Дурман - Ольга Горовая

Отдал ей чай и отошел к холодильнику. Она отпила глоток, делая вид, что ее не зацепило его отчуждение. Безуспешно, наверное. Но и претензий - не выставить. Сама разве лучше?

Казак тоже молчал. Еще и закурил, продолжая поглядывать на нее через плечо, пока выбирал что-то в холодильнике.

- Я сделал все, чтоб Димку вытащить. На Мартыненко такие факты слил, что не опровергнуть и не откупиться.

Он начал рассказывать, когда Таня и не ожидала, ночью. За полночь перевалило, наверное, уже. И Таня почти спала, измотанная и слишком удовлетворенная физически, как для того раздрая, что творился в душе. Отошел к окну, открыл створку.

- Даже сам помог «погореть» ему пару раз по крупному. И его арестовали, сейчас дело начали. Но Димку, твою ****, только через полгода пообещали выпустить. Еще шесть месяцев он там гнить будет!

Виталя даже дым выдохнул как-то зло и резко, с разочарованием, которое в каждом слове ощущалось.

- Будто мало того, что он уже там столько, как зверь живет, а я здесь, шикую и жизнью наслаждаюсь. - Виталя снова затянулся, с силой, с тем же гневом, но и с опустошением.

Таня перевернулась на спину под одеялом, пытаясь рассмотреть его лицо в темноте. И что сказать? Не зря боялась. Такой рой мыслей в голове мигом. И страх…

С одной стороны - ясно стало это ощущение его опустошения и измотанности. Разочарован, считает себя виноватым, что не справился. Не так, как хотел. И друга, думает, подвел. Да и за все эти годы, похоже, мучается…

А с другой, у Тани даже сердце застыло, как представила, чем это освобождение Калиненко может обернуться для Витали. Пусть и не особо они это обсуждали, поняла она, вроде, что «генератором» идей именно этот Дима и был всегда. И далеко не законных…

- Я не думаю, что ты в чем-то виноват, Виталя, - поднялась с кровати, кутаясь в свой махровый «банный» халат, который он не позволил ей ни разу забрать в квартиру. - Сам же сказал, все сделал, что в твоих силах, - обняла его со всей своей силы.

Решила пока только на его эмоциях сосредоточиться, не поднимая вопрос сомнительной радости от скорого освобождения старого друга.

- Значит, дерьмово сделал! И больше нужно было стараться! - огрызнулся он, не уступая ее словам. - Не дожал.

Но обнял сразу, к себе прижал. А она у него тлеющую сигарету взяла, тоже затянулась. Привыкла, все-таки, пристрастилась. Не то, чтобы в удовольствие. Нет. Но хотелось. А иногда собрать «мозги в кучу» помогало лучше, чем еще что-то, как ни странно. Виталя не сопротивлялся, позволил. Опустил ей щеку на макушку.

А злость и гнев в нем физически ощущается. И недовольство собой, стыд, даже. Вот просто на уровне инстинктов. Волоски дыбом на коже у нее от того, что внутри него бушует, и Виталя, не задумываясь, транслирует вокруг. Как ему помочь? Как хоть немного унять?

- Ты никогда не делаешь мало, любимый, - вернула сигарету. Прижалась к его шее. - Ты всегда делаешь в три раза больше возможного, выше любой крыши и меры прыгаешь, - поцеловала его в шею. - Я же это точно знаю, на своем примере. Личном. Но не все мы поменять можем, Виталь. Есть то, что и не в наших силах, как ни старайся.

Он ее еще сильнее сжал, отложив сигарету в пепельницу. И хмыкнул с иронией.

- Это я тоже уже знаю. На твоем примере, - «уколол».

Она вздохнула только, опять взяла их общую сигарету. Затянулась.

Как ему объяснить, доказать, что в нее эти принципы и понятия о том, что «можно», а что «нельзя» с самого детства вкладывали, учили, «заклинали» почти, а как Женька по «кривой» дорожке пошел, так и того больше, на его примере уже предостерегать стали. Да и она тогда уже видела, как семья страдает от эгоизма одного человека, как все мучаются потому, что он только о своем удовольствии и желаниях думает.

Виталий тоже вздохнул. Понял ее настроение.

- Прости, Танюш. Зря я сюда повернул. Честно говоря, даже не думал, что ты так просто приедешь. Сама… Зацепило меня, Тань, тронуло сильно. Спасибо!

Наклонился снова, поцеловал ее щеку. До губ спустился. Она потянулась к нему сама, целуя в ответ. Может не словами, но самим своим существом пытаясь показать, что любит его. И не может его боль от себя отодвинуть. Его усталость, отчаяние. Виталя принял это все. Будто в себя втягивал. Отстранился. Вновь прижал ее к себе так, что Таня ему в шею уткнулась.

- Но, бл**ь! Так обидно за Димку! Все время кажется, что я больше для него сделать могу, не дорабатываю где-то!

- Это не так, - снова опровергла она.

