Дурман - Ольга Горовая

Он заметил. Но не сказал ничего и не спрашивал. Не упрекнул, не смотрел косо, как половина персонала в ее клинике теперь поглядывали, или родные бы стали, узнай.

Виталий не осуждал. Не передергивал. Молча предлагал сигареты ей, когда сам прикуривал. С зажигалкой так ловко справлялся…

Она чаще отказывалась. На самом деле, ее тянуло курить только тогда, когда его рядом не было. Одну потребность пыталась заменить другой. Тоску по нему, дымом заглушить старалась.

А про семечки и не вспоминала уже, отчего-то.

А он теперь постоянно «забывал» у нее сигареты. Возможно, прекрасно понимал, что сама покупать - Таня стеснялась. И от этого она еще больший стыд испытывала. Пагубная привычка, которую в себе признавать не хотела. Как ее любовь к человеку, которого, спроси кто ранее, громко заявила бы, что ни за что не стала бы любить…

«Сердцу не прикажешь…»

И не только сердцу, как оказалось. И мозгам велеть не получалось, и телу своему, без него словно бы недоделанному; рукам, которые «ломало», если его не касались долго; обонянию, которое без аромата кожи Витали, только сигаретный дым и воспринимало, будто иные запахи исчезли вокруг…

Кошмарная ситуация. На самом деле. Будто попали в аварию и замерли в коме. И едва «теплятся» показатели жизнедеятельности. А улучшения нет.

И почему-то только ночами встречались. Что усиливало ощущение безысходности. Странно так, он днем не приезжал никогда. Правда, писал, да. И звонил иногда. И Таня теперь все время таскала с собой телефон, даже в операционную. Тут уже опасалась, что не так поймет, если не ответит. Патовое положение.

Краем уха она слышала обрывки его разговоров по телефону, какие-то дела, проблемы, что-то важное, что необходимо было как можно скорее решить. Предполагала, что из-за этого, вероятно, и занят все время. Но не спрашивала ничего. Не представляла, как вынесет, если еще что-то «такое» узнает.

И, несмотря на все это, каждый раз бросала в объятия друг друга их потребность, на грани, до боли, до засосов и следов, до крика. До безумия, когда ни о чем другом уже и не думаешь. Обо всем забываешь. Даже об элементарной безопасности, что уж вспоминать о здравом смысле? Нет полумер, не хватает сил быть нежными. Будто и тут пытаются каждый свое доказать, надрывая нервы и кожу.

Невыносимо. А как иначе - ни она, ни он не могли сказать.

Он подарил ей букет роз на восьмое марта, снова такой огромный, что неясно, как держать и куда ставить. И подарочный сертификат в салон красоты на крупную сумму. А Таня психанула. Не из-за цветов или подарка. Просто нервы «ни к черту стали», как Виталя говорит, этот сертификат - лишь повод для срыва.

- Что, совсем страшная стала? Уже не нравлюсь? - сразу «ощетинилась», хотя и брать, вроде, все еще не очень соглашалась. И не ждала подарка, не намекала, не требовала.

Отступила. Обхватила себя руками, будто холодно.

И обижать его не хотела. Нет. Просто у самой в душе такая свалка, такая боль, что ничего хорошего сказать не может. Рот открывает, а эта боль выплескивается. И злость, что все вот так складывается! Даже на работе старалась только о пациентах разговаривать.

И он это понял, кажется. Опустил цветы прямо на пол, туда же сертификат этот. Пересек коридор, не заботясь снять ботинки. И сильно обхватил Таню со спины. Прижался губами к шее, под растрепанным «узлом», в который она волосы скрутила.

- Нравишься? Не нравишься? Да я дурею от тебя, Танюша. И с каждой минутой, все безнадежней залипаю, - тихо хмыкнул. Притянул к своему телу сильнее, хоть она и не вырывалась. А, может, стоило бы? - Но сама же говорила, что я тебя измучил. Вот, искупаю. Расслабишься, потратишь на себя время, забыв обо мне.

Взял и закутал ее в свое же пальто, обхватив со спины полами.

Замерла, прижавшись затылком, спиной к нему. Тепло так. Горячо, даже. Без него ее теперь все время морозило, никакие свитера не спасали. Вдохнула глубоко.

И хрипло рассмеялась.

- Забудешь о тебе, как же. Не могу я с этим справиться, Виталя. Ты у меня в мозгу, похоже, застолбился. Все время только о тебе и думаю. И о том, что и где ты сейчас делаешь…

Он почему-то коротко рассмеялся. Не весело, как-то так…

- Вот пойди и расслабься, отключи пока мозг, - снова прижался губами к затылку, так, что у нее дрожь по всему телу. Обнял сильнее. - Любовь твоя же не в мозгах? - как-то требовательно, с намеком.

Что ему сказать? И в голове тоже, уже поняла это. И не отключить ее, как не пробовала…

- Не слышу, Таня, - обхватил ладонью ее подбородок, заставил повернуть голову.

