Евгений Иванович Якушкин (1826—1905) - Любовь Моисеевна Равич

В великорусских губерниях наказание это применяется к другим проступкам весьма редко. Мне, по крайней мере, известен один только случай, когда этот обряд был совершен над виновным в неисполнении требований сельского старосты. В 1871 г. крестьянин деревни Сомовой (Оренбургской губернии) Абрам Петров Лабутин был призван на сельский сход, где сельский староста и сотский, обвиняя его в том, что он разбил стекло в окне у крестьянки Синельниковой, требовали, чтобы он заплатил за это. Лабутин отказался исполнить их требование, за что, по распоряжению старосты, стали возить его по улице в маленьких санках, с навязанным на спину узлом, в сопровождении большой толпы крестьян. При этОхМ многие били Лабутина и плевали на него; один из крестьян бил в железную меру, а Синельникова шла за Лабутиным с платком, привязанным к жерди, и с метлою. Против домов старосты и сотского шествие останавливалось, барабанный бой в железную меру усиливался и один из крестьян делал выстрел из ружья.[118]

Малороссы наказывают за разврат публичным посрамлением и сечением. На девушку, виновную в баловстве, надевают соломенный хомут и водят ее по селению; [119] то же делают и с отцом за то, что он не углядел за дочерью.[120] Иногда покрывают девушку, т. е. повязывают ей голову платком как замужней и водят по улице.[121]

Женщину за разврат привязывают к столбу у ворот,[122] или, посадив в телегу вместе с ее полюбовником, возят ради смеху, называя виновных новобрачными,[123] или, обнажив их, водят по улице.[124] При этом виновной женщине остригают иногда волосы и почти всегда секут ее. Вот несколько случаев такого наказания.

В одном из селений Волынской губернии крестьянин Никита Евд очень дурно обращался с женой и вступил в связь с другою женщиной. За это громада присудила его к денежному штрафу: один рубль он должен был заплатить в громадский скарб и два рубля в пользу церкви. Что же касается до женщины, с которою Никита имел связь, то громада присудила дать ей в различных трех местах села по пяти розог и остричь ей голову.[125]

В селе Познанке Балтского уезда крестьяне, заподозрив вдову Оксану Верещиху в незаконной связи с сельским писарем, раздели ее донага, заковали в железа и привязали к столбу, у которого она простояла всю ночь, до 9 часов утра. Они предлагали ей купить ведро вина, хотя они взяли уже ведро под залог ее платка и кожуха. Так как у нее не было денег, то присудили провести ее с музыкой по улице, в сопровождении старосты и парода, и высечь розгами. По постановлении такого приговора толпа тронулась в путь. Впереди шла музыка, вслед за ней Верещиха, потом староста и народ. Осужденную семь раз провели по улице; в это время ее били кулаками, секли розгами и пили водку. Наконец Верещиху привели к ее дому, снова избили и отпустили на все четыре стороны. Во время наказания на голову Верещихи надели соломенный венок с будяками (репейником) и заставляли ее танцевать.[126] Несколько лет тому назад в Харьковской губернии были преданы суду крестьяне за истязания, совершенные над одною женщиною. Ее и дворового человека, находившегося с нею в связи, раздели, вымазали дегтем и водили по селу. Их привязывали, с скрученными назад руками, к стенам арестантской и заковывали в конские путы. Кроме того, ее приковывали к столбу.[127]

Обычай запрягать виновных в телегу или сани исполняется в настоящее время в немногих местностях. Нет сомнения, что в прежнее время он был гораздо более распространен, чем теперь; на это указывает почти повсеместное существование обычая надевать на виновных хомут, являющийся в этом случае символом запрягания. Так, в Олонецкой губернии, ежели новобрачная не сохранила до замужества девственности, вколачивают над дверью гвоздь, вешают на него хомут и проводят под ним молодую и ее мать.[128] Во многих местностях надевают в этом случае хомут на мать новобрачной. Малороссы надевают хомут, сделанный из соломы, на отца, не усмотревшего за своею дочерью,[129] а иногда и на вора, когда его срамят всем селением.[130] Наказание это в великорусских губерниях применяется почти исключительно к женщинам.[131]

Вымазывание дегтем ворот, имеющее, по всей вероятности, такое же символическое значение, как и надевание хомута, наносит непосредственное оскорбление только женской чести. В лубочных картинах и народных рассказах запряганием в телегу наказываются только женщины. Чаще всего наказание это применяется мужьями к непокорным женам. Жена привязывается к телеге или оглобле, и муж погоняет ее и лошадь кнутом; иногда это наказание сопровождается страшными истязаниями. В 1872 г. в Тамбовском окружном суде разбиралось дело о крестьянах Никифоре и Федоре Минюшиных, наказавших жену последнего, Марью. Марья против воли была отдана замуж за Федора Минюшина, который вскоре после свадьбы стал обращаться с нею весьма дурно. Не проходило дня, чтобы он ее не бил. Марья терпела года два, но наконец решилась уйти от мужа; он нашел ее и наказал за побег. Вскоре она опять бежала и нанялась в одном селе в кухарки. Федор, узнав, где жила его жена, запряг в телегу пару лошадей и вместе с отцом своим поехал за нею. Найдя ее, он при помощи отца привязал ее толстой веревкой к нахлестке телеги, погнал лошадей и заставил жену бежать рядом, стегая ее и лошадей кнутом. Крестьяне остановили их и отвязали от телеги Марью, но как только Минюшины выехали из села, они опять привязали ее к телеге и погнали лошадей. Они били ее кнутом и кулаками по спине и рвали ей волосы.[132] В 1874 г. в Екатеринославской губернии был случай такого же возмутительного истязания. Жена, бежавшая от побоев мужа, была найдена им. В наказание он при помощи другого крестьянина перепоясал ее веревкой, привязал к оглобле вместо пристяжной и шибко погнал лошадей, осыпая жену ударами нагайки с узлом на конце. Отъехав верст пять, он остановился ночевать, а утром поехал дальше, привязав опять жену на место пристяжной лошади. По дороге он остановился у шинка, чтобы выпить с товарищем; шинкарь отвязал ее и предложил ей поесть, но она от усталости и боли упала в сани. Выйдя из шинка, муж повез ее лежащую в санях, но через несколько времени опять привязал ее к оглобле и так въехал в свое село.[133]

Иногда это наказание определяется сходом; муж является в этом случае только исполнителем общественного приговора.