В глуши таёжной (сборник) - Александр Пискунов

На лыжах в грозу

И в апреле здесь, в лесах горной части заповедника, ещё сплошной снежный покров. Чтобы попасть в зимовье, приходится вставать на лыжи. Мокрый снег держит плохо, и я с трудом бреду по знакомой лыжне. Небо затянуто низкими тёмными тучами, из которых вот-вот брызнет дождь. Где-то раскатисто громыхнуло. Неужели гроза? Начался ливень, сопровождаемый яркими вспышками молний. Вот уж не думал, что буду заканчивать лыжный сезон под раскаты грома.

Вот и избушка. Растопив печь, спешу вскипятить чай и высушить одежду. От гулких ударов грома дрожат оконные стёкла. Снег и гроза. Такое увидишь не часто. Засыпаю под ровный шелест дождя.

Утром проснулся от надсадно-басовитого воркования вяхиря. Над снежным покровом клубится туман. Слух улавливает тихое верещание. Это на крыше зимовья поёт прилетевший этой ночью самец трясогузки. Хорошо видно, как вибрирует горлышко маленького певца. А я и не знал, что эти птички тоже поют. Да и как не запеть, если весна на дворе?

С первыми лучами солнца выхожу на дорогу. Как свежа и зелена омытая дождём хвоя пихт и ёлочек. В отличие от ельников, здесь, вдоль дороги на вырубках, снег уже исчез. Заглушая далёкое бормотание тетеревов, поют и стрекочут дрозды. Где-то в низине у Расьи токует бекас.

Вдоль проезжей части дороги полоса из белых клочьев заячьей шерсти. Какой-то хищник волок здесь зайчишку. На ноздреватом снегу отпечатки лап крупного пернатого хищника.

Кровавый потаск уводит меня под полог леса, где пернатый разбойник оставил на ветке шиповника клочок своего одеяния. Рыхлое, соломенно-жёлтое, с тёмной полоской посередине пёрышко принадлежит филину.

Теперь я знаю, кто погубил зайчишку. Жалко, конечно, косого, но сам виноват. Незачем было бегать по чёрной дороге в белом наряде. Законы природы суровы и не прощают ошибок. А вот и свежие отпечатки лап крупного медведя. Всё же разбудил весенний гром старого лежебоку.

Чаепитие с бабочкой

Просматривая коллекцию слайдов, я задержался на снимке с сидящей на моей ладони бабочкой. Сразу же вспомнился напоенный ароматом хвои и цветущих трав знойный июльский полдень, когда был сделан этот кадр.

Мы сидим за столом летней кухни одного из зимовий Висимского заповедника, где я работал тогда инспектором по охране природы. Наш фенолог Наташа по-хозяйски потчует меня горячим, пахнущим дымом чаем. Привлечённые запахом пищи, к столу непрерывно подлетают одетые в полосатую униформу осы. Ведут они себя здесь прилично – в стороне от гнезда осы не кусаются. Вот одна из них нашла колбасную крошку и, зажав его в жвалах, полетела к зимовью, под крышей которого и устроено осиное гнездо.

Натужно жужжа, на стол шлёпнулся большой еловый усач. Оглядевшись, жук направляется к блюдцу с вареньем. «Вот тебя-то сюда никто не звал», – говорит Наташа, стащив незваного гостя со стола за длинный ус.

Наша трапеза очень походит на чаепитие, описанное Корнеем Чуковским в его знаменитой «Мухе-Цокотухе». Вот только вместо нарядного самовара на столе красуется чёрный от копоти чайник.

На краешек блюдца присела большая лесная перламутровка. Сознавая свою красоту, бабочка то распускает, то складывает свои кирпично-красные, с чёрными крапинками, широкие крылья, испод у которых отливает перламутром. Взяв лесную красавицу за сложенные крылышки, я осторожно сажаю её на свою ладонь, куда успел налить несколько капелек сладкого чая. Сначала бабочка пытается высвободиться, но вот её передние лапки, на которых находятся вкусовые рецепторы, касаются сладкой жидкости, и она замирает. Свёрнутый в тугую спираль хоботок медленно расправляется, и его кончик утопает в золотистой капле. Чаепитие началось!