- Везде она, Виталь, в каждой клетке, даже в ногтях, кажется, и не отключается, окаянная, - иронично и горько хмыкнула. - Сомневаюсь, что СПА поможет…

А он ей в губы впился, прервав. Неудобно и шею тянет. Горячо, давит на грудь второй рукой, обхватывая. И так хорошо, что на все плевать! Если бы можно было все время так - чтоб целовал, а она не могла о чем-то другом думать… Только глупое и жалкое такое желание. Как страус - «голову в песок».

Цветы она поставила в пустой комнате. Той, которая когда-то брату принадлежала. Не потому, что видеть не хотела, а оттого, что приоткрыла форточку, сделав воздух холоднее. Хотелось ей, чтоб эти розы стояли дольше. Пусть в ведре, пусть в пустой комнате, но стояли для нее долго-долго. А Таня постоянно заглядывала и смотрела, подходила, касалась лепестков кончиками пальцев, нюхала.

И впервые, теперь частенько заходя сюда, задумалась над тем, что словно «законсервировала» эту комнату. И саму ситуацию с Женькой. Свои эмоции, боль, обиду, гнев на брата и его выбор в жизни, на все поступки. А сейчас - невмоготу. Из-за Витали, еще и это в себе таить, поглубже заталкивать - не выходило, места в душе не хватало, в разуме. Казалось, голова лопнет от всего, что она игнорировать и прятать столько лет в себе пыталась. И понимание пришло, что надо это как-то решать, менять. Только как - пока не знала. Но хоть заходила, использовать понемногу стала и это помещение. Словно выгоняя из него обиду на Женьку, которую сама здесь и «поселила». И из себя, кажется, тоже. Других проблем теперь - «выше крышы».

И сертификат взяла. Вернее, ей выбора не дали. Виталий просто приехал и отвез ее в этот салон. И давил все на то же слабое место - подарков и их значения для него. Как с колье, которое она с шеи так и не снимала теперь. Бог знает, когда он приедет и что себе придумает, если хоть на ночь на полочку отложит?

Правда, с этим салоном у них очередной скандал вышел по итогу. Когда он через три часа приехал ее забирать и Таня села в машину.

- Какого х*ра? - с ходу ругнулся Казак, повернувшись в ее сторону.

Таня ничего не поняла, особенно причины для такой реакции. Она как раз расслабилась и отдохнула, как он и хотел, вроде бы. Отвлеклась. И тут, вот так.

- Что? - не успела спросить она.

Но Виталий уже ухватил ее волосы в жменю и что-то придирчиво рассматривал, недовольно хмурясь.

- Я же тебе говорил, чтоб не думала стричься, предупреждал же! - намотал ее пряди на пальцы и несильно потянул.

Таня закатила глаза.

- Виталь, я пять сантиметров обрезала. Кончики совсем сухие были. Что мне, как стог сена ходить?

- Таня, я предупредил, мне по фигу на причины. Решай как хочешь, но учитывай. В следующий раз, я найду того, кто тебя стриг и руки переломаю, на каждый палец наступлю лично. Чтоб больше не повадно было. Ясно? Мои просьбы игнорируешь? Ок. Но подумай о человеке…

Он вздернул бровь, глядя на нее. Помолчал, дав ей возможность самой все додумать. Вытащил сигареты.

Таня опешила, с трудом сглотнув, если честно. Вот не казалось, что он шутит. Вообще. Взгляд холодный и недовольный. Из-за чего? Из-за волос?

- Слушай, да какая разница? - не удержалась, все-таки. - Это же волосы, что ты так вцепился в них? А если мне надо будет их обрезать? Вдруг выпадать начнут? Или онко, и химию придется принимать, а они выпадут до одного, тогда кому пальцы давить буд…

Он не дал ей договорить. Резко развернулся, ухватил рукой за затылок и дернул ее на себя, сблизив их лица в сантиметре.

- Замолчи! Вообще, даже не говори такого! Не думай! Сплюнь! - рявкнул Казак, похоже, серьезно разозлившись. - Все с тобой нормально будет!

Но и Таню зацепило. Особенно угрозы эти.

- Это жизнь, Виталя, и никто не застрахован, - огрызнулась она, не в состоянии повернуть голову. - Что с тех волос? Толк какой, или без них, я тебе не такая, и не нужна?

Он посмотрел на нее, как на дуру. И, возможно, именно так про нее в уме и подумал. Шумно выдохнул.

Достал губами сигарету из пачки.

- Чтоб я больше про такое не слышал! - грубо отрезал он. - Ты мне нужна и с волосами, и без. Но если все нормально, на кой ляд их патрать? Мне нравится, когда они такие,- он отпустил ее затылок, и захватил прядь волос, пропустил между пальцами.

- Так не ухоженные же, они тебе и не нравились, - напомнила Таня голосом, который сел.

Казак скривился и бросил в ее сторону хмурый, недовольный взгляд.