Скверная голубая кровь (ЛП) - Станич К.М.

— Сегодня твоя невеста и её подружки чуть не убили эти первые уста, — огрызаюсь я, начиная дрожать. Что-то в том, чтобы видеть их всех троих вместе вот так… Я чувствую одновременно ярость и меланхолию. Ярость, потому что я чувствую, что никакой мести никогда не будет достаточно. Я хочу большего. Я хочу сносить их и ломать до тех пор, пока они не приползут ко мне на четвереньках, умоляя об освобождении. И всё же… Я по ним скучаю. Ужасно.

Жизнь запутанна, и это отстой.

Тристан делает шаг вперёд, но Виндзор выставляет ногу, преграждая ему путь. Это ещё одна вещь, которую я заметила: Виндзор Йорк — единственный парень в этой школе, который носит ботинки вместо мокасин с униформой.

— Вы не можете войти без разрешения леди, — говорит Виндзор, и в его голосе слышится угроза. — Это её пространство, а не твоё.

Король школы ощетинивается и ухмыляется, но с ним происходит что-то ещё, чего я не могу понять. Он практически дрожит.

— Мы хотим поговорить с Марни наедине. — Тристан смотрит на Виндзора сверху вниз, но вместо того, чтобы согнуться, как это делает большинство людей, принц просто улыбается.

— Это зависит от неё. Попроси вежливо, и, может быть, она скажет да.

— Эй, братан, ты, типа, кто такой, чёрт возьми? — огрызается Зейд, отталкивая Тристана с дороги и останавливаясь в дверях. Он бросает на меня взгляд, и, честно говоря, выглядит дерьмово. На самом деле он выглядит так, словно его сейчас стошнит на дорогие ковры, которые Кэтлин Кэбот купила для пола в моей комнате в общежитии. У меня здесь больше денег, чем у моего отца в фонде для колледжа. — Ты только что переехал сюда и думаешь, что знаешь о всей той хрени, что тут происходит?

— Я знаю, что Клуб Бесконечность владеет этой школой, — начинает Виндзор, ставя галочки у себя на руке. — Я знаю, что они отчаянно хотят заполучить меня в члены клуба, но я отказывался более дюжины раз. Я знаю, что вы все являетесь частью Клуба и что вы использовали бедняжку Марни в качестве пешки в одном из своих дурацких пари. — Он пожимает плечами, в то время как почти все присутствующие в комнате таращатся на него.

Я имею в виду… конечно, богатый, красивый принц знает о Клубе Бесконечности. Но в то же время, вау. Вау.

— Марни, мы можем войти? — Крид невозмутимо стоит, прислонившись плечом к дверному косяку, его голубые глаза сосредоточены на мне. С Мирандой здесь он будет вести себя наилучшим образом, так что, по крайней мере, это так.

Я вздыхаю и провожу пальцами по волосам.

— Да, почему бы и нет? — говорю я, и Зак ощетинивается у меня за спиной. Три пары одинаковых взглядов, которые бросают на него Идолы, когда входят, не помогают. Клянусь богом, он даже рычит на них.

— Нам стоит выйти? — спрашивает Эндрю, оглядываясь на Миранду и Джесси. Он поворачивается ко мне и вздёргивает подбородок, как будто он полон решимости быть здесь, если мне это нужно, но также готов уйти, если это то, чего я хочу.

— Все могут остаться, — громко говорю я, когда Виндзор закрывает дверь и запирает её на ключ. Умный человек.

Джесси, однако, выглядит чертовски напуганной и вежливо извиняется. Никто больше не делает ни малейшего движения, чтобы уйти, и Виндзор снова запирает дверь за ней собой.

Идолы рассаживаются веером в изножье моей кровати. Зейду, похоже, стыдно даже за то, что он стоит здесь, его взгляд блуждает по комнате. Интересно, помнит ли он, как спрятал здесь камеру, чтобы заснять, как мы целуемся, а потом поделился этим перед всей грёбаной школой? Я надеюсь, что это так.

Мы все просто смотрим друг на друга, и это чертовски неловко. Если мне придётся посмотреть эти видео позже, я столкнусь со смущением из вторых рук. По крайней мере, я знаю, что мои камеры всё ещё работают. Если Идолы скажут или сделают что-нибудь компрометирующее, я засниму это.

— Я говорил тебе опасаться девочек, — произносит Крид со вздохом, как будто он так устал, что мог бы просто плюхнуться на мою кровать и прижаться ко мне и Заку. В этой мысли есть что-то такое, что возбуждает меня, но это невозможность из далёкой галактики, которая никогда не произойдёт, поэтому я отбрасываю её в сторону. — Я говорил тебе, что они идут за тобой.

