лидия Грицановна и моя учительница тоже. Мы тогда уже были старшеклассниками, когда она появилась в школе. Сейчас вспоминается, какая красавица! темные косы, а глаза в душу смотрят. Именно такой я ее запомню – у остальных в памяти сохранится другое… Да-а… Человек приходит в эту жизнь не зря и не исчезает бесследно – остаются его дела, мысли, чувства. Лидия Грицановна не оставила ничего материального, но следы ее неутомимых трудов – в сердцах и мыслях наших детей и внуков, и это наследство самое долговечное и дорогое. Теперь, с высоты прожитых лет можно оценить человека – наша Лида отличалась удивительной скромностью и бескорыстием. Мои сверстники меня поймут – для большинства присутствующих она была бабой Лидой, а для нас даже не Лидией Грицановной, а Лидой, нашей милой Лидочкой. Вот так. Ты умерла, и никто уже не скажет нам – Сережа, Саня, Боря… Но мы все здесь – твои ученики, почти ровесники. И можем сказать искренне –