Король-Бродяга (День дурака, час шута) - Евгения Белякова

— Потом я разобрался в тебе, не до конца, конечно… — продолжил Асурро, увидев, что я закончил самокопания и сделал какие-то выводы. — Я понял, что ты гораздо старше, чем кажешься. И, уж извини, полез в архивы. Правда, только после того, как разузнал о тебе все возможное от Аффара и Цеориса.

Я вскинул голову.

— Да, да, и не дергайся ты так. Должен же я был убедиться, что ты не представляешь опасности для Академии…

— Я? Опасности? — я повторял за ним, словно эхо.

— Ты, видно, не в курсе, но за долгие годы существования Академии тут побывало много чужаков. И не все из них были людьми. — Асурро, видимо, обладал потрясающей выдержкой, если сумел не обращать внимания на мои вытаращенные глаза. — Были демоны, вселившиеся в людей, подосланные к нам големы и поднятые мертвецы… И люди — проникнувшие с целью выведать секреты магии, шпионы других государств. Ты думаешь, зачем мы устраиваем такие долгие и нудные экзамены? Проверяем намерения. На самом деле понять, есть ли у человека способности к магии, можно в течение нескольких минут.

— Нас мурыжили семь часов, — пробурчал я.

— Так положено, — подхватил Асурро, — ибо 'враг не дремлет', как любил выражаться профессор Ньелль, когда был еще… до того, как его засунули в склянку. Честно признаюсь, я чуть было не отказал тебе в обучении с самого начала, потому что заметил на тебе несколько заклятий… Но решил посмотреть, изучить, выяснить… Ты стал моим хобби, Джок, и, надо сказать, весьма увлекательным.

Как ни странно, я не чувствовал ни обиды, ни возмущения. Я уже привык к тому, что Асурро всегда говорит, что думает, и бессмысленно обижаться на него. Он продолжил:

— Кое-что мне стало известно почти сразу… По крайней мере со времени твоего прибытия в Дор-Надир. А вот до него — было сплошное белое пятно. И тут я заинтересовался по-настоящему. И все-таки сумел выяснить если не всю правду, то наиболее близкие к ней факты. И отправной точкой мне послужило твое кольцо.

— Кольцо? — я поднял руку, и рубин сверкнул алой каплей… очень большой, надо заметить, алой каплей. — Это дешевая подделка…

Я натолкнулся на взгляд спокойных глаз моего учителя, и меня будто шаровой молнией ударило… нежно так, изнутри. Так вот она, совесть, подумал я, здравствуй, милая, давно не виделись, вернее никогда не виделись, счастлив познакомиться…

— Ладно, оно настоящее… и оно — причина, вернее, закрепитель заклятия.

Глава Кафедры Боевой Магии кинул странный взгляд на кольцо, и медленно опустил голову, соглашаясь. А у меня внезапно появился один очень закономерный вопрос, который я тут же и задал:

— А почему вы мне это все рассказываете?

— Дослушай до конца, Джок. Я постараюсь быть краток. Кольцо это — единственное в своем роде и упоминается в ваших легендах. Правда, я не нашел рисунка, только лишь словесное описание, но оно весьма точное. На внутренней стороне кольца, если его чуть разогреть в огне, проявится надпись, гласящая… гласящая…

И тут случилось нечто невероятное. Невообразимое. Асурро не просто дернул уголком рта, или двинул бровью, или пошевелил веком, как он обычно делал, желая показать окружающим, что его обуревают сильные эмоции. Нет… Он закрыл лицо ладонями и застонал.

Я сперва подумал, что ему плохо… что кольцо… тянет его, что ли, пытается взять над ним контроль… И перепугался чуть ли не до обморока. Но тут профессор отнял руки, и я увидел плотно сжатые губы, и слезы на глазах… Боги, он смеялся!

— Гласящая… — он взял себя в руки, на сей раз фигурально. — Э-э… 'Вот ты и попался, идиот!'

Так я не смеялся даже с Пухликом в подземелье.

Когда спустя десять минут мы поднялись с земли, куда сползли в приступах истерического хохота, и вернули свои филейные части на скамью, я сказал:

— Ох, здорово вы меня разыграли, Асурро… Ну, с кольцом то ладно, а что насчет остального?

— Ох… — он вытер слезы рукавом мантии и снова превратился в живую статую — ни намека на эмоции, лицо словно каменное. — Ну, я связался кое с кем в твоей стране и по некоторым признакам сумел догадаться, кем ты был до того, как пошел в актеры. Мне прислали (причем совсем недавно), твой портрет в молодости… написанный, кстати, в очень милой манере; особенно меня умилил меч размером с тебя самого и сияние над головой…

— Они всегда преувеличивают, эти придворные художники, — я беспомощно махнул рукой, — просил я их… приказывал даже. Казнил…э-э… парочку. И ни в какую. И что дальше?

— Дальше… Как раз после портрета… мы виделись, когда я посоветовал тебе поговорить с твоим другом, помнишь? Вот, собственно, и конец моего расследования, надеюсь, я ничего не упустил?

— Только одно, профессор. Вы так и не сказали мне, почему решили все рассказать.

— Хм… да. — Асурро выдержал хорошую театральную паузу. Настолько хорошую, что я чуть было не зааплодировал. На моей памяти длиннее была только получасовая пауза моего напарника по пьесе 'Виторио и пятнадцать его любовниц', забывшего текст по причине ужасного похмелья. Зрители разошлись на второй минуте его гробового молчания, так что единственным свидетелем этого достижения был я. Мой учитель, конечно, проигрывал в продолжительности, но по напряженности давал сто очков вперед любому актеру.

— Я считаю, что тебе лучше было бы… пока не обучаться Предсказанию и Темным Искусствам. Я хочу, чтобы ты занялся только Боевой Магией, и исключительно под моим началом. Я вижу в тебе потрясающие способности, и не желаю, чтобы ты растрачивал свое время на всякую…хм… на то, что тебе не подходит. Поэтому я подал заявку на тебя, уж извини за то, что распоряжаюсь тобой… — в его глазах не было ни капли сожаления или стыда. Говорил он так, только чтобы я не слишком рыпался и не имел потом права сказать, что он, мол, не предупреждал. — Словом, ты теперь являешься студентом с одним предметом.

Я шумно втянул в себя воздух и отвел взгляд в сторону… заманчиво, конечно, но…

— А разговор этот я затеял, потому что между нами не должно быть секретов, и тем более лжи.

— Они… Профессора — согласились? И профессор Ньелль тоже?

Асурро почесал кончик носа с заметным облегчением. Вернее, мне заметным, ведь я знал его уже довольно долго и правильно понял изменение цвета глаз.

— Уходя с поста Главы Академии, я поставил это условием, — кратко пояснил он.

Он знал, хитрый лис, знал, что после такой 'жертвы' у меня не хватит духу ему отказать. Ну что ж, подумал я, плохого в этом предложении ничего нет, а с профессором Ньеллем я смогу увидеться и как с Главой, а не как с преподавателем… Я посмотрел на сидящего, будто он проглотил свой же посох, Асурро, и кивнул.