Тристан раздражённо смотрит в его сторону, прежде чем перевести свои серебристые глаза на меня. От его внимания мне хочется неловко передвинуться, что просто заставляет меня потереться о Зака, а затем это заставляет Зака… Что ж, у него снова встал. Прижался прямо к моей спине. «Помоги мне, РуПол», — я молюсь, потому что на самом деле я не настолько религиозна и не уверен, к кому обратиться за советом.

— Что произошло сегодня? — спрашивает Тристан, его голос холодный и властный. Все в этой комнате оживляются, чтобы послушать… кроме Виндзора. Он зевает и снова плюхается в кресло, перекидывая одну ногу через подлокотник, чтобы наблюдать.

Делая глубокий вдох, — воздух никогда не был таким вкусным — я быстро переживаю эту историю заново. Только тёплые, мускулистые руки Зака удерживают меня, когда я рассказываю о тех нескольких ужасных моментах. Они показались мне долбаными часами, хотя, судя по моему уровню сознания в конце, я знаю, что, вероятно, прошло максимум две или три минуты.

Идолы слушают, а затем обмениваются взглядами.

Зейд заговорил первым.

— Господи ёбаный Иисусе, мать твою, Марни. — Он садится на край моей кровати, отказываясь признавать какую-либо светскую любезность или какие-либо границы между нами. Он смотрит на меня своими изумрудно-зелёными глазами. — Какого чёрта ты вернулась сюда?

— Вы продолжаете задавать мне этот чёртов вопрос! — кричу я, и слова выходят гораздо сильнее и резче, чем я намеревалась. Я задыхаюсь, когда закрываю глаза и заставляю себя дышать. — Как ты думаешь, зачем я вернулась сюда? Я заработала стипендию для обучения в лучшей подготовительной академии в стране. Почему бы мне не вернуться? — я открываю глаза и пристально смотрю на них. — Несмотря на то, что могут подумать ваши богатые идиотские задницы, бедные люди не хотят быть бедными. Каждый мечтает о том, чтобы иметь возможность накормить и одеть свою семью, жить, не беспокоясь о том, что электричество отключат или что их дебетовая карта не сработает, когда они попытаются купить продукты. Зачем я вернулась сюда? Потому что я хочу окончить академию, поступить в колледж и найти хорошую работу. Я хочу заботиться о своём отце, и я хочу вести такую жизнь, в которой я могла бы иметь детей и тоже заботиться о них. — Я делаю паузу в своей тираде и замечаю, что вся комната погрузилась в тишину. Даже Миранда смотрит на меня с новым чувством понимания.

Это шокирует, какой уровень привилегий есть у этих людей, а они даже не подозревают об этом.

— Я вернулась сюда, чтобы отомстить вам за то, что вы сделали со мной, — добавляю я, а затем просто сдаюсь и расслабляюсь рядом с Заком. Даже если его член впивается мне в спину, мне всё равно. Он явно делает это не нарочно. — Так что, пожалуйста, перестаньте задавать мне этот вопрос. Это невежественно и глупо, и это вас ни к чему не приведёт.

— Марни, — говорит Зейд, взъерошивая свои бледно-голубые волосы пальцами в татуировках. Он бросает взгляд на Крида и Тристана, прежде чем снова повернуться ко мне. — Здесь так… чертовски много всего. Я даже не знаю, с чего начать и как рассказать тебе, не нарушая всевозможных клубных правил, но…

— Девочки заключили пари, — говорит Тристан очень буднично. Он засовывает пальцы в карманы брюк и натянуто, несчастно улыбается. — Они хотят посмотреть, смогут ли они закончить то, что не смогли Зак и Лиззи. — Клянусь, моё сердце перестаёт биться там на целую минуту. Как будто его заменили кубиком льда.

— Они вели себя не так, как будто пытались заставить меня покончить с собой: они вели себя так, как будто хотели убить меня голыми руками. — Тристан выдыхает, но отвечает Крид, его взгляд скользит от меня к Миранде и снова ко мне.

— Что ж, это определённо ставка. Клуб Бесконечности — это всё для тех, кто обладает властью, меняющей мир одним движением пальца. Если девочки не могут заставить тебя — среднестатистического простолюдина — покончить с собой или уйти из академии, то, очевидно, они не готовы встать на место своих соответствующих семейных бизнесменов. — Крид звучит так, будто он обсуждает погоду, а не отвратительно коррумпированный и тайный клуб миллиардеров без морали и с ещё более тупым названием. — Во всяком случае, в этом суть.