Дитя Зла (СИ) - Химченко Павел

— А–а–а-а-а! Завопил Радомир, проводя правой рукой по дуге из–за спины в направлении паладинов.

— Метатели в бой! — прокричал Онагост, понимая приказ главнокомандующего.

Несколько сотен обученных метателей Ярости Сварога быстро растянулись по всему фронту сражения за спинами своих ратников и начали забрасывать глиняными горшочками окружённых всадников. Снаряды разбивались о металлическую броню, проливаясь горючей смесью на доспехи паладинов и лошадей. Каждый метатель нёс с собой десять боеприпасов, разложенных в двух сумках на поясе.

— Господин, — раздался пронзительный крик сотника, — нас теснят! Их слишком много! Наши порядки сломаны, и воины вот–вот бросят знамя!

Вацлав хладнокровно оглядел свой полк, а затем кинул взгляд на правый фланг, где небесная конница ещё только увязала в ближнем бою согласно плану.

Всеволод ввёл в бой свой резервный полк на левом фланге, намереваясь взять центр войска Радомира в клещи.

— Нет! Мы не можем всё бросить сейчас! — прокричал Вацлав. — За мной! Я понесу знамя! За мной!

Седовласый мужчина накинул на голову шело́м с бармицей и въехал на коне в свои боевые порядки. Князь выхватил толстое древко из рук дрожащего знаменосца, поднимая знамя над головами пехотинцев. Толстое полотно с изображением воина в кольчужной рубахе на синем фоне — герб Навасского княжества — устремилось к небу и привлекло внимание окружающих ратников, воодушевляя бойцов левого фланга.

— За Славизем! — прокричал Вацлав и на полном скаку врезался в строй противника, вдохновив своих бойцов на отчаянное и бесповоротное сопротивление двукратно превосходящему противнику.

Первый Мастер встал в стременах, чтобы осмотреть ситуацию на участке. Поняв, что его всадники окружены и натиск остановлен, он поднял меч вверх и дал команду к отступлению.

Его жутко раздражало то, что войско Радомира смогло устоять перед столь решительной атакой. Такое событие непременно било по репутации всего ордена в целом и по самолюбию Первого Мастера в частности.

Отступив назад, он планировал перестроиться и нанести второй, уже последний удар. Железные всадники стали медленно разворачивать на месте свои лошади. Появились первые воспламенения среди небесного воинства, спровоцированные случайной каплей жидкости на прилипшую Ярость Сварога. В рядах паладинов началась суматоха.

Алистер вёл свой отряд рысью, чтобы сифонофоры поспевали за ним. Паладин видел, что небесные воины уже увязли в сражении, а значит вот–вот начнут отступать.

Тихомир! — крикнул вправо паладин. — Отдели триста всадников для перехвата вражеской конницы! Остальными силами мы ударим туда!

Арий указывал на идущих на подмогу к небесному воинству бойцов отошедшего полка Всеволода. Сейчас было главным срочно ударить в них и удержать на расстоянии от сифонов, которые будут поливать тылы Первого Мастера Яростью Сварога.

— Сифоны, вперёд! — прокричал паладин, обернувшись назад.

Две четвёрки лошадей галопом тянули за собой двухколёсные телеги с закреплёнными на них сифонофорами. Возничии направили лошадей вдоль строя небесной конницы, помповщики струёй разливали Ярость Сварога по земле за спинами железных всадников. Вслед за сифонами скакали четверо витязей с факелами на длинном шесте, поджигая полосу горючей смеси.

Ярость Сварога вспыхнула неистовым пламенем, отрезая паладинам единственный путь к отступлению. Развернувшиеся всадники приходили в недоумение, видя за своей спиной стену огня, когда буквально только что здесь было чистое поле. Лошади испуганно ржали и вставали на дыбы, сбрасывая наземь железных воинов, коих тотчас начинали затаптывать.

Остальные три сифонофора остановились на разных позициях в десяти шагах от стены огня, направляя струю Ярости Сварога поверх голов паладинов. Чёрная маслянистая жидкость орошала тыловые шеренги, практически полностью попадая на всадников и лошадей, ибо скученность строя оказалась столь высока, что и яблоку негде было упасть.

