Эмигранты - Андрей Величко

Насос я сделал очень просто, в виде толстостенного вертикального цилиндра. В него заливалась вода, а сверху под давлением подавался углекислый газ из баллона. Затем намотал из толстостенной медной трубки трехслойную спираль, теплоизолировал ее асбестом, просунул внутрь сопло паяльной лампы и пригласил соседа на испытания. Пока не кончилась вода в цилиндре-насосе, мое устройство исправно гнало пар под давлением в семьдесят атмосфер.

Что интересно, сосед обиделся. Как же так, в авторитетных источниках написано одно, а тут какой-то с трудом закончивший заочный институт самоучка все делает не так, то есть неправильно, но оно у него почему-то работает!

Человек просто не учел масштабного фактора. Ибо то, что невозможно для мощности в десятки тысяч лошадиных сил, может оказаться вполне работающим на просто десятках, без тысяч. Но на малых кораблях в основном используются дизели, поэтому такая схема и не получила распространения. Однако на «Чайке» у нас стояли примерно такие котлы, только с более сложными водяными насосами и конденсаторами отработанного пара.

Сосед умер в две тысячи третьем году, но, даже если бы он и оставался жив, я не пригласил бы его в прошлое. Зачем он тут нужен, объяснять, что вот это невозможно по одним причинам, а вон то по другим? Спасибо, обойдемся.

Так вот, во время сидения на Маврикии меня осенило. Я ведь все-таки время от времени задумывался о дирижабле, который вроде бы пообещал Людовику, но представлял себе или что-нибудь вроде «Гинденбурга», или современные полимерные. Ни то, ни другое мы в ближайшее время не могли построить в принципе. Но ведь, спросил я себя, какое дерево является самым прочным в мире? Вовсе не железное и не дуб, а бальса. Казалось бы, как это может быть, она ведь уступает даже липе? Но бальса очень легкая, и по соотношению прочности к весу она вне конкуренции среди древесины. Сравнительно небольшие конструкции из нее получаются даже лучше, чем из дюраля, пример тому англо-канадский бомбардировщик «Москито». И небольшой дирижабль из китайского шелка и бальсы получится ничуть не хуже новейших полимерных, просто дороже, но у нас иные условия.

С двигателем же для него тоже есть выход. Помните, я говорил, что наш трицикл неплохо воспринял в качестве топлива смесь спирта с рапсовым маслом? Так вот, тут обнаружилась интересная вещь. Как только головка его цилиндра хоть чуть-чуть покрывалось нагаром, он, нагревшись, переходил на калильное зажигание. То есть свеча ему уже была не нужна. А ведь именно система зажигания представляет для нас наибольшие трудности, если, конечно, делать ее без деталей из будущего. То есть и с движками проблема вполне решаемая, и теперь я прикидывал, где можно устроить промежуточные базы для наших будущих воздушных лайнеров. Одно место уже есть, это тот самый Маврикий. А вот насчет второго я как раз и хотел посетить расположенный на полпути от Австралии до Африки остров Амстердам.

Глава 29

Второго августа тысяча шестьсот девяносто шестого года наша эскадра вошла в залив Порт-Филипп и вскоре стала на якоря в устье реки Ярра, напротив Ильинска.

Город за время нашего отсутствия сильно разросся. Особенно меня удивило то, что императорский дворец был уже полностью готов, включая шпиль. Мало того, он был окружен оградой, внутри которой располагался довольно приятный на вид сад. Кроме того, рядом с моим домиком тоже торчали какие-то двухэтажные хоромы вроде как законченного вида. Это, что ли, сюрприз, про который мне говорил Илья?

Но надувная лодка из шкуры полярной жабы была уже спущена на воду, и вскоре на землю Новой Австралии ступила чета герцогов Романцевых. Сам герцог – после долгого отсутствия, а герцогиня впервые.

Среди встречающих были обе моих жены с дочкой Наташей, которая здорово подросла и на встречу притопала на своих ножках. Я перецеловал свое семейство и представил ему пополнение, то есть Элли. Зоя с Таней были уже в курсе, что у них появилась коллега, так что представление прошло чинно и без эксцессов. А потом со стороны императорского дворца в нашу сторону вдруг направилось что-то вроде микроавтобуса.

– Едет император Илья, – пояснила мне Таня.

Вскоре я уже мог разглядеть детали. К нам приближался застекленный деревянный ящик на колесах, размером примерно два на два на семь метров, богато украшенный резьбой и какими-то позолоченными завитушками . Колеса тоже были деревянными, спицоваными, судя по цвету – из железного дерева. Их обода оказались обшиты кожей. Сзади торчала труба наподобие самоварной, из которой валил дым. И, что меня особенно удивило, это устройство на ходу свистело и завывало, почти как турбина у Папена.

