Опережая бурю - Дмитрий Самохин

Но!!! Главный кошмар служилого человека – это потеря места. Сколько раз он снится после тяжелого рабочего дня и неприятностей на работе. Он является вновь и вновь, преследует снова и снова, и чем старше ты становишься, тем тревожнее и мрачнее выглядят эти сны. Человеку же при своем деле (лавке торговой, типографии, заводе, букмекерской конторе и прочем, прочем, прочем) снится вариант этого кошмара – разорение и потеря нажитого.

Мамочке, сидящей с детьми, пока муж находится на работе или служит семейному бизнесу, снятся кошмары иного рода. Тут и украденные на рынке, детской площадке, в вагоне общественного транспорта дети, заболевшие страшными и обязательно неизлечимыми заболеваниями, и снова дети, и снова дети, и муж. В кошмарах он ей изменяет со всеми знакомыми и незнакомыми женщинами, погибает всеми мыслимыми и немыслимыми способами и теряет место, снова и снова теряет место работы.

Старики часто не могут уснуть, мучаются от бессонницы и на выдуманные кошмары им просто не хватает времени – во снах они видят свое прошлое, возвращаются к детству, юношеству, отрочеству и зрелости и переживают события своей жизни вновь и вновь. Им снятся кошмары, которые происходили с ними наяву. Они боятся своего прошлого.

Кошмары у каждого возраста разные, но всех их роднит одно происхождение. Они проистекают из неуверенности и наслоившихся друг на друга приобретенных в течение жизни фобий.

Карлу снились свои особые кошмары, иногда сбывающиеся наяву. Эти кошмары были присущи людям его профессии, магам. Не получившееся простое заклинание на глазах у школяров, которые эти заклинания щелкают как орешки. Проигрыш в магическом поединке, закончившийся не смертью проигравшего (так меньше позора прольется на мундир), а проигрыш с поражением в чине и правах. То, что, как говорится, доктор прописал.

Карлу часто снилось, как во время поимки особо опасного государственного преступника, проходящего аккурат по их ведомству, в решительный момент атакующее заклинание срабатывает совсем не так, как должно было. Слабо проявленный неинициированный самоучка, обозленный на весь мир и от этого убивающий магов низших ступеней, получает заклинание неподвижности и вместо того чтобы застыть как Колосс Родосский, начинает скакать, точно каучуковый мячик, фонтанируя в разные стороны неоформленной магической энергией. Или взбунтовавшийся магистр, собравший вокруг себя соратников и поставивший себе целью свержение императорской семьи (руководства ложи Белого Единорога, верховных иерархов Руссийской православной церкви и т. д.) пропускает в себя сложное заклинание рабского повиновения, но вместо того чтобы заглядывать в рот барона в поисках очередного приказа, получает над Карлом полную власть господина над рабом.

Но самый страшный кошмар для Карла Мюнха – это вовсе не потеря всех магических сил, а самое сложное, выпивающее из него энергию литрами заклинание поиска и следа. Это заклинание он ненавидел с ученической скамьи, хотя старый барон заставлял его учить и повторять снова и снова. Оно плохо получалось у Карла, было непослушным и неповоротливым в его руках, но больше всего его злило то раздвоение личности, в которое он впадал, когда сотворял заклинание. Магический поводок привязывал его, заставляя жить двумя жизнями, пока след не приводил к объекту поиска. Поэтому Карл старался не пользоваться этим заклинанием, и уж если прибегал к нему, то только будучи уверенным, что его цель находится недалеко. В то время как тот же князь Драгомысл был способен накинуть поводок поиска на цель, находящуюся на другом континенте, и для него не составляло труда отравиться в путь за добычей, не обращая внимание на вынужденное раздвоенное состояние. С поводком поиска он мог пропутешествовать и не один месяц, как в случае с делом о Цветочном убийце.

Карл долгое время не хотел применять это заклятье. Думал, что сумеет справиться и без него, но когда на пятки наступают конкуренты, да и мимикрейторы отрядили за своей драгоценностью лучших ищеек, тут уж не до сантиментов. Приходится действовать любыми способами. На войне, как говорится, все средства хороши. Или как любил говорить его святейшество кардинал Ришелье, цель оправдывает средства.

Найти экипаж в столь поздний час оказалось делом чертовски трудным. С наступлением темноты извозчики не показывались на окраине города. Береженого, Бог бережет. А извозчики люди крайне суеверные. Только возле отеля стояло несколько экипажей, но они дожидались господ, позаботившихся о транспорте заранее.

