Гарторикс. Перенос - Юлия Борисовна Идлис

– Не знаю, – человекообразная неохотно пожала плечами. – Он всё время притворяется спящим. Когда не ест.

– Может, он мне подойдет? – протяжно сказал человекообразный с рогами, увитыми серебряными нитями. На кончике каждого рога висела гроздь синеватых металлических колокольчиков, при малейшем движении издававших нежный звон.

– Это самцы, – неприязненно сказала птица. – Зачем они Ангару S69?

Тонкие прожилки на лице и руках человекообразного налились огнем, сделав его слегка похожим на тигра.

– Некоторые любят, когда их имеют огромным чешуйчатым яйцекладом, – нежно произнес он и посмотрел на птицу. – Да, Тобиас?

Птица в ответ растопырила боковые перья. В бело-розовом свете двух солнц было видно, что края у перьев острые, как хорошо заточенные лезвия.

– Спокойно! – Человекообразная слегка повысила голос. – Вряд ли этот драк пригодится одному из Ангаров. Ему прямая дорога на Периферию.

– С ним что-то не так? – Человекообразный в алом балахоне с видимым сожалением взглянул на Эштона, задержавшись глазами на хвосте.

– Он мурлыкал в Зале Ожидания, – нехотя сказала человекообразная.

– Сами виноваты, – фыркнул человекообразный с колокольчиками на рогах. – Не надо было вести его через первый сектор.

– Его несли, – уточнила человекообразная. – Он мурлыкал, еще не отойдя от парализатора.

Вся процессия слегка качнулась назад, так что между ней и Эштоном образовалось пустое пространство. Даже рептилии, почувствовав смутную угрозу, попытались отодвинуться от него, насколько позволяли цепи.

– Я его заберу, – резкий щелкающий голос раздался откуда-то слева.

Участники процессии расступились, пропуская приземистую болотного цвета рептилию с большим уродливым шрамом поперек морды. Одежды на ней не было, если не считать нескольких синих цепей, пересекавших туловище наподобие сложной портупеи.

Рептилия подошла к лежащему Эштону, прищурилась и положила перепончатую лапу прямо ему на морду, туда, где между двумя зонами видимости было слепое пятно. От мягких уверенных почесываний по всему телу Эштона побежали приятные мурашки, он даже прикрыл глаза, целиком отдаваясь новому ощущению.

– Да, – удовлетворенно кивнула рептилия, продолжая почесывать Эштона между ноздрями. – Даже если на Арене его порвет первый же бриген, с этими его алыми гребнями всё равно выйдет зрелищно.

Прежде чем смысл этих слов дошел до Эштона, рептилия дернула головой, и две обезьяны, захватив крюками цепи, которыми он был прикован к бревну, резко потянули их вниз. От неожиданности Эштон завалился набок, и странная рептилия со шрамом на морде наступила когтистой ногой ему на шею.

– Я возьму троих, – услышал Эштон над головой голос птицы, и через пару мгновений на каменные плиты перед ним шлепнулась морда рептилии, прижатая кожистой птичьей лапой. – Давайте быстрее, мне еще два гурта собирать.

– С прошлой сортировки вы взяли три, – недовольно сказал незнакомый голос. – Зачем Ангару L2 столько драков?

– На руднике был обвал, – буркнула птица. – Тушек теперь не хватает.

Возле рептилии, от ужаса ставшей ровного голубого цвета, остановились тонкие хитиновые лапки с присосками. Скосив глаз, Эштон увидел жука, встающего на дыбы и раскрывающего грудные пластины. Нечто вроде желез на груди сочилось чем-то желтым. Откуда-то сзади и сверху возник металлический шест со странным наконечником в форме старинной канцелярской печати. Наконечник погрузился прямо в пульсирующую железу, с утробным чавканьем переместился вниз и прижался к морде голубой рептилии точно между ноздрями.

