Тысяча шагов в ночи - Трейси Чи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Отойди от меня! – Миуко с криком отчаяния бросилась к ближайшей голове, пальцами потянувшись к одной из многочисленных шей Ухулы.
Дух зашипел – все голубые хохолки встревоженно зашевелились, – и убежал, выскользнув из рук Миуко и скользнув по земле, оставляя после себя ворох сухих листьев и мерзкий, похожий на болотный запах.
Миуко обессиленно опустилась на землю. Повсюду постепенно тускнел свет, превращая перекосившиеся стволы и запутанные заросли Коцкисиу-мару в злобно рычащие тени, окутанные тьмой. Миуко застонала. Она потеряла почти целый день благодаря духу отчаяния.
Но сейчас, когда Ухула исчезла, а в голове прояснилось, Миуко побежала вперед, как горный ручей.
Она не сдастся. Не бросит Гейки в беде. Возможно, она не сможет убить Туджиязая, но если она чему и научилась за то короткое время, что провела в качестве духа, так это тому, что существует не один способ остановить демона.
Талисманы. Знамена. Заклинания, нацарапанные священными чернилами.
И она знала, где найти необходимые ей заклинания, потому что одиннадцать дней назад она узнала о них в пыльных альковах Кейвовейчи, из иллюстрированного свитка – единственного с картинками, как сказал Гейки.
В Дом Ноября, где обучали охотников на демонов.
Если она сможет добраться до их горного храма в лесных массивах, жрецы Накаталоу наверняка расскажут, как остановить Туджиязая, не причинив вреда телу доро. Но нужно торопиться, подумала Миуко, вспомнив вид дыма на западной стороне. Храм простоит недолго: через два дня, пока Гейки и ее прошлая сущность будут переплывать через залив, Дом Ноября будет разрушен каким-то неизведанным бедствием.
Успеет ли она вовремя? У нее не имелось ответа на этот вопрос, пока с трудом пыталась подняться на ноги, смахивая засохшие листья со своей одежды, но она знала, что должна попытаться.
6
Дикие духи
У Миуко оставалось меньше сорока восьми часов, чтобы добраться до Дома Ноября, прежде чем он и гора, на которой он возвышался, превратятся в ойю – гиблое место, лишенное всяческой жизни, как смертной, так и духовной.
Она помнила, как с горных вершин подни- мался дым, пока они с Гейки пересекали залив, помнила подкрадывающееся чувство страха, казавшееся ей нелогичным в то время, что она каким-то образом связана с разрушениями. И теперь она была здесь, собираясь направиться в храм, и не могла избавиться от ощущения, что была права.
Она шла в ловушку.
«Но кто ее устроил? – удивлялся маленький голосок внутри нее. – И с какой целью?»
Как бы сильна она ни была, мчась по сельской местности на своих демонических ногах, у нее не хватит сил, чтобы уничтожить целую гору; и, как научил ее опыт столкновения с заклинаниями мрачных жрецов, она не сможет войти в защищенный храм, чтобы убить обитателей, хотела она того или нет.
Нет, здесь действовали другие силы, как внушительные, так и невидимые.
Из хижины фермера она выкрала тыквенную воду и немного еды, хотя свежие огурцы и пригоршня летних ягод никак не помогли восполнить энергию, и с течением времени шаг ее постепенно замедлялся. Она чувствовала себя словно растворившейся, тонкой и расплывчатой, как чернила в воде.
К рассвету она уже не могла идти. Спотыкаясь на каждом шагу, она свернула с Очиирокай и свернулась калачиком в дупле дерева, где погрузилась в сон и не просыпалась, пока яркие лучи полуденного солнца не коснулись лица.
Пошевелившись, она потерла глаза… и закричала.
Звук эхом прокатился по лесу, потревожив нескольких воробьев в их гнездах и заставив белку свалиться с ветки, приземлившись с писком в мульчу.
Сидя в стволе дерева, Миуко уставилась на свои руки в перчатках. Они стали прозрачными! Она практически видела сквозь них снующие тени на лесной опушке, как будто ее тело было не более чем шелковой вуалью или ширмой из рисовой бумаги. С отчаянием она потерла ладони о бедра, как будто это могло вернуть им цвет.
Но это не помогло.
Более того, заставило ее понять, что она не просто становится прозрачной. Собственные руки, казалось, погрузились в ноги, как будто тело теряло не только видимость, но и свою сущность.
Неужели так действует проклятие? Двенадцать дней обращения, затем парочка дней в качестве демона, а потом… ничего?
– Ты в беде, шаоха, – проскрипел голос над головой.
На верхушке дерева появилась голова старика, восседающего на шарообразном теле и шести тонких ногах, облаченных в рваную одежду из листьев.
Как по привычке Миуко закричала.
Скорчив гримасу, старик заткнул уши двумя скрюченными пальцами.
– Прекрати. Ты уже разбудила меня, разве нет? Ты не можешь сделать это снова.
Миуко виновато поклонилась.
– Мне жаль. Я просто… Кто вы?
Он ухмыльнулся сквозь свою бороду из лишайника, обнажив сломанные обрубки вместо зубов.
– Как думаешь, в чьем лесу ты находишься, шаоха?
Миуко уставилась на него с приоткрытым ртом. Дайганасу, лесные духи, считались благородными, величественными, больше похожими на облачных духов Бэйкай, и меньше на… кем бы ни было это существо.
«Одичавший», – сказал тихий голосок внутри нее. Как будто он мог проглотить ее, если бы у него был такой шанс.
Ее мать всегда говорила, что духи выживают благодаря вере. Если человека надолго оставить одного, без молитв и даров, он одичает, отрастит рога и клыки. Возможно, именно это и произошло с духом леса Ногадишао [28], что граничил с этим участком Пути Тысячи Шагов.
Тем не менее Миуко снова поклонилась, потому что даже одичавший дух заслуживал уважения.
– Прошу прощения, что разбудила вас, дайгана-джай. Что вы имеете в виду, говоря, что я в беде?
Дух подбирался ближе, перебираясь с ветки на ветку, подобно насекомому. Когда он приблизился, Миуко поняла, что он гораздо больше, чем казалось издалека: его внушительный вес заставлял деревья крениться и раскачиваться.
– Да ты взгляни на себя, – сказал он.
Она посмотрела на свое увядающее тело.
– Вы знаете, что со мной происходит?
– Ты умираешь. Странно, да?
– Умираю? Я не думала, что духи могут…
– О да, мы умираем. Не часто, но умираем… по
