Persona Non Grata - Иван Максименко

Оставив машину, Петер по привычке посмотрел на часы на руке и пошел к небольшому квартальному ресторану, находившемуся возле главного входа в сквер. До двенадцати оставалось три минуты, но и их было достаточно, чтобы дойти вовремя.

Журналист шагал быстро, чуть не спотыкаясь, не только потому, что от прогулки под палящим солнцем было мало удовольствия, но и потому что разговор с его коллегой был очень важен для предстоящей командировки в Живицу.

— Петер, я здесь, — Филипп Бауман, присевший за одним из вынесенных на улицу столиков, укрытых тентом, увидел знакомый силует и помахал ему рукой. Петер кивнул и, маневрируя между столиками, подошел к Бауману.

— Привет, Филипп. Спасибо, что нашел время для меня.

— Пустяки. Ты пообедать не хочешь? Я с утра ничего не ел, только одну чашку кофе выпил, — поправив очки, улыбнулся Бауман. Ему было сорок шесть, но из-за полноты и обширной лысины на лоснящемся от пота темени, он казался старше своих лет.

— Пожалуй, я тоже перекушу что-нибудь.

— Итак, что тебе рассказать о моих контактах в Югоравии? — разглядывая меню, спросил Филипп.

— Дело в том, что мне предстоит командировка в Живицу. Мне нужно узнать больше о балканских связях имагинерских террористов и, в частности, о Саллехе Абдулле. У меня в Живице нет контактов, поэтому я бы хотел узнать, нет ли у тебя связей с местными? Ты в Живицу ездил во время войны, да?

— Да, я там в девяносто пятом был. Дай-ка подумать, кто тебе может быть полезен… Я там знаю двух местных журналистов, только я не уверен, работают ли они все еще в Живице или нет. Завтра или послезавтра проверю и если кого найду, позвоню. Один мой хороший знакомый, итальянец, тоже пишет статьи про Балканы и сейчас то-ли в Живице, то-ли в Македонии находится. Я и его поищу.

— Да, будет отлично, если ты меня на кого-нибудь выведешь. Заранее выражаю тебе горячую признательность, — диалог на секунду прервался, так как появилась официантка с заказанными блюдами.

— Когда собираешься туда вылетать? Или не решил еще?

— В конце месяца, не позднее.

— Понятно. А этот Саллех Абдулла все еще в Живице скрывается что ли? Об этом что-нибудь известно? — отпивая от стакана с минеральной водой, спросил Филипп.

— От разведки доносятся слухи, что он все еще там. Причем он не в каком-нибудь тайном месте, а в самой столице, чуть ли не у всех на глазах. Только наша генпрокуратура никак его достать не может. Прямо цирк какой-то.

— Этих арабов и раньше никто не мог достать. Во время войны в Живице было несколько случаев, когда боевики забирали у миротворцев машины. Они даже блокпосты выставляли иногда на дорогах, и никто им не мог слово поперек сказать. С Абдуллой та же самая история. Не выдадут они его.

— Я тоже сильно сомневаюсь, что его выдадут. Он знает слишком много. Его было бы легче убрать.

— Это верно, лишние свидетели редко доживают до старости. Кстати, Петер, я должен написать статью о процессе над имагинерскими террористами. У тебя нет каких-нибудь интересных материалов на подсудимых?

— Кое-какие материалы есть, я тебе их отошлю на электронную почту.

— Вот и хорошо. Так сказать — ты мне, я тебе, — улыбнулся Филипп и ткнул вилкой в тарелку с салатом. — А ты не боишься ехать в Живицу? Там война уже закончилась, но все-таки…

— Как сказать, Филипп. Не боятся только сумасшедшие, правильно? В мирной жизни иногда бывает похлеще, чем на войне, поэтому, что тут, что там — разница не велика. Буду, надеется, что у меня надежный ангел-хранитель. А ты не боялся, когда туда поехал?

— Врать не стану, побаивался. Хотя я испытывал страх скорее из-за того, что не знал, что меня там ждет. Один раз, конечно, нашу машину обстреляли, и тогда пришлось здорово понервничать, но все обошлось.

— Кто вас обстрелял? Исламисты?

— Нет, иллирийцы. Мы потом узнали, что они специально устроили провокацию, чтобы свалить вину на мусульман. Там мусульмане воевали сначала с мизийцами, а потом и с иллирийцами. Иногда было вообще непонятно, кто в кого стреляет.

Закончив с обедом и договорившись созвониться, как только Филипп разыщет своих знакомых коллег в Живице, двое мужчин пожали руки на прощание и покинули ресторан. Петер поспешил к своей машине, а его коллега, сытый и довольный, пошел домой с характерной для него походкой — расслабленно, переваливаясь с ноги на ногу, как будто таская на себе тяжелый мешок.