Я больше не удерживаю красавицу, но она уже не спешит упорхнуть. Без страха смотрит на меня изумрудными, фасеточного строения, глазами и неторопливо лакомится. Взлетев ненадолго и сделав возле меня круг, она снова садится на ладонь, и это повторяется несколько раз. В один из таких моментов Наташа и сфотографировала нас.

Так началась моя дружба с чешуекрылой красавицей. Но через несколько дней произошло непредвиденное: бабочка увязла в сметане, оставленной в открытой банке легкомысленными студентами. С большим трудом тёплой водой мне удалось очистить перламутровку от сметаны. День тогда выдался жарким, и она, обсыхая, проворно бегала по специально для неё разостланной телогрейке. Я опасался, что капельки жира попадут в её дыхательный орган, и она погибнет, но этого, к счастью, не произошло. Обсохнув, перламутровка легко поднялась в воздух и вскоре уже порхала над лиловыми султанами иван-чая.

На другой день бабочка к столу не явилась. И больше мы с Наташей её не видели. Коротка жизнь этих милых созданий.

Один из моих знакомых назвал этот слайд символом дружбы человека с живой природой. А для меня это – ещё и память, позволившая спустя годы вновь ощутить тепло того июльского солнца, запахи цветущих трав и услышать бойкую песенку славки-черноголовки.

Таинственные лучи

Тёплой июльской ночью, проходя по лесной дороге, увидел я под тёмным пологом леса россыпь зеленоватых огоньков. Огоньки украшали веточки небольшого кустика ивы. Ниже в траве призывно светили ещё несколько светляков. Лучи таинственного света завораживали и восхищали. Кладу одного из светляков на ладонь, но вскоре он гаснет, как гаснет взятый из костра уголёк. Ведь его свет должен быть путеводной звездой для тех, кто может продлить жизнь их рода.

Во время своего путешествия по уссурийской тайге я был свидетелем удивительного зрелища. Тёмной субтропической ночью, выйдя из зимовья, я увидел «море» огней. Казалось, что вокруг меня повсюду мерцают огни какого-то города. Впечатляло ещё и то, что огни эти то вспыхивали почти одновременно, как всполохи зарниц, то их интенсивность заметно падала. Впрочем, такая синхронность могла быть и следствием оптического обмана. В воздухе носилось огромное количество небольших, несколько больше божьей коровки, жучков, каждый из которых периодически вспыхивал яркою искрою. Их световые сигналы были более мягкого тона, чем постоянное свечение наших, не умеющих летать, светляков.

Утром, рассматривая отловленных ночью жучков, я обнаружил на кончике их брюшка утолщение белого цвета. Именно в этом органе в результате ферментативных химических реакций и возникает флюоресцентное свечение.

Светящихся организмов довольно много. Могут светиться гнилушки и резоиды опёнка, некоторые насекомые и бактерии, а также рыбы. Хорошо запомнилась история со светящимися гнилушками. В кромешной тьме пробирались мы с одним лесником по заповедному лесу. Случайно мой спутник споткнулся о гнилое дерево, и под его ногами оказалась россыпь светящихся гнилушек. Узнав, что ничего опасного это свечение не представляет, лесник взял несколько гнилушек, а потом долго рассматривал их, пока они не подсохли, и свечение не прекратилось. В этом отношении особый интерес представляет так называемый уругвайский «железнодорожный» червь. Собственно, это не червь, а личинка одного тропического жука. Личинка имеет ряд зелёного цвета фонариков с каждой стороны тела и пару красных – на переднем конце. Зачем потребовалась личинке эта иллюминация – никто не знает. В природе есть множество самых разных чудес и загадок.