Животный вопль страха и боли перешел в стонущее поскуливание, когда наконечник шеста оторвался от рептильей морды. Но клейкая желтая слизь, оставшаяся на чешуйках, с тошнотворным шипением продолжала выжигать в них глубокие борозды, которые постепенно складывались в клеймо: «L2-96/418».

– Ну-ка вдохни, – сказала птица, и над перепуганной рептилией наклонилась одна из обезьян, чтобы стереть остатки жгучей слизи тряпкой, сплетенной из мягких перьев.

Голубая судорожно вздохнула и захрипела от новой боли: в горло ей вошла игла ошейника-преобразователя.

– Твое имя – Четыреста восемнадцатый. Не откликнешься – получишь разряд, понятно? – Птица пристегнула к ошейнику толстую металлическую цепь и убрала лапу с рептильей шеи. – Поднимайся и иди, куда поведут.

Эштон приподнял голову – посмотреть, что будет с голубой, – и увидел обезьяну, которая вскинула металлический шест теперь уже над ним.

Обезумев от ужаса, Эштон рванулся изо всех сил, но горячая пелена боли залила всё вокруг, и он перестал видеть.

– …Сто двадцатый пятый, – услышал он, когда пропахшая кислым железом тряпка из перьев мазнула ему по морде, слегка приглушив жжение. – Вдох.

Вдохнуть Эштон не успел – из-под тонкой иглы, вошедшей в горло, на каменные плиты брызнула струйка горячей пурпурной жидкости. Глотать было больно, говорить – тем более, поэтому он не проронил ни звука, прижимаясь животом к плитам и чувствуя, как дрожат в глубине его тела неведомые поджилки.

Рептилия со шрамом слегка шевельнула цепью, пристегнутой к преобразователю, и Эштон поспешно поднялся, чтобы защитить горло. Остальные цепи с него уже сняли. Рептилия отдала «поводок» обезьяне и кивнула куда-то в сторону.

– Северный выход, – сказала она. – Пристегни его замыкающим.

Обезьяна потрусила вперед, и Эштону пришлось побежать следом. Обернувшись, он увидел, что процессия двинулась дальше.

Площадь окружали толстые стены с прорубленными в них полукруглыми воротами. Пространство перед воротами было сплошь уставлено разноцветными шарами, лежащими на камнях меж двух огромных обручей, отлитых из темного металла. К шарам друг за дружкой были пристегнуты рептилии в ошейниках-преобразователях; Эштон вытянул голову, пытаясь рассмотреть среди них голубую, доставшуюся птице, но в мельтешении гребней, хвостов и морд со свежими клеймами узнать кого-либо было практически невозможно.

Обезьяна подвела его к алому шару, инкрустированному черными сверкающими камнями; из них складывалась огромная надпись «Ангар D13». К шару уже было пристегнуто восемь рептилий в ошейниках, по двое в затылок друг другу. Обезьяна поставила Эштона за ними и, добавив еще одну цепь, пристегнула к паре последних рептилий.

– Готово, – крикнула она, подойдя к шару и хлопнув по боку мохнатой зеленой лапой. – Можете ехать.

Металлические обручи вспыхнули отраженным друг в друга синеватым неоновым светом и загудели. Шар оторвался от земли и повис в воздухе – так, что его центр совпал с центром каждого обруча. Неторопливо вращаясь, обручи покатились вперед, неся неподвижно висящий между ними шар. Цепи натянулись, и рептилии двинулись следом, стараясь не отставать.

Миновав арку ворот, шар оказался на широкой улице с высокими зданиями странной формы, похожими на гигантские металлические шпили, облепленные круглыми каменными гнездами. По улице катились такие же разноцветные шары, но без рептилий. Обручи гудели, заставляя вибрировать сухой пыльный воздух, наполненный грохотом металла о камень, криками, шумом и рычанием всевозможных существ на обочине, которые что-то продавали или делили.

По сторонам улицы высились причудливые скульптуры в форме голубоватых рептильих скелетов, надетых