Стереть из памяти - Людмила Мартова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отпуск становился все более суматошным. Из отеля им пришлось поехать в полицию, где Снегова запротоколировала их показания. Затем Антон отвез Лику в больницу, узнать, как состояние Викентия. Тот по-прежнему был без сознания, но врачи делали все необходимое для детоксикации организма. Записав перечень вещей, которые необходимо привезти, они вернулись в отель, чтобы собрать все нужное, затем заехали в магазин, чтобы докупить то, чего не хватало, и снова вернулись в отделение, чтобы передать собранные пакеты.
Лика вздрогнула, когда дверь открылась и им навстречу вышел Дмитрий Ермолаев.
– Здравствуйте, – сказал он вполне доброжелательно. – Наслышан уже про ваши приключения. Но вы не переживайте. У вашего друга сильный организм, похоже, что он справится без видимых последствий.
– Уже известно, чем его отравили? – спросил Антон.
– Одним из лекарственных препаратов, содержащих гидроксизин, – ответил тот. – Это транквилизатор современного поколения, очень полезный в малых дозах, но вызывающий изменения сердечного ритма при передозировке. Хорошо, что у вашего друга большая масса тела, был бы на его месте кто-нибудь более щуплый, могли бы и не довезти.
Лика оглядела себя. Да, в ней пятьдесят восемь килограммов, а в Викентии – девяносто четыре. Убийца не знал про Викентия, он рассчитывал дозу, исходя из массы тела в два раза меньше. Если бы она осталась в номере одна и выпила оставленную воду, в которой растворили лекарство, то это ее не успели бы довезти до больницы. По лицу Антона она заметила, что он думает о том же самом.
– Вы так хорошо об этом осведомлены, потому что сами растворили этот ваш гидроксизин в воде и принесли ее в мой номер? – спросила она резко.
Ермолаев посмотрел на нее с удивлением.
– Разумеется, нет. С чего вы это взяли? С какой стати я должен желать вам вреда?
– У вас красные кеды, – выпалила Лика и замолчала.
В комнате для персонала в «Зеландии» тоже стояли красные кеды и принадлежали они не доктору Ермолаеву, а кому-то из персонала. Ирине? Гузели? Администратору, имени которой Лика не знала? Эльмире Степановне?
Доктор смотрел на нее как на больную.
– И что? Какое отношение мои красные кеды имеют к гидроксизину?
– Несколько дней назад меня ударил по голове человек в красных кедах. А потом кто-то стащил фотографии с вечеринки по поводу помолвки, чтобы помешать мне увидеть на них что-то важное. Но этот человек не был уверен, что я уже не увидела то, что может его выдать, поэтому решил меня отравить.
– И почему вы считаете, что это все сделал я?
– Вы ненавидели Регину Батурину, потому что она выдала ваш секрет отцу Анны. Вы сами признались, что теперь вас шантажировала Катя. Обе сестры мертвы. И вы приходили в гостиницу сегодня утром. Как раз в то время, когда Эльмиру Степановну ударили по голове.
– Я не бил по голове ни вас, ни Эльвиру Степановну. Признаюсь, что эта тетка мне никогда не нравилась, потому что была липучей до невозможности. Но за навязчивость не убивают.
– Зачем вы приходили в гостиницу?
– Как врач. У меня с ними договор на оказание консультационных услуг. Одной из постоялиц стало нехорошо. У нее поднялось давление, и Нина Полунина позвонила мне. Я сел в машину и приехал. Моя работа мне это позволяет. Измерил давление, убедился, что ничего страшного не происходит, дал нужное лекарство и вернулся в больницу. Спросите у Нины, она подтвердит. И пациентка тоже. Я был в триста восемнадцатом номере.
– Когда вы пришли в отель, на ресепшене кто-то был?
– Да. Эльмира Степановна. Мы поздоровались, и я поднялся в номер.
– А когда возвращались?
– Это было минут через двадцать. Нет, на ресепшене никого не было.
Врет или нет? Он или не он? Откуда взялись вторые красные кеды? Лика чувствовала, что у нее голова идет кругом. Они попрощались с Ермолаевым, отдали пакет с вещами и снова вышли на улицу.
– Вот что, Луша, – решительно заявил Антон. – Мы сейчас едем в твой номер, собираем твои вещи, и ты переселяешься ко мне.
– Зачем? – удивилась она.
– Затем, что оставаться в «Зеландии» тебе не-безопасно. Этот человек, который открыл на тебя охоту, не успокоится. У него не получилось с транквилизаторами, потому что вместо тебя воду выпил твой гость. Но в следующий раз он придумает что-то еще.
– Но почему? – воскликнула Лика. – Я все равно не знаю, кто он. Понятия не имею. Но получается, что точно не Влад Панфилов. Тот сидит под домашним арестом, так что не мог оказаться в отеле.
Антон помолчал.
– Ладно, скажу, – наконец произнес он. – Я правда Вадьке пообещал, что не проболтаюсь, но ты вправе знать.
– Что еще случилось?
– Сегодня ночью Панфилов сбежал из-под домашнего ареста. Вадька рассказал под большим секретом, что у него вечером браслет сработал. Он его снял и дома оставил, а сам сбежал. Так что вполне мог и в гостиницу прийти, тем более что ночью там Ирина дежурила. Вот такие пироги.
– Значит, перечень подозреваемых остается тем же, – задумчиво проговорила Лика. – Убить Регину могли мой дед, Влад Панфилов, Анна Марлицкая и Дмитрий Ермолаев. Не могли Светлана и Николай, потому что их тогда тут просто не было, и Ирина, которая была совсем ребенком. Ее отец тоже не мог. Я в материалах следствия читала, что, когда соседей опрашивали, выяснилось, что он всю ночь провел дома, рядом с женой, которая страдала приступом панкреатита, и он за ней ухаживал. Но не помогло, поэтому под утро они вызвали «Скорую» и страдалицу увезли в больницу. Убить Катю могли все тот же Влад, Анна и Ермолаев. А также Ирина и чисто теоретически Благушин, Светлана и Николай. А вот мой дед тут ни при чем. Получается, что прямые пересекаются в трех точках: Панфилов, Ермолаев и Марлицкая.
– Две прямые могут пересечься только в одной точке, – засмеялся Таланов, притянул к себе Лику и поцеловал. – Поехали, сыщик ты мой. Как хочешь, но одну я тебя больше не оставлю даже на минуту. Я не хочу, чтобы в точке пересечения прямых оказалась ты.
В номере Лика быстро собрала вещи и выписалась из отеля. Грустная Нина Полунина пообещала, что деньги за неиспользованные дни обязательно вернет.
– Я же понимаю, что это форс-мажор. Тут такие дела творятся, что и другие постояльцы того и гляди съедут. Приезжайте к нам еще. Мы будем вам рады.
– Спасибо, у вас тут чудесно, – сказала Лика. – Я бы ни за что не уехала, если
