Ярмарка невест - Валери Кинг

Но вдруг она увидела такое, что заставило ее ахнуть от изумления. Это было так внезапно. И если бы она не видела этого своими глазами, то поклялась бы, что ничего не произошло.

Все же это было? Или гаснущий свет обманул ее зрение?

Ей показалось, что лорд Сомерсби с невинным видом прошел мимо Дафны, но достаточно медленно, чтобы взять ее руку. Затем он выпустил ее. Они не смотрели друг на друга и не разговаривали. Сомерсби пошел дальше на другой конец баржи, а Дафна засмеялась в ответ на слова сэра Литон-Джонса.

Неужели это действительно произошло? Что это значило? Их пальцы действительно коснулись друг друга? Она не знала, что и думать.

Неожиданно она почувствовала себя совершенно сбитой с толку. Раштон смотрел на нее странно. И этот случай с лордом Сомерсби и Дафной.

А почему бы Дафне, которая по-прежнему не проявляла большого интереса к Сомерсби, не ответить ему после того, как он коснулся ее пальцев? Надо будет приглядеться.

Остаток завтрака на воздухе, который следовало бы назвать обедом, прошел в кругу горевших свечей, в то время как солнце медленно опускалось за темные горы. Шали и пледы дали все дамам, которым стало холодно от ночного воздуха. Небольшой оркестр, игравший только на струнных инструментах, исполнял музыку под вторым навесом. На длинном самодельном столе, покрытом полотном, подали роскошный обед. Блюда принесли слуги, нанятые специально по этому случаю. Еду доставали из шести огромных корзин.

Когда приборы убрали, леди и джентльмены немедленно направились к своим экипажам, чтобы ехать домой, опасаясь ночных туманов.

Миссис Вэнстроу, прислонившись головой к плюшевым и бархатным подушкам своего ландо, сидела гордая и оживленная, повторяя каждый комплимент, который ей сделали по поводу завтрака. Дафна с безмятежным видом сидела рядом, внимательно слушая, но не произнося ни слова. Марджори наблюдала за сестрой, боясь, что под удовлетворенным видом Дафны кроется не любовь к баронету, а напрасная надежда на то, что Сомерсби все еще ее любит.

Когда они обе пошли в свои спальни, Марджори догнала сестру и спросила у нее, действительно ли Сомерсби сплел ее пальцы со своими. Дафна, широко открыв глаза, с невинным видом ответила, что, конечно, Марджори ошибается, потому что она не помнит ничего подобного.

— Я так увлеклась разговором с сэром Литон-Джонсом, — сказала она, тряхнув своими белокурыми кудрями. — Ах да! Теперь вспоминаю. Он прошел мимо меня — не помню, он или майор Хит — и случайно задел мою руку своей. Но разве ты недовольна тем, что я не отхожу от баронета?

Марджори почувствовала, как напряжение покидает ее, когда она взглянула в простодушные голубые глаза сестры.

— Я очень довольна, дорогая! В самом деле.

Когда Марджори пошла к себе, Дафна написала очередное письмо своему возлюбленному. Это письмо начиналось печально:

«Мне смертельно надоели все эти обманы, милый Эван. Марджори увидела, как ты коснулся моих пальцев, и я солгала ей — даже не поверишь, что я ей сказала! Мне так страшно лгать — и что еще хуже, у меня это начинает хорошо получаться. Пожалуйста, поговори с Раштоном, может быть, он согласится на наш брак! Умоляю тебя. С сэром Литон-Джонсом мы говорим только о Марджори, какой хорошенькой и умной он ее считает. Но что же будет с нами, мой милый? Прошу тебя, пожалуйста, поговори с Раштоном. Может быть, он поймет глубину твоих чувств и согласится на наш брак. До завтра, любимый, спокойной ночи.

Твоя любящая Дафна».

28

Марджори стояла в черно-белом вестибюле тетиного дома и осторожно снимала желтые лайковые перчатки. На ней было дорожное платье с длинными рукавами из белой расшитой кисеи, воротник доходил ей почти до подбородка, под ним был завязан большой бант. Поверх платья она носила летнюю мантилью из переплетенной по диагонали тафты мягкого сиреневого оттенка.

Когда она закончила разглаживать перчатки, то надела поверх светло-каштановых кудрей шляпку, напоминающую ведерко для угля. Мягкая шляпа была подбита тафтой, чтобы соответствовать мантилье, украшена большими бутонами роз из белого тюля. Марджори щегольски завязала ее под подбородком бантом из белого атласа. Она посмотрела на себя в зеркало и со смехом повернулась из стороны в сторону.

Довольная своим внешним видом, она обдумала задачу, стоявшую перед ней. Район города, который она собиралась посетить, имел весьма дурную славу.

Почему-то последние девять дней и даже больше Уинифред не давала о себе знать. Она так и не принесла последние вышивки и материал. Что могло случиться? Ведь здоровье Уинни ухудшалось.

Окончательно отважиться на посещение Эйвон-стрит ее заставило почти истерическое состояние тети Лидди, когда та узнала, что ее костюм Венеры еще не готов. С тех пор как миссис Вэнстроу устроила завтрак на воздухе, миссис Притчард пыталась отплатить ей каким-нибудь собственным развлечением для общества, пытаясь затмить украшение баржи на канале и оркестр под навесом! Она наконец добилась своего, когда убедила распорядителя позволить ей организовать бал-маскарад в зале для приемов. Марджори не понимала глубины мучений тети Лидди, пока та не обрушилась на нее этим утром.

— Ты должна сейчас же отправиться к своей подруге! — закричала миссис Вэнстроу. — И принеси с собой сюда ее работу! Если мой костюм не будет лучшим, я этого не вынесу — это плосколицее желтозубое колющее насекомое, которое смеет назвать себя хозяйкой! Иди за вышивкой, Марджори, или я выгоню тебя из дома! Неужели ты не знаешь, что хочет сделать та женщина? Моя Абигайль говорила, что она собирается появиться в костюме наяды и ее внесут на своих плечах двое мужчин, одетых в листья кувшинки! Что за нелепость! О, если бы я обладала силой Венеры, я превратила бы миссис Притчард в желудь и натравила бы на нее свиней!

Марджори посмотрела на тетю в изумлении.

— Натравили бы на нее свиней?

— Да! — рявкнула миссис Вэнстроу. — Я бы так и сделала! А что касается твоей подруги, Марджори, я и вовсе не могу найти слов! Немедленно иди к ней и забери ее работу, пока со мной не случился апоплексический удар! Ты ведь не захочешь иметь это на своей совести? А что касается твоей подруги, я советую тебе не платить ей после того, как ты заберешь ее работу! Ты не должна позволять этим нуждающимся женщинам пользоваться твоим и моим состраданием, Марджори. Ты слишком снисходительна. Посмотри, как я страдаю. И все из-за того, что одна из твоих швей не выполнила работу! — Она схватилась за бок. — Кажется, у меня начинаются спазмы!

Марджори для успокоения тетиных нервов порекомендовала стакан хереса и, может быть, зажечь одну или две ароматические свечи. Но миссис Вэнстроу, взглянув сперва на часы, а потом на Дафну, заявила, что ей пора идти в зал для питья минеральной воды. Три ее обычных стакана минеральной быстро поставят ее на ноги.