Алистер издал пронзительный клич и на полном скаку врезался в рыхлое построение противника, сшибая своим копьём первого попавшегося бойца. Мощный удар конницы промял строй неподготовленной пехоты, остановив дальнейшее продвижение полка на подмогу Первому Мастеру.

Неожиданная и дерзкая кавалерийская атака прямо в лоб оказала на правый полк Всеволода ощутимое воздействие. Его бойцы оказались не готовы, не успев построиться для отражения верхового натиска. Семь сотен крепких всадников, состоявших из дружинников Тихомира и витязей Радомира, глубоко вонзились в построение врага.

Паладин выхватил меч и что есть мочи рубил направо и налево, моментально обагрив клинок горячей кровью. Рядом с ним мужественно махал своей длинной секирой Тихомир, ничем не уступая в ярости небесному воину.

Удары за ударом приходились в набедренники и наголенники паладина, копья тычили в нагрудник и шлем, стараясь попасть в открытое лицо. Конь Алистера был одет в бронзовую кольчугу, отражая скользящие попадания мечей и топоров. Внезапно прямой и мощный удар рогатины в грудь лошади пробил защиту и животное встало на дыбы, издавая полное боли ржание. В оголённое брюхо снова укололи копьём и конь начал заваливаться на бок. Паладин едва ли успел вытащить ногу из стремени, прежде чем лошадь тяжело рухнула на землю. Алистер упал на живот, удар оземь пришёлся в кирасу, которая больно надавила на грудь возле рук и ключиц.

Алистер тут же подскочил и опустил забрало, не давая врагам навалиться на себя. Он удержал в руке меч великого князя при падении, а потому сразу вступил в бой, технично сеча́ и коля́ ближайших противников. Тихомир заметил смерть коня Алистера и тут же спешился, чтобы встать плечом к плечу рядом с небесным воином в величайшей битве за Славизем.

Радомир пристально следил за рукопашной схваткой в тридцати шагах от себя, воодушевляя своим присутствием ближайших ратников. Слева раздались крики гонца.

— Князь Радомир! У нас беда! — гонец отчаянно рвал глотку, пытаясь перекричать шум кипящего сражения. — Враг ввёл резервы на левом фланге! Нас начали теснить, угрожая полным разгромом! Князь Вацлав схватил знамя и самолично возглавил атаку, выигрывая время! Теперь он погиб! Князь Вацлав погиб! Левый фланг сломлен и бежит! Левый фланг бежит!

Радомир злобно посмотрел на своего военачальника и издал громкий вой, указывая рукой южное направление.

— Сделаю, господин! — кивнул Онагост и галопом поскакал на левый фланг останавливать бегство.

«Где же эта сраная магия?! Где дождь?!» — ругался про себя Радомир, не имея возможности сказать вслух.

«Только на тебя вся надежда, Мови!» — думал Алистер, держа врагов на дистанции, чтобы его не свалили на землю.

«О Боги, только бы мы выстояли!» — молился про себя Изяслав.

Мовиграна стояла северо–восточнее, поодаль от сражения. Она приказала расположить скотину вокруг себя в радиусе пяти шагов. Перед дикаркой стоял воткнутый в землю посох, с которым она утром уезжала из лагеря. Женщина громким горловым пением произносила заклинание так, что воины вокруг не на шутку смущались такому зрелищу.

Дикарка размахивала руками, время от времени выкрикивая имена Богов, то закрывая, то раскрывая глаза. Заклинания сменялись жуткими песнями, песни сменялись молитвами, молитвы ‒ заклинаниями; с самого начала боя женщина ни на минуту не останавливала этот процесс.

Чистое солнечное небо не имело в себе ни малейшего намёка на дождь, что вызывало надменные ухмылки у подчинённых ей мужчин и никак не смущало саму Мовиграну.

Женщина настойчиво прокручивала свой цикл, не отрывая взгляда от ясного неба. Ратники смотрели в сторону битвы, одновременно и сожалея и радуясь о своей судьбе.

Сожалели о том, что не участвуют в таком великом и славном сражении, которое войдёт в историю.

Радовались о том, что не участвуют в таком кровавом побоище, которое развернулось у них на глазах.

— Режьте! — резко выкрикнула дикарка. Мужчины непонимающе уставились на неё. — Режьте животных, я сказала!