Магия страсти - Кэтрин Коултер

— Возможно, это просто введение, в котором содержатся объяснения написанному в книге, — без особой надежды ответила Розалинда, сидевшая в дедовском кресле у камина. Сиденье отчего-то было таким теплым, что это чувствовалось даже сквозь нижние юбки и платье. Неужели здесь уже кто-то сидел до нее?

Она открыла тонкий томик на первой попавшейся странице. Текст был написан тем же самым шифром, она его узнала и могла легко разобрать каждое слово. Розалинда принялась читать:

— «Чародеи и колдуньи, живущие на горе Оливан, — создания бессовестные и беспринципные, бесконечно коварные и тщеславные. Они постоянно насылают проклятия и злые чары друг на друга, причем такие подлые и злобные, что небеса стонут. Я, наконец, понял, что они не могут покинуть гору Оливан и, вероятно, не имеют права даже выйти за пределы Блад-Рока, этой холодной и мрачной крепости, которая кажется более древней, чем сам Пейл. Ни один из ее жителей не знает, откуда взялось название крепости. Я спросил Беленуса, и тот уклончиво ответил:

— Мы все из прошлого и решили совершить путешествие в будущее.

Типичный ответ чародея!

Мне захотелось лягнуть его.

В другой раз я спросил Беленуса, сколько ему лет. Он расчесал пальцами густую рыжую бороду, показал в улыбке белые зубы и заявил:

— Годы — бессмысленная мера времени, созданная людьми, решившими посчитать их, дабы убедиться, что они получат свою долю, чего никогда не происходит, потому что убивать друг друга им нравится куда больше, чем долго жить.

Я решил, что тут он прав.

Я спросил Латобиуса, кельтского бога гор и неба, действительно ли он бог и бессмертен ли он.

Он поднял руку, и с кончиков пальцев сорвалась молния и ударила в великолепную мраморную скульптуру, стоявшую в углу просторного зала. Кто-то говорил, что ее перенесли сюда из дворца царя Агамемнона в Микенах. Помню, как осколки мрамора каскадом разлетелись во все стороны. Я понял, что он не бог, а всего лишь чародей, и метнул огненное копье в светильник на стене. Честно говоря, я с огромным облегчением увидел, как светильник взорвался. Мы оба молча наблюдали, как тяжелые осколки падают на мраморный пол. Латобиус ничего не сказал. Как ни трудно мне было, я тоже промолчал.

А Эпона? Мать моего сына? Я никогда больше не видел ее после шестой ночи, которую провел в ее белой постели.

Что собой представляют эти существа?

Я знал, что в крепости есть слуги, бывшие лишь вспышками теней и света, словно они существовали в немного ином времени и пространстве. Конечно, они содержали крепость в чистоте. Ее обитатели были хорошо одеты, но держались вдалеке от колдуний и чародеев. Да и от меня тоже. Возможно, они были стражами и телохранителями. Здесь были и кухарки, которые великолепно готовили.

— Где же слуги? — спросил я как-то Эпону. Она носила только белое, и ее одеяния были девственно-чисты. Спальня тоже была белой, и мне казалось, что даже воздух здесь бел.

— Мы призываем их только в случае необходимости, — объяснила она, но голос звучал неубедительно.

— Значит, их здесь нет? Где же они? И откуда приходят?

Но Эпона лишь покачала головой, пригладила мои волосы и стала целовать мой живот, спускаясь, все ниже. И прежде чем все мысли вылетели у меня из головы, я все же спросил:

— Имеешь ли ты хоть какое-то представление, кто эти создания, которые служат вам?»

Розалинда подняла голову:

— Николас. Эта книга не отрывок из той, что осталась у Грейсона. Текст совершенно другой.

Его сердце билось сильно и часто.

— Да, похоже. Продолжай читать, Розалинда, осталось совсем немного.

— «Наступила ночь, когда Блад-Рок сотрясалась и стонала и выплевывала высоко в небо грязь и камни. Языки пламени пронзали безлунное, черное небо, а три кроваво-красных луны неожиданно исчезли. Раздавались вопли и крики, словно восстали демоны из глубин ада. Чародеи и колдуньи? Или другие твари, о которых мне ничего не известно?

Камни катились по крутым склонам горы Оливан. Я не слышал, как они ударяются о землю, и боялся, что земли больше нет, что долина внизу исчезла. Боялся так, что приготовился встретить смерть. Но я не умер. И крепость не рухнула. Все закончилось так же внезапно, как началось. Наступила тишина, абсолютная тишина, словно ветер страшился проникнуть в окно.

Я не хотел оставаться здесь, поэтому послал безмолвную мольбу Таранису, дракону Саллас-Понда, принесшему меня в Блад-Рок. Вскоре он явился и, паря на огромных крыльях, грациозно опустился на стены. Никто из обитателей Блад-Рока не пришел попрощаться со мной, да я никого и не видел после землетрясения, едва не уничтожившего крепость, да и меня тоже. Может, все остальные погибли?

Таранис унес меня с горы Оливан. Когда я смотрел вниз, все казалось прежним. Я спросил у Тараниса, выжили ли чародеи и ведьмы. Он пояснил, что они корчились от страха, пытаясь уберечься многочисленными заклинаниями. Жалкие трусы!

Я хотел узнать о своем сыне, если он действительно появился на свет. Если вообще существовал. Но в этот момент Таранис ринулся к земле. Голова моя шла кругом, а желудок взбунтовался.

Совершенно другой текст, — пожала плечами Розалинда. — Хотела бы я знать, как все было на самом деле. Если вообще было.

— Возможно, чародеи и колдуньи пустили в ход свои чары и дали волю своим силам.

— Но зачем? Чтобы погубить крепость? Гору? Или друг Друга?

— Понятия не имею.

— Удалось ли Саримунду узнать, что произошло? Возможно, где-то есть третья книга. И как думаешь, его сын выжил? Сын Эпоны? И родился ли он? Неведение ужасно досаждает!

— Читай дальше, Розалинда.

Она попыталась перевернуть страницу, но ничего не вышло.

— Не могу. Похоже, страницы склеились. Помнишь ту, первую книгу? Я не смогла разобрать шифр. Здесь же все слиплось. Так и хочется швырнуть ее через всю комнату!

Что за шелест ей вдруг послышался? В дверь библиотеки постучали. Николас рассерженно обернулся. Розалинда поспешно встала.

— Давай посмотрим, что там такое.

На пороге возник Питер Причард. Лицо отчего-то потемнело и осунулось. Под глазами темнели круги. Волосы по обыкновению были растрепаны. Зато одежда была аккуратно выглажена, а сапоги — начищены. За его спиной толпились шесть женщин и четверо мужчин — очевидно, будущие слуги. Только последний болван мог упустить возможность служить в Уайверли: представить только, сколько загадочных историй они смогут рассказывать зимними вечерами у камина.

— Минутку, Питер, — бросил Николас, закрывая дверь перед его носом. Он совсем забыл! И не хотел уговаривать этих людей работать в Уайверли.