На крыльях муссонов - Лиелайс Артур

Арабам, очевидно, удалось поколебать саморина, и он решил принять сторону мусульманских купцов, умножавших его богатство.

Поэтому встреча португальцев с саморином получилась весьма прохладной. Правитель без обиняков заявил Гаме, что тот утверждает, будто прибыл из богатой страны, а сам ничего не привез с собой. Что же он ожидал здесь найти – людей или камни? Людей положено одаривать. С какой целью они плыли сюда – искать христиан или же домогаться рабов и пряностей?, Саморин, к тому же, так и не получил никаких обещанных посланий от португальского короля.

Рама, по свидетельству хрониста, возразил: он прибыл сюда как открыватель новых земель. Когда явятся другие корабли, правитель сам увидит, что они доставят. Письма же при нем, и вручить их он готов немедля, Васко да Гама поднес саморину послания на португальском и арабском языках, но при этом потребовал, чтобы вызвали какого-нибудь христианина, владеющего арабским. Он не может доверить чтение письма мусульманину. Саморин приказал позвать одного индийца из касты владеющих письмом, однако тот не смог прочесть написанное по-арабски. Пришлось позвать на помощь четырех мавров. Впрочем, выяснилось, что письма не содержали ничего секретного или такого, что можно было бы исказить: король Португалии предлагал в них правителю Каликуты мир и дружбу. Саморин был весьма удовлетворен посланием.

Под конец беседы он справился, какими именно товарами располагает страна прибывших. На сей раз Гама не хвастал золотом и серебром. В Португалии много хлеба, тканей, железа, бронзы и других вещей, рассказывал он. Образцы товаров имеются на кораблях. Он охотно отправится за ними и оставит часть своих людей в городе, чтобы те торговали привезенными товарами и закупали местные.

Саморин сухо отвечал, что Гама должен забрать отсюда всех своих спутников, прочно стать на якорь и выгрузить товары на берег в порту Пандаране. Продав же их по возможности выгодно, он должен отплыть. На этом аудиенция закончилась.

Тем временем наступила ночь, и возвратиться на корабли было невозможно. Португальцы заночевали в доме одного богатого купца-мусульманина.

На следующее утро, 31 мая, Васко да Гаме вновь подвели неоседланного коня, и капитан вновь отказался сесть на него. Тогда гостя усадили в роскошный паланкин, доставленный богатым индийским купцом, и в сопровождении толпы зевак понесли в Пандаране, где стояли на якоре суда.

По дороге несколько португальцев заблудились и долго кружили по маленьким улочкам, пока вали не прислал своего человека, чтобы разыскать их и вывести к порту. Адмирал уже подумал было, не стали ли они жертвами предательского нападения.

Наконец все собрались на постоялом дворе в Пандаране. Здесь было много таких приютов для путешественников. Гама потребовал лодку для возвращения на корабль. Вали же отказался дать ее, ссылаясь на позднее время, ветер и сильное волнение.

Адмирал вспыхнул и пригрозил пожаловаться правителю на недостойное обращение с ним. Когда индийцы увидели, каков во гневе предводитель чужестранцев, они согласились вести его к морю и дать хоть тридцать лодок, если он пожелает.

Однако Гаму не оставляло подозрение, что вооруженные арабы и индийцы, снующие по улицам Пандаране, могли захватить ожидавшие его португальские лодки вместе с их экипажами. Он разослал своих людей во все концы, чтобы, предупредить Паулу да Гаму и Коэлью, но гонцы нигде португальских лодок не обнаружили. Один из матросов вообще где-то заблудился.

Васко да Гама, которому повсюду мерещилась измена, выставил у дверей стражу и приказал, чтобы спутники его ложились спать, не снимая доспехов.

Наутро после беспокойной ночи Гама снова потребовал лодок, но вали отвечал: лодки будут доставлены, если командир прикажет своим капитанам подвести корабли ближе к берегу.