Оно чинно подкатилось к нам, встало. Сзади выскочили четверо мориори, быстро расстелили перед передней дверью колымаги ковер и распахнули ее. После чего оттуда степенно вылез император.

Памятуя, что на меня смотрит не только Элли, но и все на кораблях, имеющие острое зрение или подзорные трубы, я встал по стойке смирно, приложил руку к шляпе и отрапортовал:

– Ваше величество! Посланная вами в целях установления дипломатических отношений с европейскими странами экспедиция успешно завершена. Отношения установлены, потерь в людях и технике нет, расход боеприпасов в пределах нормы, корабельные мастера и иммигранты доставлены. Начальник экспедиции, адмирал флота Австралийской империи герцог Романцев.

– Вольно, адмирал, – благосклонно кивнул император, после чего мы обнялись. Элли во все глаза смотрела на разыгравшуюся перед ней сцену.

– Ваше величество, позвольте представить вам мою новую жену, герцогиню Элеонору, – вспомнил про нее я.

– Очень приятно, – сказал Илья, после чего галантно поклонился и поцеловал даме ручку. – Я рад за герцога, ему повезло.

Элли в ответ затрещала, что его радость ничто перед ее восторгом при виде владыки огромной империи, который…

И далее она продолжала в том же духе еще минут пять. Причем не на английском, в плавании мы с ней занимались не только постельными развлечениями, но и австралийским языком, успехи в котором она сейчас и демонстрировала. Наконец она закончила, и я, отозвав Илью чуть в сторонку, смог задать не дающий мне покоя последние десять минут вопрос:

– У тебя что, в твоем рыдване стоит турбина?

– Ну вот еще, обычный уаттовский паровик, я отрабатывал конструкцию для привода станков. Ну а потом, чтобы добро не пропадало, соорудил вот такой экипаж для парадных выездов. Свист же записан на флешку и через усилитель воспроизводится динамиком с одной из твоих автомобильных сигнализаций. А чего это никто, кроме тебя, не покидает кораблей, им что, нужно специальное приглашение на разгрузку?

– Разумеется, – фыркнул я, – они же чай не в какую-нибудь глухомань прибыли, а в столицу Новой Австралии, чуть ли не под окна императорской резиденции. Так что нужно твое разрешение. Даешь? Ну вот и ладушки.

Я махнул рукой, рулевой моей лодки достал ракетницу и выпустил две зеленых ракеты. Почти сразу после этого на кораблях началась суета. Я вообще-то собирался командовать разгрузкой и размещением прибывших, но Илья меня удержал.

– Под это дело уже выделены пятнадцать человек, будущая администрация новых поселений, вот пусть они и работают, а мы посмотрим, как получится. Если совсем плохо, то вмешаемся, а если не совсем, то пусть учатся на своих ошибках. Поэтому ты скажи своим дипломатам, что я приму их завтра, потом сходи посмотри свой новый дом и устрой там привезенную жену. Кстати, они в той Англии что, все такие? Тогда и мне как-нибудь не помешает туда съездить.

– Нет, они там не такие, а в основном бледные мымры с лошадиными мордами. И нефиг тебе делать в той глухомани, ты же великий император. Понадобится еще жена, в дополнение к имеющимся, давай техническое задание, в следующий раз и тебе привезу. Ужинать к себе приглашаешь? А то уж больно любопытно узнать, что и как тут у вас происходило. По радиограммам оно как-то не так воспринималось, да и дворец охота посмотреть изнутри.

И вот вечером, оставив Элли обживать выделенные ей комнаты в новом доме, я отправился в императорскую резиденцию.

Просторный холл был увешан картинами на тему австралийской жизни. По одной стене висели портреты наших великих исторических деятелей, то есть Сталина, Брежнева, Андропова, в компанию к которым непонятно как попали Елизавета II, Победоносцев и Остап Бендер в исполнении Арчила Гомиашвили. Всю вторую занимали раскрашенные и увеличенные фотографии дирижаблей. На торцевой стене по сторонам широкой двустворчатой двери я с удивлением увидел капитана Врунгеля и барона Мюнхгаузена. Судя по всему, это были наши великие путешественники. Если так, то когда-то тут примостится и мой портрет, подумал я, проходя в распахнутые двери и поднимаясь на второй этаж. Тут вообще-то была императорская приемная, но в данный момент она пустовала. Илья ждал меня на третьем, в своих личных покоях.