Сады Луны - Стив Эриксон

Единственный глаз Тука широко распахнулся. Кажется, не так уж он и одинок. Впереди, приблизительно через лигу от него, вились вороны. Путник выругался и вынул из ножен у бедра кривую саблю. Он поборол искушение пустить лошадь в галоп и просто перешел на быстрый шаг.

Когда он приблизился, то увидел в стороне от купеческого тракта пятно примятой травы. Единственным звуком, нарушавшим царящее безмолвие, был вороний грай. Они уже начали трапезу. Тук остановил лошадь и замер в седле, подавшись вперед. Было ясно, что ни одно из лежащих перед ним тел не способно больше двигаться, и лучшим доказательством отсутствия здесь выживших были, конечно же, вороны. Тука не отпускало ощущение, что что-то не так. Нечто повисло в воздухе, нечто, что не запах и не вкус.

Он подождал, сам не зная чего, его охватило нежелание двигаться. И тут он разом понял, что не так: магия. Она бушевала здесь.

– Ненавижу, – пробормотал он, спешиваясь.

Вороны освободили для него немного места. Не обращая внимания на их мерзостные вопли, он подошел к телам. Их было двенадцать. Восемь из них были в форме малазанских моряков, но это были не рядовые бойцы. Он поглядел на серебро на их шлемах.

– Якатаканы, – произнесен. – Элита. Их порезали на куски

Он переключил свое внимание на остальных погибших и ощутил, как его охватывает страх. Без всякого сомнения, Якатаканы должны были ощутить то же самое. Тук подошел к одному телу и наклонился над ним. Он кое-что знал о цветах кланов Баргастов, которыми каждая группа охотников пользуется при нанесении татуировок. Дыхание со свистом вырвалось у него изо рта, когда он потянулся, чтобы повернуть к себе голову одного из дикарей. Он кивнул: это были Илгресы. Пока их не завербовали в Малиновую гвардию, местом их обитания были горы к югу от Порула в полутора тысячах лиг на восток отсюда. Тук медленно встал. Илгресы считались одними из самых сильных воинов, что присоединились к Малиновой гвардии в Унылом лесу, но это же четыре сотни лиг на север. Что привело их сюда?

Он ощущал повисшую в воздухе магию. Повернувшись, он увидел тело, на которое не обратил раньше внимания. Оно лежало в стороне от других. «Ну, вот, – сказал он себе, – ответ на мой вопрос». Их привел сюда баргастский шаман. Их как-то убедили прийти сюда, к тропе, но шаман понял, зачем. Тук поглядел на тело шамана. Убит, ему перерезали горло мечом. Выброс магии происходил от шамана, но ответного магического сопротивления не было. Это было очень странно, что шаман погиб раньше того, кого он атаковал.

– Да, призывала госпожа Лорн проклятия на головы всех магов, – пробурчал он.

Он стал медленно обходить покойников и через некоторое время нашел тропу. Кто-то из Якатаканов уцелел, что следовало из нескольких следов от башмаков. Их было, наверное, шестеро. Тропа была восточнее, чем тракт, проложенный купцами, но тоже вела в южном направлении.

Вернувшись к лошади, Тук забрался в седло и пустил лошадь в обход тел. Он взял небольшой лук, притороченный к седлу, натянул его и выстрелил. Добраться до Баргастов незамеченным не было ни малейшей возможности. На этой плоской равнине его было видно с расстояния гораздо большего, чем полет стрелы, расстояние же, на которое летела стрела, было гораздо меньше теперь, когда он лишился одного глаза. Они будут ждать его, без сомнения, со своими чертовыми копьями. Разведчик знал, что выбора у него нет, он лишь надеялся успеть убить одного или двоих до того, как будет сражен сам.

Тук снова плюнул, затем подобрал поводья и сжал их левой рукой, перехватывая правой лук. Он яростно поскреб алый шрам, пересекающий лицо, прекрасно понимая, что через секунду зуд возобновиться.

– Ладно, – произнес он, пришпоривая лошадь.

Одинокий холм, возвышающийся перед адъюнктом Лорн, был искусственного происхождения. Его основание создавали в основном надгробные камни. Она подумала, что же может скрываться внутри холма, затем отогнала мрачные мысли. Если считать, что эти камни того же размера, что и загадочные камни вокруг курганов в окрестностях Генабариса, то эту кладку можно датировать прошлым тысячелетием. Она повернулась к двум измученным переходом морякам.

– Здесь мы сделаем привал. У тебя арбалет, я хочу, чтобы ты поднялся с ним на вершину.

Один из них кивнул в знак согласия и побрел к вершине холма, заросшей травой. И он, и его товарищи обрадовались объявленному привалу, хотя и понимали, что смерть их совсем близко.

