Ручей (СИ) - Пяткина Мари

Пошла в командный пункт, распихивая ногами мозгоедов, чтоб не лезли в двери и, наконец-то, повернула рубильник, пуская по станции ток. Везде, кроме забора. Затем сняла телефонную трубку, с замиранием сердца услышала гудок. Набрала единицу — инженера по ТБ, и заплакала, когда на том конце, в далёком и желанном мире, прозвучал заспанный голос не кого-нибудь, а Марьи Ивановны.

— Живая? — быстро спросила куратор. — Слава Линнею!

— Живая, — солгала она.

Прежняя Лана скончалась в болезненных ранах, интимных и глубоких. Вместо неё с куратором говорила какая-то другая женщина, мстительная, жестокая, сомнительной нравственности. Нет, этой женщине тоже нет места на свете. Лана слепит себя заново.

— Зверь с тобой? — продолжала куратор. — У меня все планы на нём построены…

— Со мной, — вздохнула Лана. — Но есть один нюанс…

Глава 48. Жуже

— Семнадцатая, срочно требуется усиленный наряд рейнджеров на базу ЖТ-4-ОВ!

— Четвёртая, что за база?

— Бывшая энерготочка мебельной фабрики, территория нового заповедника. Нам сообщили про опасность грибкового заражения, наличие мёртвых тел и необходимость эвакуации живых.

— Четвёртая, сколько тел?

— Семнадцатая, никто не знает. Но грибок — японский, тот же, что и тут.

— О блядь…

— О да…

***

Когда шефиня вызвала Женьку с Жулем, у того внутри всё оборвалось. «Допрыгался, — думал Женька, со злобой и острым горем глядя на напарника. — Кто-то стуканул о его поборах с тех мёртвых копателей. Либо — с живых браконьеров. Либо — ещё какая-то скверная хуйня…»

Оказалась в самом деле хуйня, и не «какая-то», а ебейшая, врагу такой не пожелаешь.

— Распоряжение центрального узла Ручья, — сказала шефиня, и была она предельно серьёзна, — восточно-европейского центра. Нулевая точка мебельной фабрики деактивирована, фабрика арестована. Вы отправитесь на эту станцию через другую точку, из офиса фармкомпании, с выходом в двадцати километрах южнее. С вами поедут медицинские работники, санитарные инспектора, внутренняя полиция и служба безопасности Ручья, всех по двое.

Глаза у Женьки чуть не вылезли на лоб от этой новости. Но этого было мало: дверь в кабинет открылась и вошёл полный медик в очках, в двух масках, тряпочной и стеклянной, в полной антибактериальной защите. В руках он нёс контейнер с одноразовыми шприцами. Медику было жарко в его амуниции, по лбу катился пот, круглые очки запотели.

— Руку, — сказал он. — Глобал.

— Мы привиты, — возразил Жуль.

— Оголились оба, — ледяным тоном приказала шефиня. — Мы на пороге эпидемии.

Женька закатал рукав и получил укол, как и Жуль. Переглянулись — происходящее очень не нравилось.

— Ваша задача будет такой, — продолжала шефиня: — привозите людей на станцию мебельной фабрики, превращённую в ксенобойцовый ринг под самым вашим носом, чёртовы ослы, обходите её снизу до верху, полиция составляет протоколы о заражении Хіка2036, СБ занимается утилизацией трупов людей и животных. Вы двое — собираете живых людей, которых должно найтись не меньше четырёх, из которых двое сидят в кухонном холодильнике, в данный момент отключённом. Медики осматривают их на предмет грибка, помещают в бокс-капсулы, вы всех доставляете сюда, где СБ задерживает, нечего им болтаться и болтать. Особенно нас интересует один.

— Кто? — хмуро спросил француз.

— Виновник распространения грибка. Этого надо арестовать. И вот ещё.

На стол шлёпнулась бумага.

— Подписка о неразглашении, — сказала шеф.

Что оставалось делать? Жуже опять переглянулись и подписали.

