Обоюдоострый меч - Томас Мартин

— А с какой стати мы должны вам доверять?

— Неужто я должен объяснять? Я так или иначе захвачу этот форт. Вас осталось в живых менее трехсот человек. Мое войско почти вчетверо больше, к тому же вы не имеете опыта ведения войны в осаде. Однако осада — слишком большая роскошь для меня. Я предпочел бы обойтись без нее.

— Чтобы выманить нас и в открытом поле затоптать копытами?

— Хотите верьте, хотите нет, но мое предложение сделано от всей души.

— Так приди и возьми свой форт, нечестивец. Это может оказаться сложнее, чем ты думаешь.

— Отлично, — отрезал Демор. — Возьму, даю вашу же голову на отсечение.

И развернувшись, поехал к собственным позициям, на миг выскользнув из реальности, чтобы сократить поездку. Надо полагать, когда подойдет подкрепление, — оно должно подоспеть под вечер, — юный Лаэрдон вмиг одумается.

Зато теперь, когда молодой принц отверг предложение, у Демора развязаны руки. Теперь уж никто не сочтет Лаэрдона мучеником; всем известно, что он круглый дурак.

Лаэрдон смотрел в небеса, где ветер понемногу разгонял дождевые тучи. В лагере царила тишина, лишь изредка нарушаемая стонами раненых. Посреди крепости пылал огромный погребальный костер, ради которого разобрали хижины, выстроенные морвами. Лаэрдон долго не мог отвести глаз от него...

Как много убитых... Куда больше, чем погибло бы в схватке с таким же количеством галдов под сенью леса. Адельмен был прав — это чужой путь. Если бы Нолрод не уничтожил таран...

— Пить... — шепнул Адельмен рядом с ним.

— Да-да, вот. — Лаэрдон поднес мех с водой к губам Адель-мена. — Нет, не пей лишнего.

— Разве вам... не следует быть... на стене, ваше высочество? __ Успокойся, мой друг, нет. Сейчас морвы лишь роют землю, и больше ничего. Они воюют лопатами.

— Это... их путь.

— Да, но не наш. Теперь я это понял.

— Нет... вы были правы. Эта армия... не приблизилась к...Менкару... ни на пядь...

— Молчание, старина. Сейчас отдохни, у нас еще будет время наговориться.

— Ваше высочество! — крикнул кто-то с крепостного вала. Это оказался Ольсанд, заместитель Адельмена.

— Что, Ольсанд?

— Вам надо самому посмотреть!

Лаэрдон чертыхнулся вполголоса. Проклятые морвы! Неужели не могут дать хоть минуточку покоя! Неохотно покинув Адельмена, он взобрался на крепостной вал к частоколу. Адельмен ранен серьезно, но не смертельно — если обеспечить ему правильное лечение. Однако Нолрод остался в лесу. Ни один из раненых не получил должного ухода, хотя Лаэрдон и остальные делали для них все, что могли.

— Что там, Оль... — увидев, ради чего его позвал Ольсанд, Лаэрдон осекся. На горизонте только что показались морвы — должно быть, из северной крепости. Они были еще слишком далеко, чтобы оценить их численность. Сколько человек оставалось в том форте, две с половиной тысячи, кажется?

Когда войско приблизилось, Лаэрдон смог на глазок прикинуть его число. Около тысячи человек. Теперь последний штурм неминуем. Оставшиеся в живых ольвы уже принялись готовиться к нему, ставя под рукой запасные колчаны, от которых разносился явственный аромат сосновой смолы. Хорошо хоть лесным пожаром это не грозит...

Однако штурма не последовало. Вместо этого подкрепление заняло позицию к югу от форта и начало окапываться. Пораженный Лаэрдон не сразу поверил собственным глазам.

— Почему они не атакуют? — вслух гадал он. — У них же численное превосходство семь к одному!

— Не знаю, ваше высочество, — откликнулся Ольсанд. — Мы будто воюем с барсуками. Они только и делают, что роют землю.

— Уже вечереет, — подал голос еще один ратник. — Может, хотят обождать до завтра?

— Возможно... — согласился Лаэрдон, хотя и не разделял этого мнения. — Дайте мне знать, если что-нибудь изменится, — распорядился он и спустился с крепостного вала.

К рассвету морвы закончили копать ров, со всех сторон охвативший форт, прежде принадлежавший им. Соединяя оба лагеря, удаленные от форта примерно на полмили к югу и северу, ров ближе всего подходил к форту на востоке и западе — не более сотни ярдов от частокола.

Но даже закончив землеройные работы, морвы не ринулись на штурм, а просто засели за своими земляными стенами, поглядывая на осажденных. Один раз кому-то из ратников удалось подстрелить морва, поднявшего голову чересчур высоко над земляным валом. После этого морвы вообще не высовывались.

Скончалось еще несколько раненых. Состояние Адельмена все ухудшалось. Лаэрдон почти все утро просидел с раненым стратилатом, прислушиваясь к его хриплому дыханию, и подавал ему воду, когда тот приходил в сознание.

— Что... там затевается? — спросил Адельмен в момент просветления.

— Ничего. Сидят в своих канавах сложа руки.

— Они... ждут, когда... мы умрем... от голода.

Лаэрдон ошеломленно воззрился на Адельмена. А ведь верно... иначе и быть не может. Настолько просто...

Лаэрдон позволил себе ссутулиться. Чтобы отобрать свой форт, кайморде надо всего-навсего подождать. Время на его стороне — менее чем через седмицу в Ольванор войдет очередная армия и прибудет сюда.

— Надо было сдаться... — пробормотал он, и тут же ладонь Адельмена сжала его запястье железной хваткой. Вздрогнув, Лаэрдон поглядел в горящие глаза стратилата.

— В день... когда вы сдались бы... морвам, ваше высочество... я своими руками... убил бы... вас... — После этих слов стратилат зашелся кашлем, и Лаэрдон бережно уложил друга обратно на лежанку.

— Спокойно, друг мой.

— Пить... — выдохнул Адельмен. Лаэрдон поднес мех к его губам. — Не сдавайтесь... хоть ради меня... хоть ради кого...

— Не сдамся, — пообещал Лаэрдон. — Ни за что.

Новый день не принес облегчения. Ночью смерть снова взяла свою дань с раненых, Адельмен продолжал угасать на глазах. Из-за раны в его крови вспыхнула горячка, иногда ввергая стратилата в бред и очень часто — в беспамятство. Лаэрдон уже начал бояться, что он не дотянет до следующего утра.

Смочив губку в драгоценной воде, Лаэрдон увлажнил лоб стратилата. Сейчас дождь был бы желанным гостем. Основная часть имевшейся в форте воды была разлита или загрязнена во время битвы с галдами. Теперь весь оставшийся запас едва заполнил бы три бочонка.

Однажды Адельмен в бреду назвал Лаэрдона прозвищем, позабытым с детства. Как Лаэрдон ни старался, он не мог убедить стратилата, что он здесь. Ему оставалось лишь со слезами на глазах слушать призывы друга.

Примерно за час до заката Адельмен затих. Лаэрдон склонился над ним, испугавшись, что стратилат отошел. Но Адельмен еще дышал, хотя едва уловимо.

— Боюсь, ему недолго осталось, — произнес позади знакомый голос.