Чеслав. Воин древнего рода - Валентин Тарасов

— Благодарствую… Не к тебе я нынче, Сокол. Хоть и рад видеть тебя в силе и здравии.

— Ну, это ты впереди ветра бежишь, парень. Я едва встать могу… — начал было Сокол, но вдруг уловил, о чем говорит ему Чеслав, и, замолчав, лишь после паузы с удивлением спросил: — А если не ко мне, то зачем в мою хибару пожаловал? Не пойму…

— Мне с твоей Рудой поговорить надо, — посмотрев в сторону Руды, ответил Чеслав.

— С Рудой?! Это о чем таком вам поговорить надо, леший вас покусай!? Уж не было ли чего худого меж вами? Руда?! — грозно рыкнул на дочь Сокол и тут же застонал, поскольку затронул свою рану.

Девушка от этого рыка сжалась в своем углу.

— Великими клянусь, и в помыслах не было, — испуганно пролепетала Руда и натянула на себя рядно.

— Не брани дочь, Сокол, нет ни в чем ее вины, — поспешил внести ясность Чеслав. — Мне лишь об одном деле у нее спросить надо.

Старик почесал свою неуемную шевелюру, затем поскреб пятерней бороду.

— Да я и не браню вовсе. Однако что за дело до девки у парня? Знамо ведь, как бывает… Оттого и интересуюсь со строгостью… — А потом смилостивился и уже более спокойно произнес: — Ну, надо, так спрашивай. — А сам приготовился внимательно слушать.

Чеслав подошел ближе к девушке. Он понимал, что присутствие старика — помеха в его деле. Но куда же его денешь?

— Я, Руда, о зелье тебя спросить хотел, — мягко обратился он к девушке. — Про то, что ты у Мары брала…

— Про какое такое зелье? — Косматая голова Сокола дернулась.

Девушка молчала.

— Помнишь? — Чеславу было жаль, что он не мог рассмотреть выражение ее глаз, — в жилище стоял полумрак.

— Не было того. Ничего не брала, — глухо ответила Руда.

— Мне Мара сама сказала, — не поверил Чеслав.

— Напутала она чего-то, — уже более уверенно и категорично ответила ему Руда. — Напутала… Старая она, какой с нее спрос?

— Руда! — то ли одернул, то ли пригрозил Сокол.

— Пойми, Руда, мне необходимо знать! — попытался уговорить ее Чеслав.

— Да если не брала, так про что ж знать? — Девушка оставалась непреклонной.

Чеслав понял, что ничего другого от нее не услышит. Обычно всегда послушная и покорная Руда сейчас была тверда и уверенно стояла на своем.

— Может, и правда запамятовала чего знахарка? — снова вмешался Сокол.

— Может, так оно и есть, спутала Мара, — смирился юноша.

— А что за зелье такое? И зачем тебе про него знать-то? — не унимался Сокол.

Было понятно, что Чеслав разжег любопытство наставника.

— По следу, по следу иду. Сам учил, — ответил ему Чеслав.

Он не стал рассказывать старику о зелье, так как это заняло бы у него много времени, а его-то у парня и не было.

Сокол заворочался на своей постели, охнул от боли, а когда Руда метнулась к нему, чтобы помочь лечь поудобнее, махнул на нее рукой, мол, отстань.

— Эх, леший всех забери! Как бы я хотел, парень, с тобой на поиски податься! А то совсем закис в своей берлоге из-за болячки.

— Мы еще с тобой побегаем, Сокол. Ты, главное, сил наберись, — приободрил его Чеслав, но думал уже о другом. — А я пойду. Мне этой ночью еще кое-кого повидать надо.

— Пусть берегут тебя Великие! — пожелал ему Сокол.

Нагнувшись, чтобы не стукнуться головой о притолоку, Чеслав вышел из хижины.

«Неужели Мара могла ошибиться? Или Руда врет? Но зачем?! — Сделав несколько шагов, он остановился. — Вот и разберись в этих бабьих хитростях!»

За его спиной послышались тихие, но торопливые шаги. Обернувшись, он увидел Руду.

— Брала я то зелье… — едва слышно произнесла дочка Сокола.

— Зачем?

Девушка опасливо огляделась по сторонам, как будто их могли увидеть или услышать, а потом сообщила Чеславу свою великую тайну:

— Отца хотела напоить да пошептать ему, чтоб дома больше держался. А то носится по лесам, а ведь в летах уже… А мне боязно за него. Один он у меня остался.

— А отчего сразу не сказала? — спросил Чеслав, хотя и сам уже знал, каков будет ответ.

— Не хотела при отце. Он бы меня за такое с кашей съел! — испуганно заявила девушка.

«А таки съел бы!» — подумалось Чеславу. И он тут же решил: и правильно сделал бы, не должна баба влиять на волю мужика.

Но Руде он об этом не сказал, а спросил о другом:

— Монисто у тебя есть?

— Какое монисто? — удивилась девушка.

— Такое… из разноцветных камешков.

— Есть, — чистосердечно призналась она.

— А где оно?

— В избе. Принести?

Руда, пытаясь загладить свою вину, готова была сорваться за бусами.

— Да нет, не надо. — Чеслав уже понял, что сейчас она говорит правду. — Ты иди, почивай, а то Сокол подумает еще чего… про нас, — пошутил Чеслав. — И я пойду.

Повернувшись, юноша пошел прочь, и уже через мгновение их разделила темень.

— А зачем тебе монисто мое, Чеслав? — услышал он тихий голос Руды за спиной.

Но ее вопрос так и остался без ответа…

«Значит, Руда ни при чем. Ну, хоть здесь все понятно, — решил Чеслав и словно сбросил с себя часть груза. — Теперь остается выведать про зелье у Голубы».

Прокричала ночная птица. Перебегая от одного укрытия к другому, Чеслав крался к намеченной цели — своему дому. Неожиданно возле одной избы он услышал тихие голоса.

«Чье же это жилище? Кажется, Зимобора. Так и есть».

Чеслав подошел поближе. А вот и хриплый голос самого хозяина:

— Пошто не спишь, дочка?

— Душно в избе… — Чеслав распознал голос Зоряны.

— Так ли уж душно?

Подкравшись еще ближе и спрятавшись за овин, Чеслав смог рассмотреть в лунном свете сидящую возле избы девушку и Зимобора, который сел рядом с дочкой на бревно.

— Да и ты, батюшка, так храпишь, что сон от меня, как заяц, прочь бежит. — Зоряна прикрыла ладошкой рот, чтобы не рассмеяться.

— Дался тебе мой храп, — проворчал Зимобор. — Да и не из-за него вовсе, думаю я, маешься ты, девка.

— А отчего же?

Зимобор прокашлялся и качнулся на бревне.

— Мать сказывала, будто бабы болтают, что сохнешь ты по беглому сыну Велимира, Чеславу. Так ли это? — строго спросил Зимобор.

Не сразу ответила ему Зоряна.

— Мало ли, про что бабы судачат… Да разве к лицу девушке за парнем бегать? Ведь это срам! Да и кто нас, девок, спрашивает о желанном? — А потом, словно ее какая-то оса ужалила, с вызовом спросила: — А коли и так?

— Дура дерзкая! Вот ухвачу за косу да накручу на руку… — И Зимобор дернул дочь за волосы.

Да так, что Зоряна вскрикнула от боли.

— Надарила ваша мать одних девок на мою голову, — тяжело вздохнув, пробормотал Зимобор. — Нет бы хоть одного сына народить… Вот теперь и майся с вами, пустоголовыми. И поговорить толком не с кем…