Миконя и тут не сплоховал, с заданием справился играючи. Где он нашел извозчика, большого пахучего перегаром и потом мужчину с заросшим, точно у шмеля лицом, Карл не знал. Ему было все равно. Его чувства точно натянутые скрипичные струны, по которым пиликал смычком скрипач-неумеха, были полностью поглощены Джеком Мортоном. Так что ему было не до проблем с экипажем. Если бы потребовалось, к цели побежал бы бегом через весь город, точно голодный волк, почуявший запах крови.

В коляске нещадно трясло. Каждая колдобина и рытвина отзывалась сначала на заднице, а потом йокалась в желудке. Но Карл ничего этого не замечал, как и того, что всю дорогу Лора держала его за руку. Он видел только цель и то, что с ней происходило. Изредка его сознание воссоединялось с телом, трясущимся в коляске, и тогда он слышал неторопливый разговор между Миконей и извозчиком: о погоде (в этом году мир, кажется, с ума сошел, то снег, то дождь, и это в летнюю-то пахоту, когда такое видано было, вот раньше…), о женщинах (вот встретишь, красавица красавицей, добрая-добрая, ласка, а не женщина, а женишься, в дом приведешь, и куда все девалось, не женщина, а мегера), о последних попойках (а мы недавно с мужиками набрались до чертиков…). Потом он вновь проваливался в туман забытья, забывал о себе и становился незримой тенью за спиной Джека Мортона. А с тем происходило нечто интересное.

Долгое время Джек Мортон не мог уснуть. Четверть часа провалялся в кровати с закрытыми глазами, пытался считать овец, но почему-то упорно через забор вместо овец прыгала Дженни МакИган. Девушка из скользящих, одна из чемпионок по аэроскидингу, задурившая голову Джеку еще два года назад. Лишь слегка прикрытая овечьей шкурой, она перепрыгивала через забор. В момент прыжка овечья шкура взмывала вверх, и становились видны все ее прелести. Какой уж тут сон может быть.

Джек поднялся, побродил по комнате, на глаза попалась книга Кинтайр Фергюс «Идиоты». Открыл, пролистал несколько страниц, осилил пару абзацев и отложил в сторону, читать не хотелось. Решил осмотреть амуницию, которую любезно предоставил ему Гарри Птаха. Он выдал ему все, без чего нельзя было подняться в воздух и совершить скольжение. А главное, хорошо сбалансированную дорогую доску. С таким снаряжением можно было претендовать на победу на соревнованиях.

Сознание соединилось с телом. Коляску трясло и подбрасывало. Карл считал, что ухабистые дороги – привилегия Руссийской империи, но туманный Альбион не далеко ушел от своего евроазиатского собрата. Лора прикорнула у него на плече и задремала. Как она могла спать в такой тряске? Миконя и извозчик неспешно беседовали по-фогштильски.

– Боязно ездить по ночам-то, – жаловался извозчик.

– А чего боязно-то? – спрашивал Миконя.

– Ну, то и боязно, что боязно. Ни одна лошадь конюшню, как стемнеет, не покинет, если только не закажут специально. Вот тогда другое дело. Опять же, и деньги выше в два раза, чем днем.

– Чего так сурово-то?

– Так боязно. Вот по-затом году Джона Счастливчика с ножом в спине нашли. Деньгов решил подзаработать побольше, вот и подзаработал. Люд-то местный все больше по домам сидит в такую темень, а по улицам всякий разный сброд шатается.

– Это ты кого сбродом называешь? – обиделся Миконя.

– Ну, уж всяко не вас. Вашего барина сразу можно распознать, барин богатый, знатный. Только поднабрался видно на радостях. Не мудрено с такой-то миссис.

– Чего ты тогда на улицу сегодня подался?

– Так заказали экипаж, а брать не стали. Зря только проездил, а тут вы…

Реальность растворилась, и Карл вновь провалился к своему визави.

Джек Мортон лежал на кровати, уставившись неподвижным взглядом в потолок. Рубашка расстегнута, руки сложены на животе крестом. Внутри живота пульсирует чужеродная жизнь. Джек Мортон вроде бы и жив, а вроде бы и нет. Взгляд пустой, бессмысленный. На кровати лежит лишь оболочка Джека Мортона. Сам Джек Мортон слился сознанием с чем-то большим и инородным, существующим за пределами человеческого понимания.

Внезапно Джек Мортон поднялся с кровати, заозирался по сторонам и уставился прямо на незримого наблюдателя. Он почувствовал его, увидел накинутый поводок и без труда оборвал его.

Карл очнулся, вырванный из видения так резко, что он не успел ничего предпринять, чтобы задержаться в нем. Его колдовство разорвали точно папиросную бумагу. Хотя сила заклятья поиска и следа зависит от силы его хозяина. Если у Джека Мортона получилось разорвать колдовство, значит, либо его недооценили и он маг очень высокого уровня, либо он вступил в контакт с артефактом и получил от него силу. В любом случае следует поторопиться, пока цель не утекла из-под носа.