Действительно верила, что он выше своих возможностей все сделал. Пусть и не знала особо нюансов.

И больше ничего не добавила. Только обнимала, целовала кожу на плечах, на груди, шею его, подбородок.

Ей и хотелось, и боялась Таня задеть тему, расширить ее, хоть как-то усомниться в этом Калиненко, которого не знала. Не потому, что не в курсе была или умаляла роль этого человека в жизни Казака. Просто реальность его возвращения… все сильнее напрягала.

ГЛАВА 20

И все равно, как ни старалась сдержаться, а утром эта тема вылезла. Зацепила, когда завтракали. Сама не поняла, как оно у нее с языка «прыгнуло». И назад не вернешь уже сказанное:

- Виталь, а что будет, когда Калиненко выйдет? - спросила, глядя в свою чашку с чаем.

И в животе замерло. Будто в воду с обрыва…

- В каком плане? - глянул на нее исподлобья, постукивая зажигалкой по столу.

Оба не выспались, уснули после часа, а поднялись все равно рано, по ее будильнику. Такой режим изматывал, учитывая, что и перед этим нормально не помнила, когда отдыхали. А усталость, и моральная, и физическая, усиливала неуверенность, добавляла нервозности.

Таня передернула плечами, бессмысленно вращая пальцами свою чашку. У обоих, похоже, аппетита с утра не было. Слишком много сигарет и тяжелых разговоров ночью. Чересчур тяжело давит все, что так и недосказали.

- Вообще, - выдавила из себя, видя, что он молчит и в упор смотрит, намекая на «расширение» вопроса. - Что-то же поменяется? Ваша деятельность …

- Таня, прекрати! - резко велел Виталий, прервав ее неуверенный лепет. Отбросил зажигалку. - Не делай этого! Не говори! И думать прекрати! Ясно?!

- О чем? - ее задел этот тон. И выражение лица Виталия. Непроизвольно, Таня сама «ощетинилась». - Что не думать? Я просто уточнить хотела. Вы же не только машинами заниматься станете тогда, или таким, чем-то. Да?

- Таня, - Виталий глянул так тяжело, что его глаза ей темными до черноты показались. - Прекрати. Я же сказал. Не делай этого! Я чувствую, как твои мысли воняют, Таня! Не пытайся ставить меня перед выбором: ты или Дима. Такого не будет, ясно?!

- Я тебе и не говорила ничего подобного! Просто задала вопрос! - уже и она повысила голос.

Раздражение нарастало, подпитываемое обидой, страхом и измотанностью.

- Я просто поинтересовалась планами на будущее! Все! Нельзя?

Таня отодвинула чашку от себя и поднялась, крепче запахнув полы халата.

- Я не вчера родился, Таня, - с сарказмом хмыкнул Казак, наблюдаясь ней. - Подоплеку вижу. Нечего меня шантажировать. Не куплюсь.

Сам он крепко держал свой кофе. Но не пил. Следил за каждым шагом Тани. За каждым движением.

- Шантажом у нас, в основном, ты увлекаешься, Виталь, - со злым сарказмом, из-за обиды, ввернула она. - Я так не умею, куда уж?! Опыт не тот! - передернула плечами.

Он сжал губы. В упор уставился на нее, перестав даже моргать, кажется.

Шикарное утро. Просто великолепное! Поговорили, блин! «Пнули» друг друга словами и упреками, не жалея.

- Ок. Хорошо. Прекрасно, - не видя в ситуации ничего хорошего, ни, тем более, прекрасного, она раздраженно мотнула головой. - Думай, как хочешь! А мне на работу пора. Если ты сегодня никуда не едешь, я или такси вызову, или водителя своего давай, - добавила она, видя, что Виталий еще больше насупился при упоминании такси.

Атмосфера в кухне потяжелела, став какой-то плотной и почти непереносимой. Тане, почему-то, даже дышать тяжело теперь было, и слезы на глаза навернулись от обиды.

- Не выдумывай. Я тебя отвезу! - отрезал он, поднявшись.

Тоном, который и не предполагал споров. А она и не планировала, молча пошла одеваться, если честно, опасаясь еще что-то говорить.

Да и всю дорогу на работу молчали. А она размышляла над его словами.

И не думала его перед выбором ставить… Кажется. Или уже делала это, отвергая род деятельности любимого мужчины? И прав Виталий, что она, может и не осознанно, а на подсознательном уровне хочет, чтобы он выбрал ее, предпочел своему прошлому и тому же Калиненко. Все былое бросил?

Таня была достаточно честна, чтобы обдумать это и признать, что, вероятно, хотелось бы ей такого. Самого простого варианта. Смогла бы смириться с его прошлым, возможно, если бы точно знала, что в будущем и настоящем нет криминала, и не предвиделся. Но насколько это честно? И имеет ли она, в принципе, право ставить перед любимым человеком такое условие? Совесть говорила «нет». Малодушие же не отказалось бы от такого выхода из ситуации. И все же… Простой выход для самой Тани. Но насколько он верный для Виталия?