Лорн поглядела на оставшегося воина. Он прижимал свое копье к левому плечу, кровь продолжала сочиться из раны, пачкая его доспехи на груди. Как он держался на ногах последние часы, было загадкой для Лорн. Воин поглядел на нее затуманенным взглядо, в котором не отражалось боли, которую он должен был ощущать.

– Я прикрою тебя слева, – сказал он, перекладывая оружие в правую руку.

Лорн обнажила свой меч и стала внимательно глядеть на север. Только четверо из шести Баргастов находились в поле зрения, они медленно приближались.

– Нам угрожают с фланга, – крикнула она воину с арбалетом. – Сними того, что слева.

Воин рядом с ней глухо пробурчал:

– Нечего спасать мою жизнь. Нас наняли для того, чтобы мы защищали тебя, адъюнкт...

– Спокойно, – приказала Лорн. – Чем дольше ты продержишься, тем лучше я буду защищена.

Воин снова что-то пробормотал.

Четверо Баргастов рассыпались теперь цепью на расстоянии полета стрелы. Двое были с копьями, двое сжимали в руках короткие мечи. Откуда-то справа до Лорн донесся вопль. Обернувшись, она увидела несущегося на нее Баргаста с копьем наперевес.

Она выхватила меч и резко присела, одновременно взмахивая над головой оружием. Лезвие ее меча достигло древка копья, и в тот же момент она развернулась, перекладывая меч в другую сторону. Задетое копье отлетело в сторону холма, вправо, и переломилось.

За спиной она услышала звук стрелы, выпускаемой из арбалета. Когда она снова повернулась лицом к подходящим Баргастам, то услышала крик боли, донесшийся откуда-то. Воин рядом с ней, казалось, забыл о своей ране: он схватил оружие двумя руками и широко расставил ноги.

– Осторожно, адъюнкт, – предупредил он.

Баргаст где-то справа от нее вскрикнул и завертелся на месте со стрелой в теле.

Четверо воинов, приближающихся к ним, были теперь не более, чем в тридцати футах. Двое, что несли копья, взяли их наперевес. Лорн не двинулась с места, мгновенно поняв, что нацеленное на нее копье пролетит мимо. Воин рядом с ней шагнул влево, но он отступил недостаточно: копье угодило в его правое бедро. Копье было пущено с такой силой, что пронзило ногу насквозь и воткнулось в землю. Воин оказался приколот к земле, но лишь слегка застонал и поднял меч над головой, чтобы парировать направленный на него удар.

К этому моменту Лорн уже сражалась с одним из Баргастов. Его меч был короче, и она воспользовалась этим преимуществом, первой напав на него. Он взмахнул было мечом, чтобы парировать удар, но уже в тот момент, когда Лорн поворачивала кисть, завершая движение. Лезвие ее меча вошло в грудь Баргаста, разрезая его кожаный нагрудник как простую тряпку.

Атака захватила адъюнкта, ее меч почти вырвался у нее из рук, вслед за подавшимся назад дикарем. Потеряв равновесие, она шагнула, ожидал сокрушительного удара. Но его не последовало. Женщина крепче встала на ноги и огляделась: ее арбалетчик вновь натягивал тетиву, чтобы поразить очередного Баргаста. Лорн поискала глазами второго воина.

Он каким-то чудом был еще жив. Ему удалось выдернуть копье из земли, хотя древко по-прежнему торчало у него в ноге. Он мог двигаться, но то, что он не спасал себя, красноречиво говорило о дисциплинированности и выучке Якатаканов.

Лорн кинулась к Баргасту, что атаковал воина справа и был ближе к ней. Но она опоздала: короткий меч коснулся груди воина. Тяжелое оружие прорвало кожаный нагрудник. Воин застонал и упал на одно колено. Кровь ручьем стекала на землю.

Лорн не могла ничем помочь ему, а только в ужасе взирала, как меч поднялся во второй раз, теперь над его головой. Шлем раскололся, шея хрустнула. Он завалился вправо и упал к ногам Лорн. Она птицей перелетела через упавшее тело.

Проклятия срывались с ее губ, когда она обрушилась на Баргаста. Она направила меч вверх, ему в голову, но он метнулся вбок и отскочил. Женщина в ярости повернулась к нему, теряя равновесие, и упала. Она почувствовала, как ее плечо вышло из сустава после удара о землю, меч выпал из руки.

«Теперь, – подумала она, – не остается ничего, кроме как умереть». Она перекатилась на спину.

Над ней, ворча, возвышался Баргаст, высоко занесший меч для последнего удара.

Лорн лежала так, что ей хорошо было видно, как прямо из земли под Баргастом высунулась рука скелета и ухватила его за голень. Кости хрустнули, и воин завопил. Она видела все это, недоумевая, куда делись остальные нападавшие. Все звуки битвы затихли, но земля дрожала, глухо и грозно ворча.