Чеслав. Воин древнего рода - Валентин Тарасов

Лишь только Вышата пересек вершину холма и исчез из виду, как молодой охотник услышал, нет, скорее снова почуял едва уловимое, но такое знакомое ему, Чеславу, рычание. Или показалось? Нет. И это уже не слабое рычание, а злобный рык!

Чеслав что было сил понесся к вершине холма. На полпути он всем своим естеством почувствовал стремительный прыжок и услышал сдавленный крик ужаса и боли…

Когда он поднялся на вершину, то все уже было кончено… Чуть поодаль он увидел распростертое тело Вышаты. Рядом никого не было. И не только рядом.

Чеслав не спеша подошел к телу. Неподвижный Вышата смотрел в небо широко открытыми, немигающими глазами, и опять в них были те удивление и бесхитростность блажного, которые Чеслав знал раньше. Горло его было перегрызено…

Кто это был? Волчица или сам дух убитого им волка?

Окутанный тишиной лес хранил тайну. Но неожиданно среди этой тишины раздался протяжный, наполненный тоской волчий вой, такой знакомый и такой пронзительно родной, что Чеславу даже показалось, будто это воет он сам.

Ночь между тем уже все смелее подкрадывалась к притихшему лесу. Молодой охотник поспешил спуститься в ложбину.

— Вылазь, Леда!

Ближайшие заросли неожиданно зашевелились. Старуха, бледно-серая, как перекисшее молоко, но жива-живехонька, дрожа всем телом, выбралась на четвереньках из кустов, росших совсем не в той стороне, куда целился ножом Вышата, намереваясь убить ее. И что самое удивительное, рот старой сплетницы хоть и подергивался время от времени, но не открывался.

Ох, и наслушался же Чеслав от Кривой Леды всего и разного, когда заставлял ее отдать свою сорочку, а взамен облачиться в его рубище! Из бабкиного тряпья он сделал чучело, набил его сухой травой и повязал платком, а потом спрятал за деревом. Как оказалось, его предосторожность была не напрасна. Именно в это чучело бабки и угодил нож ловкого Вышаты. Зато сама сварливая старуха, хоть и натерпелась страха, осталась цела и невредима. Благодарности от нее ждать было делом напрасным, но теперь будет кому все рассказать соплеменникам.

Он держал ее в объятиях, и она, притихшая и покорная, не сопротивлялась. Она опять, как и тогда, когда он украл ее, молчала. Но сейчас ему и не нужно было слов…

Девушка нежно провела рукой по его едва отросшим волосам, заглянула в глаза и, смутившись, спрятала зардевшееся лицо на его груди. Губы Чеслава поймали прядь ее волос.

— Ну, будет вам, пора! — подал голос стоявший чуть поодаль Вячко.

Брат Нежданы вел себя с напускной суровостью и старался не смотреть в их сторону. Он уж в который раз, задрав голову, разглядывал верхушки ближайших деревьев, как будто все еще надеялся увидеть там что-то новое.

— Я приеду за тобой, обещаю! — сказал Чеслав негромко, но основательно, с каленым железом в голосе, так же, как когда-то это делал его отец Велимир. — Как только склоню племя и совет на свою сторону, так и приеду. Ведь столько лет той вражде уже! Может, Великие таки повелят нам забыть распри?

Неждана промолчала, и только было слышно, каким прерывистым стало ее дыхание. Неожиданно, не глядя на Чеслава, чтобы не выдать глаз своих, она оторвалась от него и пошла к брату. Чеслав пошел за ней.

Он помог ей взобраться на коня, на котором уже сидел Вячко. Это был конь брата Чеслава Ратибора, которого Вячко в честь примирения получил в подарок. Слишком щедрый подарок. Они и впрямь нашли с ретивым братом Нежданы общий язык и за те несколько дней, что предшествовали отъезду, даже подружились. Вячко пообещал поговорить с отцом своим, Буревоем, о примирении родов и о том, чтобы отдать сестру за Чеслава.

Пора было трогаться…

Чеслав еще раз посмотрел на Неждану, словно стараясь запомнить ее как можно лучше, передал Вячко суму с хлебами, которые напекла в дорогу Болеслава, и хлопнул скакуна по крупу.

— Пусть Великие будут с вами!

— Встретимся! — наконец-то отбросил суровость Вячко и толкнул коня ногами.

Конь тронулся и неспешно пошел вперед. Впереди у брата и сестры был долгий путь домой, в городище рода Буревоя…

Они уже отъехали шагов тридцать, и только тогда Неждана внезапно повернулась и прокричала:

— Я ждать буду!

Чеслав поднял руку, показывая, что слышит ее.

А они продолжили свой путь…

Найдя убийцу своей крови, Чеслав вернулся в родимое городище. Племя опять приняло его в свое лоно, теперь уже как настоящего мужа, перенесшего нелегкие испытания, отстоявшего свое доброе имя, а также честь свою, а значит, и рода своего.

Правда, не все сразу поверили в то, что блажной Вышата оказался тем зверем лютым, что держал их в страхе и лишил жизни соплеменников, но поверить пришлось. Благо свидетелем всего была Кривая Леда, счастливо пережившая смертельную опасность. Она несколько дней трудила свой длинный язык, пересказывая жителям селения все то, что ей довелось пережить, и подтверждая невиновность и правоту Чеслава. И слушали ее теперь с большим вниманием и заинтересованностью. Наконец-то россказни старой сплетницы могли послужить благому делу!

Что же до Нежданы, то Чеславу пришлось согласиться с разумными доводами Мары, которая убедила его, что сейчас не время вновь приводить девушку в селение и называть своей женой. Особенно после того, как он не совсем обычным способом умыкнул ее с капища.

Да Чеслав и сам понимал это. Нужно было время… Соплеменникам — чтобы позабыть увиденное и успокоиться от пережитого. Ему — чтобы склонить совет к примирению с родом Буревоя или хотя бы к согласию на то, что он возьмет в свой дом, а значит, и в их селение Неждану. А совету — чтобы дать все-таки согласие на это. Неждана же с помощью брата, и Чеслав надеялся на это, должна была уговорить их отца пойти на примирение…

Поэтому, как ни тяжело ему было, Чеславу пришлось согласиться на отъезд девушки.

И вот теперь он стоял и смотрел с грустью, как за деревьями скрылась та, которая, он знал это, чуял, должна быть его.