Гриф - Георгий Миронов

- Опять в Петрозаводске?

- Нет, в Москве. Убит при выходе из ресторана известный банкир. Ножом. Мне под гипнозом дали показания десять человек, оказавшиеся в тот момент у ресторанного подъезда. И что же?

- Да, и что же?

- Оказалось, что трое слышали выкрик: "Осторожно, Сеня, у клиента нож".

- И что значит сей крик?

- Я подумал, а что клиент - это кличка воровская? Проверили, нашли в группе подозреваемых человека по кличке Клиент. Оказалось, никакое не заказное убийство, банкир просто был бабником и в ресторане несколько раз, по пьянке, на "белый танец" приглашал подругу Клиента. Того это сильно обидело. И вот результат. Я и с самого начала не верил, что Сеню Майстермана убили из-за денег. Он был очень осторожный человек и никогда не брал взаймы больше, чем мог отдать. Тихий был человек, светлая ему память, но бабник. Каково? А?

- Что - бабник?

- Нет, что эксперимент получился.

- Так почему бы вашу методику не применять в следственном деле шире?

- Видите ли, и в МВД, и в ФСБ появились полиграфы-детекторы: деньги, как говорится, заплачены. Вот с их помощью и пытаются решить те же проблемы. А во-вторых, вы правы, деточка, допрос под гипнозом еще очень уязвим с правовой точки зрения. Вот в США и Израиле моя методика вовсю используется. А у нас в России и в Европе - побаиваются. Чистоплюи. Ну, да я времени не теряю и методики свои совершенствую. Может быть, на сегодня хватит?

- Когда увидимся, профессор? - кокетливо положила ногу на ногу Марина.

- Приезжайте на будущей неделе. Извините, что не провожаю. У меня через десять минут важное совещание. А ведь хорошо мы поговорили - с наигранным стариковским лукавством глянул Моров в лицо Марины. Но в глубине его черных, почти прикрытых тяжелыми веками глаз скрывались настороженность и страх. А может, Марине это просто показалось...

Он пожал сухой, но сильной, костистой рукой ее руку. В эту минуту заверещал сотовый телефон у него в кармане. Не выпуская руки Марины, Моров левой рукой достал трубку, нажал кнопку, спросил строго:

- Ну, что там?

- Гриф? Блин... Общак... Сперли...

ГРИФ. ОПЕРАЦИЯ "КРЕМАТОРИЙ"

У Витька были проблемы с ногами.

Не то чтобы они болели, но каждый раз, как он поест черного хлеба с репчатым луком, у него на подошве появлялась красная сыпь.

Витек не жмотничал и покупал крем после бритья с витамином F. Мазал жирно, не жалея крема. Жжение проходило, но сыпь сменялась легким белым налетом лишь на второй день. Тогда он снова пил медицинский спирт и закусывал хлебом с луком, и красная сыпь на подошвах появлялась вновь.

Положение было безвыходным: работать в морге крупной больницы, где мало что свои помирают, так еще и со всей Москвы "жмуров" после ДТП и бандитских нападений привозят, и не пить - это смешная фантазия. Во-первых, работа с вонью связана и надо чем-то перебить сладковато-приторный запашок трупов. Еще хорошо, если свежачок. А то привезут старый труп, пока его заморозишь в камере, сто раз высморкаешься. Так что не пить никак нельзя.

Опять же приходится учитывать - медучреждение. Каждому профессору от него чего-то надо. Труп посвежее для паталогоанатомических занятий, или еще что. И все - с презентами. И тут уж трудно однозначно сказать: то ли он или его предшественники завели такое правило, то ли сами врачи и средний медперсонал его предшественников испортили своими подношениями, но факт, как говорится, на лице: Витек пил. Не по-черному, с пониманием, но каждый пень.

Вот и в этот день, за час до смены, приехал на труповозке его брат-близнец Вован. И тоже, конечно, с вечера на грудь принял. У него в Институте проблем мозга мало что трупы такие же вонючие, как и у Витька в клинике, так еще частенько и с разрезанными головами.

Брат Вован работал в морге филиала Института проблем мозга на улице академика Бочвара...

Витьку тоже "потрошеных" приходится кантовать, но чаще - с разрезанным брюхом и вспоротой грудью. А у Вована сплошь и рядом "жмуры" с распиленной башкой. Правда, мозгов там нет. А все ж неприятно.

Вован на своей труповозке приехал в срок. Он там у себя в НИИ за весь цикл отвечает. Трупы складирует, привозит сюда, к братану, подсчитывают тут они жмуров и везут в крематорий. Притом Вован за рулем. Потому ему с утра пить никак нельзя. Зато к вечеру он свое возьмет.

У каждого ж человека своя технология. Кому можно, кому нельзя. Витек считал, что это хорошо. Тут ему виделась некая большая жизненная гармония. Если бы ее не было, все мужики напивались бы с утра. И тогда не то что наука, а вся жизнь бы остановилась.

