Матрица. История русских воззрений на историю товарно-денежных отношений - Сергей Георгиевич Кара-Мурза

Для нас тема труда раба была актуальна в становлении советской политэкономии потому, что для Маркса «раб» представлял обобщенного носителя рабочей силы, который действует под давлением неэкономической силы. Нередко Маркс перечисляет работников в одной категории – раб, крепостной крестьянин, артель с круговой порукой (и позже назвал бы рабочего советского завода и узника ГУЛАГа).

Что же такое раб по Марксу? Это – «непосредственное орудие производства». В «Критике политической экономии» сказано: «В условиях рабства работник принадлежит отдельному особому собственнику, являясь его рабочей машиной. Как совокупность проявлений силы, как рабочая сила, он является вещью, принадлежащей другому, и поэтому он относится к особому проявлению своей силы, т. е. к своей живой трудовой деятельности, не как субъект» [16, с. 453–454]. Это важный постулат.

Второй постулат таков: труд раба, не вступающий в процесс обмена с капиталом, является непроизводительным – он не производит стоимости. И даже не только труд раба, но и рабочего. При этом напоминают, что отношение работника к капиталу возникает только со свободным рынком рабочей силы. Вводится такая формула: «Непосредственному принудительному труду [рабству] богатство противостоит не как капитал, а как отношение господства; поэтому на основе непосредственного принудительного труда и воспроизводится только отношение господства» [16, с. 281].

Поэтому Маркс делает такое замечание к определению Мальтуса («Производительный работник – тот, кто непосредственно увеличивает богатство своего хозяина»): «Это положение слишком абстрактно, так как в такой формулировке оно применимо и к рабу» [16, с. 258]. Таким образом, рабовладелец может, продав продукт, получить доход, но не самовозрастающую стоимость (капитал). Это утверждение, думаю, для многих остается непонятным.

Маркс пишет: «При производстве, основанном на рабстве, точно так же, как и при патриархальном сельском хозяйстве, включавшем в себя и домашнюю промышленность,… круг обращения и обмена весьма сужен, и, в частности, в условиях рабства раб вовсе не фигурирует как участник обмена. При производстве же, основанном на капитале, потребление во всех пунктах опосредствовано обменом, а труд никогда не имеет непосредственной потребительной стоимости для того, кто трудится…

В отличие от раба. наемный рабочий сам является самостоятельным центром обращения, он участник обмена, человек, создающий меновую стоимость и получающий ее посредством обмена» [16, с. 397].

Это представление надо принимать как научную абстракцию. На деле и рабы, и патриархальное крестьянство участвовали в обмене. Крестьяне были вынуждены продавать значительную часть своих продуктов и продавать свою рабочую силу в отхожих промыслах – чтобы выплатить подати и налоги. Сам Маркс знал, что в России 70-х годов XIX в. средний доход крестьян с десятины в европейской части России составлял 163 коп., а все платежи и налоги с этой десятины составляли 164,1 коп. Почему продажа крестьянами большинства урожая – не участие в обмене? Только потому, что они не пролетарии и не капиталисты? Но ведь в США в южных штатах 4 млн рабов производили огромное количество ценного продукта (хлопка), который продавали в Европу капиталисты.

Так что же рабский труд? Начнем с того, что само словосочетание рабский труд противоречиво. Раб – лишь орудие труда, он не может производить стоимость. Маркс сказал в «Капитале»: «Когда Галиани говорит: стоимость есть отношение между двумя лицами…, то ему следовало бы добавить: отношение, прикрытое вещной оболочкой» [24, с. 84]. Стоимость – порождение общественных отношений. Но общественных отношений между рабовладельцем и рабом не существует, это отношения человека и вещи. Рабочая сила раба отчуждена у него посредством отчуждения личности.

Если раб – орудие труда, то кто же работник? Рабовладелец! Он со «своим» продуктом и вступает в общественные отношения – с другими рабовладельцами (шире – свободными индивидами). Даже классовой борьбы между рабовладельцами и рабами не могло быть, как указывал Маркс. Он считал стержнем всей истории Рима борьбу мелких и крупных землевладельцев.

В чем же заключается труд рабовладельца? В принуждении раба к труду. Работа эксплуататора как труд! Дело чести, совести и геройства! Такое изображение общественной формы производства (в широком смысле слова), когда работником является эксплуататор, Маркс называет «негативным изображением действительного процесса производства». Так что при негативном изображении раб исчезает, и о том, чтобы он производил стоимость, и речи быть не может. Но ведь и труд рабовладельца превращается в нечто противоположное подлинному труду. Что же он производит – стоимость? В общем, насчет стоимости – загадочное молчание. Какое тут общественно необходимое рабочее время, как происходит эквивалентный обмен? Разве разбойник, отнявший у ехавшего на рынок крестьянина бушель пшеницы, производит стоимость?

Но Маркс негативом не ограничивается. В.В. Крылов пишет в «Теории формаций»: «Но как только мы взглянем на процесс общественного производства как на отношение типа “люди-природа”, чары рассеиваются и все встает на свое место: человек остается человеком и не превращается в орудие, раб становится работающим субъектом, а “труд” рабовладельца оказывается ничем не прикрытой эксплуатацией трудящегося раба. Это “позитивное изображение” совокупного процесса производства» [14, с. 45].

Видимо, чтобы от негатива перейти к позитиву, приходится употреблять те же самые понятия уже не в функциональном смысле слова, а в субстанциальном («люди-природа»). Это понятно – в негативе одни чары, в позитиве другие. Совместить негатив и позитив не удается, просто надо, как в спектроскопии, просвечивать объект световыми волнами разной природы, получая много образов. Но в данном случае ни в каком образе не выходит, что раб производит стоимость. К понятию раба в плане политэкономии нельзя подобраться, прежде чем определишься с понятием «орудие труда». Когда речь идет о производственных отношениях, Маркс применяет это понятие в функциональном смысле. Например, плодородие земли является орудием труда.

Не менее важно для нашей темы и понятие «производство». Маркс понимает его в широком смысле, включая в него и обмен, и потребление. Не так прост и «продукт», как кажется иным марксистам и антимарксистам, и они начинают спорить, стоимость это или не стоимость, но что это продукт – все согласны. Маркс поясняет для тугодумов: производство – это потребление. Он пишет: «Это – потребительное производство. Однако, говорит политическая экономия, это идентичное с потреблением производство есть второй вид производства, вытекающий из уничтожения продукта первого…

Только в потреблении продукт становится действительным продуктом. Например, платье становится действительным платьем лишь тогда, когда его носят; дом, в котором не живут, не является действительным домом» [138].

При этом ясное, реалистичное видение отношений в их целостности (в том числе включающих отношение человека к природе) оказывается у Маркса продуктом «недоразвитости» человека и общества: «Эти древние общественно-производственные организмы несравненно более просты и ясны, чем буржуазный, но они покоятся или на