Чеслав. Воин древнего рода - Валентин Тарасов

— Городищу вожак нужен, а люду — глава, — важно говорил Зимобор. — После того как Велимир отправился к предкам нашим, неспокойно и боязно стало вокруг селения. В Сокола стрельнули, в Леду Кривую метили. А нынче ночью новая напасть: сторонний в городище пробрался, хорошо, что собаки учуяли, не то быть еще какой беде… Люди роптать стали, что боги, мол, прогневались на нас. Им опора необходима и рука твердая, а еще больше голова разумная, которая бы о благе всей общины думала бы.

— Мудро и складно говоришь, Зимобор, — после довольно продолжительной паузы отозвался на слова гостя Колобор. — Хороший вожак — в любом стаде основа его выживания, а уж для нас, людей, и подавно.

Зимобор, очевидно, от волнения, часто засопел своим искривленным носом. Будучи молодым, он получил это увечье в драке.

— Вот я и пришел к тебе, служитель Великих, поговорить да посоветоваться про то, кому общину возглавить.

И опять не торопился поддержать разговор волхв. А от этого сопение гостя еще больше усилилось.

— Так ведь это общине и совету решать, кто достойный… Ты же знаешь, Зимобор, что соплеменники наши — люд свободолюбивый и за себя никому решать не дадут. Разве что Великим… — В голосе Колобора послышалась усмешка. — Под «головой разумной» себя небось имел в виду?

— Отчего же и нет? — надувшись от собственного самомнения и важности, пропыхтел гость. — Безголовым и неразумным меня никто не назовет. А уважения и поддержки в общине я поболе других имею.

— Так чего ж ты ко мне пришел?

Теперь уже не спешил с ответом Зимобор. Наконец он заговорил, тщательно подбирая слова:

— Община и совет свое слово скажут, но ведь… и Великие должны поддержку выказать, а то и… направить племя. И кому же, как не тебе, волхв, про то спросить богов наших? А может, и растолковать как следует их волю, — с нажимом добавил Зимобор.

На этот раз ответ последовал незамедлительно и просвистел грозно, словно стрела, пущенная в наглую цель.

— Уж не хочешь ли ты, Зимобор, свое желание алчное выдать за волю Великих?! — повысил голос Колобор.

Утратил мягкость и голос Зимобора:

— А разве то в моих силах? Да я бы не дерзнул и думать о таком святотатстве! Но ты молнии Перуновы глазами-то своими в меня не мечи, я подобру пришел. И тебе ведь не все одно должно быть, кто главой станет.

— Я приму решение совета и Великих.

— Ой ли?

За спиной Чеслава послышался шелест и недовольное сопение. Юноша резко повернулся и никого не увидел… Только опустив глаза к земле, он понял, что это еж недовольно пыхтел, наткнувшись в кустах на него. И по каким это делам колючий отправился в дневную пору?

Появление ежа на время отвлекло Чеслава от разговора в хижине, но, услышав знакомое имя, он опять сосредоточил на нем свое внимание.

— С Велимиром мы хоть и спорили порой — нрав у него был уж больно колюч да непокладист, — но волею Великих всегда к согласию приходили.

— Да ведь со мной скорее согласие найдешь, Колобор, — с жаром произнес толстобрюхий. — Уж в дарах ни тебе, ни Великим скупости не будет. Да и что Велимира поминать? Нет его среди нас. Сын кровный уже решил его участь здесь, на земле-матушке.

— Мшисто стелешь, Зимобор, да как бы на голых досках потом не спать, — резанул гостя волхв и, помолчав, многозначительно добавил: — А ведь смерть Велимира и другим на руку могла быть! И тебе вот…

— Уж не Сбыслав ли тут воду перед тобой мутил, волхв? — Было слышно, как Зимобор подскочил от волнения. И даже захрипел больше обычного. — Уж не его сторону решил взять? Так он от смерти Велимира тоже в выгоде может оказаться. Ох, темнишь ты, Колобор!

— Побойся гнева Великих, Зимобор, на их служителя напраслину возводить! — прикрикнул Колобор. — Между собой согласия ищ´ите! Да только смерть Велимира пока что загадкой так и остается…

— А ты бы, Колобор, спросил Великих про то, — не удержался, чтобы не уколоть волхва, Зимобор.

— Думаешь, не спрашивал?

— Ну и что? — с жадностью и одновременно с опаской спросил Зимобор.

— Молчание хранят Великие про ту смерть, — величественно произнес волхв.

— Значит, на наш суд, людской, оставили то, — с намеком сделал вывод Зимобор.

Внезапно раздался громкий крик Борислава:

— Вон он! Вон!

«Ну, рыжий лис, узрел-таки меня!» — встрепенулся Чеслав и приготовился дать деру.

Но тут же увидел, как Борислав с Миролюбом побежали почему-то в сторону капища. На их крики выскочили из хижины Колобор и Зимобор. Чеслав поглубже вжался в кусты.

— Чего это они? — скорее себя, чем волхва, спросил Зимобор.

— Видать, неспроста всполошились… — скорее себе, чем гостю, ответил Колобор.

Они дождались, пока поднявшие тревогу вернулись к хижине.

— Я его у самого капища приметил, — еще не успев подойти к ожидавшим, сообщил Борислав. — Он меж деревьями метался. — От бега парень тяжело дышал, а лицо его было пунцовым.

Следовавший за ним Миролюб тоже едва переводил дух.

— О ком это ты? — вскинул брови Колобор.

— Да мы его толком-то и не разглядели. Он от нас, как ветер, понесся. Испужался! Может, чужой, а может, кто из наших был. — Борислав утер пот со лба.

— Да с чего бы нашим красться? Разве что только, если это был… — Зимобор не договорил.

— Думаю, то чужак был, — тихо произнес обычно молчаливый Миролюб.

Эти слова заставили всех посмотреть сперва на Миролюба, а потом туда, где скрылся чужак.

Этот день не задался с самого утра. Первые выпущенные две стрелы не попали в цель и улетели туда, откуда их невозможно было достать, и только с третьей попытки Чеславу удалось подстрелить утку. Огонь, словно залегший на зиму в нору ленивый суслик, долго не хотел выходить из камня, когда юноша пытался высечь искру. А сухой мох и трава как назло не желали разгораться. Чеслав сотни раз с легкостью проделывал знакомые каждому мальчишке действия, но сегодня словно какой лесной дух взбесился и строил ему козни.

Злясь на самого себя за нерадивость, юноша почувствовал, как пока что непонятное, но не сулящее ничего хорошего беспокойство маленькой змейкой стало заползать в его душу. Ко всему прочему утка, которую он продержал на костре довольно продолжительное время, плохо прожарилась, и он, не в силах больше ждать, сгрыз ее полусырой.

Но на этом его утреннее невезение не закончилось. Отправившись на поиски чужака, Чеслав потратил полдня, но свежих следов так и не нашел. Он несколько раз спотыкался и падал, казалось бы, на ровном месте. А потом его неожиданно ужалила пчела. Ни с того, ни с сего налетела и ужалила. С чего бы это? Смутное чувство, что должно случиться что-то недоброе, все больше овладевало им.