Бауман знал Сантира с тех пор, как они два года проработали вместе в одной из столичных газет. Впоследствии Петер перешел в «Нюз Ляйнер», а Бауман сменил несколько редакций, успев и некоторое время поработать заграницей, потом возвратился на родину и стал корреспондентом одного немецкого журнала, описывая новости, связанные с немецкой диаспорой в Имагинере и ставшим особенно актуальным исламским терроризмом.

Рассмотрение дела против местных террористов было в данный момент темой номер один не только для всей Имагинеры, но и в частности для самого Филиппа, которому требовалось написать для немецкого журнала подробную статью о ходе судебного процесса. Неприятным для журналистов и всех любопытствующих стало известие, что дело будет рассматриваться в закрытом режиме по причине того, что некоторые доказательства в нем были секретными, и их разглашение могло угрожать национальной безопасности.

Официальное сообщение о том, что ни одна камера или фотоаппарат не будут пропущены в зал суда, прозвучало в последний возможный момент, давая повод представителям прессы и конспираторам истолковать это как стремление спецслужб скрыть от общественности нарушения (или преступления, как считали некоторые более критично настроенные наблюдатели) своих агентов.

Читателям газет и телевизионным зрителям оставалось довольствоваться лишь эскизами судебных художников, на которых были изображены подсудимые, усаженные на длинную скамью в зарешеченной клетке у стены, сбоку от трех судей, заседающих за судейским столом. Внешний вид подсудимых заметно расходился с традиционными представлениями большинства имагинерцев: на всех были одинаковые, широкие белые рубахи с короткими воротниками, некоторые были обуты в сандалии вместо ботинок; у всех были отпущены густые черные бороды — у одного из нарисованных борода была настолько длинная, что ее конец можно было заправить в брюки; внешность выдавала в них выходцев из стран Ближнего Востока и Африки.

Даже не имея возможности присутствовать на судебных заседаниях, некоторым журналистам, среди которых был и Петер Сантир, удалось узнать много интересного о недалеком прошлом обвиняемых.

Во-первых, все они состояли в разных радикально-исламистских группировках, рассыпанных по всему европейскому континенту. У спецслужб западноевропейских государств имелись досье практически на каждого из тех, кто находился на скамье подсудимых, но при этом никто не пытался ограничить их частое перемещение через границы. В Имагинере ими тоже никто не заинтересовался, даже, несмотря на то, что двое из исламистов еще в середине девяностых были объявлены в розыск египетскими властями за подготовку терактов, а к трем другим имелись вопросы у алжирского правосудия.

Впрочем, не только имагинерские правоохранительные органы, но и их зарубежные коллеги проявляли необъяснимую пассивность касательно исламских радикалов. Эту политику «безразличия» анонимный имагинерский сотрудник разведки в одном интервью охарактеризовал следующими словами: «Спецслужб — не только имагинерских, а любых — слабо волнует то, что террористы устраивают теракты где-то в других странах. Для них террористы — как марионетки, которыми можно двигать в собственных интересах или в каких-то политических целях. Пока они себя ведут мирно, спецслужбы ничего не предпринимают против них, вне зависимости от того, сколько преступлений у них на счету. Знаете, если держать клетку с тигром незапертой, он рано или поздно вырвется на волю. Я не знаю, понимают ли мои начальники, в какую дьявольскую игру они играют, но, так или иначе, даже после перестрелки в Визне весной этого года, ничего так и не изменилось».

Во-вторых, обвиняемые исламисты были связаны с той же самой сетью, которая считалась организатором терактов на территории Вест Лендс 11 сентября 2001 года. Шестеро из числа подсудимых в девяностые годы неоднократно ездили в Вест Лендс и, со слов источников в вестлендерской разведке, посещали импровизированную тренировочную базу, построенную исламистами на территории одной старой фермы (купил ее на свои деньги один из членов вестлендерского террористического подполья, при чем хозяину фермы он представился своим настоящим именем и заплатил наличными, не боясь, что это может вывести на него спецслужбы).

Эту же самую базу посещали и террористы, которым приписывали теракты 11 сентября, но даже это никто не воспринял как тревожный сигнал, благодаря чему имагинерские террористы каждый раз беспрепятственно возвращались из Вест Лендс в Европу, так же беспрепятственно перебирались из одной западноевропейской страны в другую, останавливались попутно в Живице и Копродине — бывших субъектах Югоравии, ездили в Пакистан и Афганистан, а в конце очутились в Имагинере, где к ним тоже никто не придрался.