Так что Вован приехал тверезый как стекло. А Витек уже еле на ногах стоял. Потому что спирт - как его ни разведи, все равно крепче любой водки. А во вторых, на хлеб с луком он старался не налегать, чтоб сыпь была послабее. И выходило, что к приезду братана он был уже "хорош". Но дело свое знал. Они с Вованом снесли завернутые в черные полиэтиленовые пакеты на молниях пять жмуров из труповозки в первый свободный холодильник морга 45 городской больницы. Там вынули из мешков: мешки тоже имущество, пригодится могут. Вытащили на обитые цинком столы пять трупов, тут были три мужика, одна молодая баба и пацан лет 15. У пацана череп был целый, но на лбу была красная полоса - шов от трепанации. От чего пацан в конечном итоге помер, не его, Витька, дело. У взрослых мужиков черепа были распилены и мозги вынуты, тут все чисто. А баба вообще лежала целенькая. Словно не от того, от чего нужно, померла. Красивая деваха.

- Я говорю: красивая деваха, - кивнул на труп Витек.

- Да, жалко, - согласился Вован.

- От чего померла? - спросил Витек.

- Не пойму, - пожал плечами Вован.

- Знал ее? - спросил Витек.

- Не... Так-то обличьем знакома, вроде. Не припомню. Тело красивое.

- И лицо пригожее.

- Ну, давай грузить, - сказал Вован. - Гробы служебные у меня в достатке, - есть муниципальные, те попроще, а есть шикарный гроб черного дерева, с этой, с ин-крустацией, позолотой, кистями, бронзовыми ручками.

Может, останки жмура из того богатого гроба снимем и бабенку по-царски похороним?

- Я не прочь. А ну как в крематории родственники пожелают в последний раз поцеловать дорогого покойника?

- Исключено. Это лихошерстовские бандиты.

- А они что, не люди?

- Я не о том. От их кореша осталась только нога в черном лакированном ботинке и палец с левой руки.

- Откуда знаешь, что с левой?

- Врач сказал. А он у нас патологоанатом - жутко умный.

- Значит, считаешь, раскрывать не будут?

- Не, так и запустят в жар, в закрытом.

- Тогда, может, с бабенкой еще кого из твоих положим?

- Не, не скупись, брат, видишь, бабенке в жизни не повезло, такой молодой померла. Так пусть хоть после смерти ей красиво будет.

- Знаешь, за что я тебя, Вован, уважаю?

- За что?

- За человечность. Мудер... Решение твое принимаю. Давай бабоньку укладывать. Ишь, даже не промерзла до конца, почти теплая.

- Может, живая?

- Не, у нашего профессора строго. Аркадий Борисыч, если что, семь шкур спустит. Просто поступила она ко мне в трупное отделение недавно. Не успела проморозиться. А тут ты звонишь, что тебя главврач ругает - много жмуров накопилось, надо в крематорий везти. Ну, я и сгреб все что у меня было, - и тех что неделю срока ждали, и свежих, что сегодня с утра поступили.

- Ишь ты, телом какая приятная, кожа шелковистая, и что интересно лобок не подбрит. Не уважаю я, когда у баб молодых лобки подбриты. У меня тут давеча одна поступила, так...

- Не отвлекайся, Витек, бери за ноги, я за голову. Ишь ты, волосы какие мягкие.

- Ну, раз-два. Вот так, не ушибли.

- Гроб хороший, качественный, даже с дырочками.

- А дырочки зачем? Чтоб "жмур" дышал напоследок?

- А хрен его знает. Может, так горит лучше.

- Слушай, все хотел старшего спросить, да не решаюсь, строг он у нас. Неужели даже такие хорошие гробы сжигают?

- А то?

- Я так думал, что "жмуров" вываливают в жерло печи, а гроб снова используют.

- Не, этого не может быть. Там с этим строго. Узнают, что снова гроб использовал, враз уволят. И такие, и даже подороже - сжигают. За то и деньги платят большие за похороны... А ты думал.

- А этих-то можно, если плотно, по двое в гроб?

- Этих можно. Мужики субтильного сложения, а пацанчик и вовсе тощий, их иначе, как по двое, складировать неэкономно.

- А ведь тоже - узнают, что у нас жмуры по двое, как молодожены, тоже может быть...

- Не... Чтоб в один гроб два - это сколько хочешь. Иначе неудобно бомжей и стариков, что без попечения родственников остались, в печь совать. А вот гроб чтоб не сжечь... Его ведь куда-то деть потом надо. Тут и попадешься. К тому же, у них там, в крематории, тоже своя профессиональная честь есть. Что гроб дорогой по второму разу пустить - это им западло. Понял?

- Как не понять. Не из университета. Ну, все, что ли?

- Все. Всех собрал, что накопилось. И твои все. Что-то у тебя мало нонче.

- А у нас неровно идет. То густо, то пусто. Институт, одно слово. Без плана работают. Как выйдет.