Поэты 1820–1830-х годов. Том 1 - Дмитрий Дашков

137. МИЛОЙ ДЕВЕ

Другим судьба послала милый дарПленять твой ум, живить твое бесстрастье,Угадывать твой потаенный жарИ похищать души твоей участье;Пускай других с тобою нежит счастье,Пускай, тебе покорствуя, ониЗабудут мир, желания, изменуИ в долгие прекрасной жизни дниМладой любви твоей познают цену.Без зависти, смиренный до конца,Их тайный друг, твой обожатель тайный,Я буду ждать, что лаской, хоть случайной,Когда-нибудь ты наградишь певца.

138. МУЗЫ

И думы важные, и огнь моей души —         Ваш дар, волшебницы камены!Вы были верны мне в украинской тиши         И на брегах роскошной Сены.

На пиршествах друзей, в беседе молодой         Со мной вы пели и смеялись,Любили братский шум и чашей круговой         В жару веселья прохлаждались.

Но чаще, полные волнением одним,         В прозрачной мгле беззвездной нощиСо мной гуляли вы и пением своим         Безмолвны потрясали рощи.

Как солнце, золотя небес своих лазурь,         Им тихо светит и в ненастье,Так, неизменные, в минуты грозных бурь         Вы тайно мне дарили счастье.

Когда больной, без сна и охладев, как лед,         В борьбе с недугом изнывая,Я ждал, что с важностью наемной отопрет         Мой ранний гроб рука чужая;

Когда веселых дней коварные друзья         Страданья моего бежалиИ ни единый взгляд не падал на меня         С участьем искренней печали;

Когда в очах моих последний пламень гас…         В тот миг я, с верою спокойной,Ко мне слетающих опять увидел вас         Толпой приветливой и стройной.

Вы, с лаской нежною и за сестрой сестра,         К одру любимца приближалисьИ, став, как гении, по сторонам одра,         Приятно меж собой шептались.

С усильем голову больную приподняв,         Я слушал шепот сей волшебныйИ, в радостных слезах, подруг своих узнав,         Источник обретал целебный…

Мне улыбнулась жизнь — и долго, бодрый вновь,         В благословенной ими сениЯ славил песнями высоких дев любовь,         И сладко трепетал мой гений.

139. ТОРЖЕСТВО ПОЭТА

Когда Владыку муз с холмов его счастливыхПустынник-юноша, игрою струн своих,В неведомый шалаш приманит, хоть на миг,Он празднует сей миг в мечтах честолюбивых!Но что же чувствует возвышенный певец,Кто чародейством уст и верой в них сердец,Земный еще, достиг священных сеней неба?Кому сладчайший мед подносит с лаской Геба?Кто, лицезрением бессмертных упоен,На лире радостной подъемля стройный звон,Томит гармонией Олимп гостеприимный?Чьи песни смелые, пророческие гимныПоодаль ото всех воссевший АполлонБезмолвно слушает и, быстро вдохновенный,Снимает древний лавр с главы своей священной.

140. К KH. Н. А. ЦЕРТЕЛЕВУ

         Мой друг! Не тот еще Поэт,Кто, музам преданный от юношеских лет         И устарев над их законом,С обычной нежностью ласкает юный свет         Однообразным лиры звоном.Не тот еще Поэт, кто, слабою душойИскусства позабыв высокие начала,В толпе своих друзей, с цевницей иль трубой,         Идет просторною тропой         По шумным гульбищам журнала.Нет! не заблещет лавр бессмертный на челе         Рабов общественного мненья,Привыкших истину вещать — без убежденья,Неправду и порок щадящих на земле.         Законы Гения — свобода!         Не знает он оков иных,         В глубоких вымыслах своих         Неисчерпаем, как Природа;Как ангел бытия с надзвездной вышины         Проникнув в таинства созданья,Он видит слитый там мятежный лик страданья         С прекрасным ликом тишины.Он слышит глас судеб, веков предназначенья,И, властный в души нам свой пламень передать,Кладет он на свои живые песнопенья         Ума высокого печать.         То, дней минувших собеседник,         В счастливой дерзости своей,Вскрывает древний прах народов и царей,Народов и царей отважный проповедник;То воспевает он грядущий светлый мир,И духи горние с безоблачного края,         Еще невольно воздыхаяОт звуков сладостных поющих в небе лир,Слетают хорами на глас певца земного.

         Смотри, как Байрон в наши дни,В отчизне испытав гонения одни,         В слезах страдания живого         Велик душою на земли!Смотри, с каким презреньем он оставилЗабавы светские и светскую толпу,И сети узкие разорванных им правил!Без страха разглядев грядущих дней судьбу,Он бросился в ее холодные объятья,Не тратя гордых сил на позднюю борьбу,Сокрыв в душе своей моленье и проклятья.И, предназначенный к великому, не палСтрадалец юноша, его хранили чувства!И в нем, как вечный огнь, горел, не потухал         Светильник мыслей и искусства.         Пролив от братий токи слез,    Он знал людей, пороком обольщенных,Сих падших ангелов — и тратою небес         К раскаянью не пробужденных.Рукой безжалостной покров он с них сорвал,         И страшный человек предстал         Испуганному человеку;Он видел ужас их — и в исступленьи силЗа язвой новую он язву наносил         Как труп бесчувственному веку.    Он пел любовь — чтоб сердцу показать         Любви жестокую измену,         Он верной дружбы славил цену,Чтоб бытие ее пред миром отвергать.Но он Поэт, и глас его нельстивый,Свирепый, безнадежный глас,Как ветра бурного порывы,И мучит, и терзает нас.

