Опасная миссия - Катерина Кингорд

– Ура! Наши у магистра Церсиуса! – наперебой орали и толстяки, и другие послушники. – Даешь всем магию!

– Точно! Наших в мастера! – уже дурачились послушники, и куратор Бранго постучал костяшками пальцев по столу, пытаясь угомонить хулиганов.

А Абио, глотая воздух от волнения, запищал:

– Ничего себе, Лекс, Ат, представляете, сам магистр Церсиус будет учить Марица крутить заклятья! Какой же он все-таки талантливый…

Саня бросил подозрительный взгляд на Арматони, которого окружили послушники. То и дело доносились обрывки восторженных возгласов типа: «А нам покажешь? А что ты уже умеешь?.. А молниями стрелять?..»

– Всему свое время, – отбивался от неугомонных фанатов новоявленный «гений», но, по всему видать, такое внимание однокашников ему было по душе.

Один лишь Гудиан с неудовольствием косился на Марица.

– Не нравится мне это, – изрек он, вздернув палец в излюбленной манере, – не может послушник высших тайн магии постичь!

– Много ты понимаешь! – воскликнул Абио, волнуясь. – Мариц и правда гений: говорят, он, когда маленький был, мог взглядом предметы передвигать!

– Какая разница, – дернул подбородком Гудиан, – нельзя послушнику таинства магии открывать до Посвящения!

– Да его ж почти приняли, – вмешался вихрастый паренек сбоку, – Мариц и Киган почти Посвященные.

– «Почти Посвященные» магами не становятся! – Голос «совести ордена» зазвенел. – Нельзя быть «почти рыцарем Агнеуса Солнцеликого» или «почти Жрецом Гаурта».

Саня прищурился, поглядывая на высокомерного послушника. Ему невольно вспомнились слова Джертона: «Вокруг Арматони всегда много таинственного происходит…» – и он наклонился к Абио:

– Слушай, старина, а что, до Марица никто из послушников не обучался магии?

– В том-то и дело, что нет! – воскликнул белобрысый паренек, правда, в трапезной был такой шум, что Лекс его едва расслышал.

Кураторы Бранго и Торрикс пытались всех успокоить, но им это удалось, только когда новоявленный «гений» ушел на ментальные занятия, и Абио перешел на шепот:

– Так что Мариц – первый, представляешь? Никогда еще мастера не обучали послушников, а его – уже вовсю! Кем же он будет, когда станет мастером? Не иначе как затмит самого магистра Церсиу… – Но тут паренек испуганно зажал себе рот, поняв, что сболтнул лишнего.

Глава 16. Загадочное происшествие

Прошло три недели с того дня, когда Лекс вживую увидел Линарда, вернее, Марица Арматони на вечере у паладина Сегундо. Первые дни Саня даже есть не мог, так волновался и все думал про странного новичка. Не выдержав, он рассказал обо всем Талку. Была б возможность, он бы и с Тайласом поговорил, но лаумитский чародей точно забыл о них. К тому же послушников так завалили работой, что у друзей едва хватало сил, чтобы доплестись вечером до кельи да забраться под шкуру.

Линард Сане больше не снился. Правда, с таким графиком Лекс вообще не помнил, снилось ли ему что-нибудь – только его голова касалась подушки, он моментально проваливался в сон.

К тому же через неделю после памятного вечера случилось сразу много событий: во-первых, в обитель нагрянул королевский паладин Фабрицио – усатый и толстый как бочонок – якобы для подготовки ордена к приезду королевских гостей. Ведь не за горами был грандиозный осенний праздник – Великое Посвящение, – когда двое послушников должны были войти в Солнечный Чароцвет и получить магический Посох из рук магистров.

Ходили слухи, что на Посвящение понаедут высокие гости из столицы, вплоть до альруанского короля. Так что в эти дни только и разговоров было, что о будущих магах-счастливчиках, об усатом паладине Фабрицио да о грядущем празднестве.

Во-вторых, по наущению Фабрицио, послушники на трудовоспитании теперь мастерили разные проекты к празднеству: кто сколачивал тумбу, кто – пюпитр для книг. Даже хваленый «гений» Мариц Арматони усердно работал в мастерской – собирал колченогий табурет. Правда, работал он гораздо реже остальных: частенько по вечерам Арматони собирал вещички и уходил с занятий на свои ментальные искусства под восхищенный шепот однокашников. Талк в первый же вечер подтвердил, что Марица действительно будет учить магистр Церсиус и что дело это неслыханное.

– Похоже, он и впрямь талантливый, – почесал макушку Женька.