Подозревая неладное, Гама отказался принять это условие и пригрозил пожаловаться саморину. Он решил выйти на берег и вызвать лодки с португальских кораблей. Однако вали запретил ему выходить, приказал запереть двери и выставил стражников вокруг жилища португальцев. Затем он потребовал, чтобы Гама дал приказание снять с кораблей рули и паруса и доставить на берег. Адмирал решительно отказался, Он сказал, что брату дано указание не исполнять ни одного приказа, доставленного ему с берега от имени Васко да Гамы. Если брат узнает, что адмирала здесь держат в плену, то он оставит его здесь, а сам отправится в Португалию.

Продукты, купленные по дороге, кончились, и португальцев мучил голод. Гама потребовал, чтобы отпустили хотя бы его спутников, иначе они все здесь умрут с голоду. На это вали ответствовал, что все должны оставаться на месте и терпеть, ибо здесь никому до португальцев нет никакого дела.

Тем временем вернулся заплутавший в поисках лодок матрос и сообщил, что Коэлью ждал адмирала на берегу всю ночь.

Гама немедленно отправил матроса обратно к Коэлью с приказом, чтобы капитан тут же возвращался к кораблям и позаботился об их охране.

Прошел еще один день, за ним ночь. Португальцев охраняли еще усердней. В караулах посменно было занято свыше ста воинов, вооруженных копьями, боевыми топорами, щитами, луками и стрелами. Начальник стражи, правда, уверял, что чужеземцев вовсе не держат в плену. Не будь охраны, они подверглись бы нападению разъяренных мусульман. Не исключено, что такая опасность действительно существовала.

2 июня вновь явился вали с требованием, чтобы Гама приказал выгрузить с кораблей все товары и высадил на берег весь экипаж. Матросы, по обычаю этой страны, должны будут оставаться на берегу до тех пор, пока не распродадут весь товар. Когда выгрузка закончится, Гама с сопровождающими сможет вернуться на корабль. Все это Гама должен изложить в письме к брату.

Так и произошло: Гама отправил письмо, брат Паулу велел выгрузить часть товаров, и вскоре командир флота со своими людьми вернулся на «Габриэл».

«И мы были счастливы, что все так свершилось, и от всего сердца возблагодарили бога, ибо он вырвал нас из рук этих людей, у которых уже не оставалось никакого разумения, словно они были звери», – говорится в «Рутейру».

Васко да Рама тут же прекратил выгрузку товаров.

На берегу в Пандаране остался фактор Диогу Диаш и его помощник. Во дворе, отведенном под торжище, они выложили на циновках полосатые шерстяные и льняные ткани, шапки, зеркала, коралловые и стеклянные бусы, янтарь, бочонки с ртутью, оливковым маслом и медом, а также поставили столик, покрытый зелёной скатертью.

Арабские купцы приходили смотреть товары и, усмехаясь, уходили.

Прошло пять дней, а покупателей не находилось. Васко да Рама отправил саморину письмо, жалуясь, что мавры приходят не покупать, а охаивать португальские товары, и просил о помощи.

Саморин вовсе не был столь враждебно настроен против чужеземцев, как могло показаться. Среди его советников были и индийские купцы, которые рассчитывали на поддержку португальцев в конкурентной борьбе с мусульманами. Индийцы заявили саморину, что португальцы здесь, в Каликуте, ни в чем не провинились. Мавры, возможно, оклеветали их, обвиняя в грабежах на африканском побережье. Если саморин прикажет убить их, как этого требуют мусульмане, о Каликуте пойдет по свету дурная слава и купцы из других далеких стран уже не станут заплывать сюда, а саморин станет полностью зависим от милости мусульман.

Тогда саморин направил к португальцам других купцов, индийцев – пусть себе покупают, если хотят. Кроме них, по утверждению хрониста, прибыл и некий высокопоставленный человек, который остался с Диогу Диашем и дал португальцам право убивать любого мавра, который позволит себе насмехаться над ними.

Но и индийцы ничего не покупали. Мусульмане, предупрежденные о приказе саморина, держались в стороне, не упуская возможности оскорбить чужеземцев, плевали в их сторону и кричали: «Португалия, Португалия!»

Торговля не шла. Монсаид дал совет: какая здесь, в Пандаране, торговля? Настоящий базар в самой Каликуте. Сюда уже никто не придет и не станет покупать – мавры всех запугали.