141. МАЙ

Повеял май! шумят и блещут воды,На солнце лист трепещет и блестит,Цветут луга, пестреют огороды,Но светлый май меня не веселит.

Пусть тот весны очарованье славит,Чью душу кроткую, как тихий мир полей,До поздних лет младенчески забавитИ первый лист, и первый соловей.

Но я, томясь в душе мятежнойОднообразием и жизни, и забав,Безумный, я б желал, чтоб снова вихорь снежныйЗатмил красу потоков и дубрав.

Не говорите мне: всему чреда на свете,Иные думы на уме:Я в дни снегов грущу о теплом лете,В весенний день тоскую по зиме.

Так пылкий юноша, изведав страсти мукуИ сердцем полюбить испытывая вновь,В своей любви находит грусть и скуку,А разлюбив, опять зовет любовь.

142. ВЕК ЕЛИСАВЕТЫ И ЕКАТЕРИНЫ

(Отрывок из послания к Державину)

Ты помнишь ясное Елисаветы время,Когда, на слабый мир бросая верный взгляд,Мы стали с важностью народов первых в ряд.В те дни всё было шум и пиршество и радость;Надеждой почестей одушевляясь, младостьСтремилась к знаниям в волненьи гордых дум,В приятных обществах с умом сближался ум.Свободу отыскав, предательницы-женыСлагали варварства последние законыИ, строгость лишнюю вменив себе в позор,Любезностью своей увеселяли двор.В сердцах проснулися возвышенные чувства:Желанье нравиться — произвело искусства.Тогда, нежданностью дивя полночный свет,Рыбак по промыслу, но по душе поэт,Рожденный средь пустынь и ледяных утесов,На лире загремел впервые Ломоносов.Чья хладная душа при имени егоПорывы укорит восторга моего?Кто вспоминал без слез, кто слышал равнодушно,Как отрок избранный, судьбе своей послушный,Презрев опасности, покинув край родной,Богатый верою, но с легкою сумой,В плаще работника, одеянный туманом,К бессмертию ступал за бедным караваном.Сбылись мечты его! Он видит древний град,Куда с ладьи своей перелетал стократ,Где ждут его труды и честь образованья,И новый дальний путь, и новы испытанья.Но в чуждой стороне изнемогая вновь,На миг почувствовав, преодолев любовь,Беглец, не ведал он, мечтая о возврате,Что друга обретет в российском Меценате!

Ты воссиял, о Бард! Благословляю час,В который Промыслом ты обречен для нас!Люблю исследовать твой откровенный гений,В волненьи первых дум и первых вдохновений.Я вижу: на стене, в туманах, над рекойЗадумчиво стоит и ходит часовой.Всё спит; окованы ночной дремотой волны;В прозрачных облаках блуждает месяц полныйИ светом трепетным пылающих ланитМладого ратника оружье серебрит.Всё тихо, но толпой над юношею думыКружатся, носятся, то резвы, то угрюмы;Пылает взор его: он жаждет громких дел,Блаженства мирного не льстит ему уделБез славы; почести не радостны без славы.Он жаждет к вам принесть, родимые дубравы,Труды высокие, заслуженный венецИ память сладкую признательных сердец…И вдруг — о дивный глас! — среди надежд и мукиС мечтой его слились неведомые звуки —И стихла шумная в груди его борьба.В тех звуках юноши исполнилась судьба,И быстро осветил луч утренней денницыГрядущего певца божественной Фелицы!

Ты зрел: уже собой дивила свет Она!Рукой всевышнего от бедствий спасена,Народов сильных Мать сияла в славной доле,Как солнце на своем лазоревом престоле.Заране предсказав успехи наших лет,Ты зрел в очах Ее сей благодатный свет,Как ток, пролившийся и в грады, и в пустыню.Ты живо начертал сию полубогиню,Хозяйку милую средь избранных гостей,Героя и вождя в кругу богатырей,Но всюду русскую, всегда Екатерину!Жену, которая, очаровав судьбину,Умела нисходить к мечтам от важных дум;В безвестном юноше предвидеть зрелый ум;Над сердцем властвовать, давать законы миру;Улыбкою будить твою, Державин, лиру;В доспехах воина скакать перед полком,Вольтера побеждать аттическим перомИ, даже в Сан-Суси пугая Фредерика,Не ведать, сколь сама прекрасна и велика.О, сколько славных дел и памятных картинВ твоих писаниях! Правдивый гражданин,Свободный в похвале, бесстрашный в порицанье,Ты пел, восторженный, отчизны ликованье,И, гордо отклонив в пристрастии упрек,Ты внукам завещал Екатеринин век!Величественный век! Вотще в мечтах безумных,Как дети, радуясь толпе событий шумных,Образователи людей на новый ладБросают на него неблагосклонный взгляд,—Поднесь жива его зиждительная сила,И слава наших дней его не помрачила.

143. ЧЕРНАЯ РЕЧКА