Надо сказать, Саня старался не пересекаться с Марицем, правда, получалось это не очень успешно: тот был лучшим другом пижона Кигана, и они повсюду таскались вместе. С тех пор как министерский сынок по милости Белова вывалялся в навозе, он прямо-таки возненавидел Лекса и не упускал возможности уколоть парня побольнее.

Пару раз они с Нефлингом и Гунтасом пытались поколотить его, но теперь это было не так-то просто: Лекс сидел за одним верстаком то с Талком, то с Джертоном, а с ними Кигану связываться не хотелось. Амикар и сам имел кучу связей в обители, у него были друзья даже среди молодых магов.

Так что в эти дни Саня только и думал о том, как не столкнуться с Киганом и толстяками в одиночку, да успеть смастерить кресло до Посвящения. Это была идея магистра Куддара, который после огородных приключений начал опекать Белова: то помогал ему контуры узоров наносить на подлокотники и ножки кресла, то учил вырезать ножиком все эти завитушки, листочки да ромбики. И на трудовоспитании он уделял Лексу гораздо больше времени, чем остальным.

Так что жизнь в обители текла своим чередом, и Саня почти не вспоминал ни о таинственных заговорщиках, которых им надлежало разоблачать, ни о кошмарах с Линардом-Марицем – ему вообще стало плевать на Арматони. Пока однажды не произошел странный случай.

Дело было так: Лекс, Талк и остальные сидели на каллиграфии. За окнами застыло осеннее пасмурное небо, холодный дождь моросил уже второй день. Но внутри было тепло и уютно. По залу рядами тянулись мольберты с пришпиленными на них пергаментными свитками.

Послушники тихо переговаривались, скрипя перьями, а между рядами туда-сюда ходил Бранго и зорко поглядывал за успехами подопечных.

Белов старательно выводил пером загогулинки и закорючечки. Как назло, у него ничего не получалось. И это притом, что писать он умел как минимум лет десять! Но дома была привычная ручка, а здесь никуда не годное перо. Писать было неудобно: взял чуть больше чернил – клякс наляпал, взял меньше – лист исцарапал!

– …Рисуем аккуратно! Послушник Абио, что за каракули ты выводишь?! – прорычал Бранго, остановившись у мольберта худенького послушника. – Можешь представить, что у тебя за заклинание получится из этой мазни? Тебе же голову и оторвет! Вот это, – он ткнул в куцую закорючку, – это что такое?

– Р-руна ветра, – покраснел Абио.

– Вот как? А по-моему, это ты кляксу посадил! – рявкнул куратор.

Абио забормотал что-то в свое оправдание, но Бранго продолжал негодовать. И Лекс старательно зачеркал пером по пергаменту – Агнеус упаси, Бранго сейчас и к нему подойдет! Как назло, чернила уже успели высохнуть – он пару раз царапнул пером по свитку, и тонкий лист заскрипел под острием. Парень вздрогнул, но было поздно: Бранго отличался отменным слухом. Он тотчас же развернулся к Сане.

– Да ты что творишь, бездельник!

– Я случайно, – пробормотал Лекс чисто для проформы – ну, не молчать же, в самом деле?

А Бранго будто только этого и дожидался.

– Ты хоть знаешь, сколько стоит этот пергамент! – разразился он гневной тирадой. – Да тебе и твоему отцу-рыболову ни в жизнь не накопить на него. Всю вашу рыбацкую лачугу можно купить за три таких свитка!

Сзади послышалось знакомое хихиканье вражеской шайки.

Куратор открыл было рот, чтобы вылить очередную порцию попреков на Белова.

Но в это время его окликнул Мариц Арматони:

– Мастер Бранго!

– Что еще? – раздраженно обернулся тот.

Но Мариц словно и не заметил недовольства куратора.

– Мне уже можно идти? – вежливо спросил он.

– Куда это? – нахмурился молодой маг.

Арматони высокомерно улыбнулся уголком рта:

– На ментальные искусства. Вы, верно, запамятовали, я к вам перед занятием подходил.

Куратор сразу же умолк, лицо его заметно помрачнело.

И Лекс вспомнил, как Джертон однажды рассказывал, что Бранго – известный неудачник ордена: «Он по жизни старается, чтобы его заметили, выделили, – говорил черноволосый, – однако магистры его в упор не видят. Торрикса раз в десять больше ценят, нежели Бранго. Вот он и ходит вечно злобный…»

– Подождешь до конца занятий, послушник Мариц, – процедил куратор, все так же стоя рядом с мольбертом Лекса. Но теперь он явно плевать хотел на Белова – взгляд его был прикован к темноволосому парню, который… с совершенно спокойным видом принялся снимать пергамент с мольберта.

– Послушник Арматони! – раздраженно повторил Бранго. – Ты что, до конца каллиграфии не можешь подождать? Мы сейчас будем проходить руны второго порядка, это важно!