Из столицы прислали мощный грузовик-электрокар, с таким мотором, что хоть лес вали. Внутри, за надписью «люди» расселось восемь человек группы с хмурыми, озабоченными лицами, всякий со своим оборудованием, а медики даже с пятью специальными медкапсулами с особой фильтрацией воздуха — инфобокс. Инфобоксы выстроились, как гробы. Группа получила строжайший общий приказ — не допустить распространения эпидемии Хіка2036, попросту «японки», любыми средствами. К счастью, при всей своей заразности, стойкой японка не была, прекрасно истреблялась антисептиками, а на ранних стадиях заражения, до того, как грибница прорастала весь организм, лечилась вульгарным нистатином, ударные дозы которого теперь «в миру» вливали тем заражённым антиваксерам, которых, на их счастье, удавалось вовремя поймать. Весь район оцепили, перекрыли въезд и выезд. Нацгвардия в сопровождении медиков ходила по квартирам и домам — прививали Глобалом всех, без разбора, не слушая возражений. Фармкомпания «Нealthy nation» получила огромный государственный заказ на изготовление вакцины и несколько заграничных заказов.

— Вспомнишь моё слово, фармкомпания эпидемию и устроила, — сказала Женьке по телефону взволнованная новостями мама. — Чтоб озолотиться.

Но упаси Господь от расползания грибка по иномирью…

Женька сел за руль, Жуль устроился рядом, оба в алых ручейных суперкомбезах рейнджера, вооружённые до зубов, и по компасу поехали до старой вырубки янтарной компании, лицензию которой отозвали после появления мозгоедов. Здесь крылся дополнительный сюрприз — с прошлой недели за убитого мозгоеда ввели такой штраф, что внуки не расплатятся. Жуль сказал, что если бы эти твари объявились в условно китайских проекциях — давали бы смертную казнь. К счастью, Женька лично видел мозгоедов только с коптера, на болотах, до прямого столкновения слава богу не доходило, иначе убьёшь какого — и прощай, мечта о собственном, несъёмном жилье.

Добирались скверно. Дорог-то нет, пока по полю и по тропе рогачей словно в танке прыгали до вырубки — растрясло нехило. В крытом кузове раздался грохот, и толстый медик Коля, тот, что делал прививки, заколотил в кабину с криками:

— Мать твою, косорукий пидор, кто тебя за руль, гандона, посадил?!

— Садись сам, умник! — огрызнулся Женька.

— И сяду! И лучше поведу!

Женька лишь краем глаза успел заметить догонявшую их огромную тушу. Жуль заметил тоже слишком поздно, он успел крикнуть:

— Осторожно, держись!

И в грузовик врезался огромный рогач, да так, что машину подбросило и развернуло, а в кузове всё и все посыпались как кегли.

Был он чёрный как ночь, зловонный как дьявол, огромный как гора. По задним ногам, пропитывая шерсть, стекала гормональная моча — самец был в гоне и ни черта не соображал, принял грузовик за соперника или опасного зверя и, не раздумывая, атаковал. Вот рогач остановился, силой инерции ломая крепкое дерево будто прут, взревел, заглушая шум мотора, пригнул башку размером с бочку, увитую баранками рогов с многолетними кольцами, и снова бросился в бой.

— Гони по тропе! — закричал Жуль, хватая огнестрел.

Какой тут транквилизатор? Прямая опасность для жизни.

Женька погнал, как сумасшедший, а Жуль, зацепившись ногой за сидушку, повис в трясущемся окне, посылая во взбешённого монстра одну за другой тяжёлые разрывные пули, и раз попал, потому что тот взревел от боли, но продолжил погоню с прежней яростью. Впереди тропу перегораживал ствол, и Женька резко затормозил, отчего напарник едва не выпал.

— Стреляй! — дико крикнул, сам хватая ружьё.

Жуль упёр приклад в плечо, свёл цель с мушкой и выстрелил.

— Есть! — сказал с удовольствием. — В глаз.

Гигант утробно простонал и рухнул на бегу. Скорость его движения протащила огромное тело метров семь, и он снова врезался в грузовик, только теперь — мёртвый, как глина, взрытая его ногами.

Из кузова вылезла обосравшаяся группа. Оценивали повреждения, ощупывали друг друга, с ужасом и восхищением разглядывали мёртвого рогача, какой-то внутренник с ним быстро сфоткался. Медики заклеили царапины пострадавшим, а СБшнику укололи промедол и наложили шину на сломанное предплечье. Из пяти медкапсул в рабочем состоянии осталось две, оба врача чуть не плакали. Зато санработники бурно радовались, что их канистры уцелели, один размашисто крестился, глядя в небо.