Дитя Зла (СИ) - Химченко Павел

Прошёл месяц с тех пор, как Морена была изгнана из яви. Алистер в очередной раз опрокидывает кружку с вином, завершая её грозной отрыжкой, что эхом разносится по каменному погребу. Второй бочонок стремительно опустошался, в то время как ночной горшок угрожал переполниться и излить содержимое через край.

Удушающий свечной чад заполонил всё помещение, спёртый воздух резко ударил в нос великокняжескому сенешалю, что спустился к основанию дворца в поисках Первого Мастера. Хотя поисками это назвать было нельзя, ибо каждый слуга во дворце уже знал наверняка где и в какое время нужно искать главного защитника Славизема.

— Э, Го́рвик, у меня вино заканчивается! — промямлил Алистер, услышав как за спиной открылась дверь. — Принеси мне мёду, сладкого хочется.

— Первый Мастер, появилось неотложное дело требующее вашего внимания.

— Первый Мастер? — арий медленно повернул голову и бросил взгляд через плечо. — А… сенешаль… А почему не Горвик? Зови стольного, я пить хочу.

За месяц Алистер стал самой настоящей персоной нон грата во дворце. Стольный за глаза называл его перегонным аппаратом, что без конца переводит добротный хмель в мочу, а казначей заработал лёгкий невроз, получая изо дня в день новые запросы на закупку горячительных напитков. И как бы сильно не хотелось сенешалю, арий отказывался переходить на более дешёвую горилку, выбирая вино и мёд исключительного качества. Одному камергеру оказался по душе такой расклад дел, ибо Первый Мастер буквально поселился в погребе и оказался самым сговорчивым гостем.

Сенешаль сжимал в руке плоский предмет, обёрнутый льняной тканью.

— Вам стоит на это взглянуть.

Великокняжеский слуга подошёл к столу и раздвинул тарелки с объедками, расчищая место перед арием. Он аккуратно положил плоский предмет на дубовую столешницу и Алистер тут же попытался сфокусировать на нём взгляд.

— Это… что это? — арий нахмурился всем лицом, прилагая большие усилия, чтобы держать шатающуюся голову ровно.

— Пришло во дворец несколько часов назад. Посыльный, принёсший это, сказал, что получил её от странной женщины.

— Я знаю только онуд… од… Только одну! — арий вскинул палец. — Од–ну странную женщину, и её больше никто никогда не увидит, вот.

— Господин, посыльный сообщил, что у этой женщины, заказчицы, были серые веки.

— Чего?! — Алистер вскинул глаза на сенешаля, на его лице отчётливо читалось непонимание смешанное со страхом. — Может, твой посыльный напутал чего? Может, тёмно–лиловые веки?

— Нет. Посмотрите что там.

Первый Мастер неуверенно вернул взгляд на завёрнутый в ткань плоский предмет.

Арий долго не решался прикоснуться к посылке, но непреодолимое любопытство пересилило волнительный ступор. Дрожащими руками Алистер развязал верёвочки и развернул серое льняное полотно, его взору предстал плоский кусок берёзовой коры.

— Береста? Это какая–то шутка?! — гневно воскликнул Первый Мастер, переводя взгляд на сенешаля.

— Переверните, господин. — с хладнокровным спокойствием ответил слуга.

Алистер перевернул кору и обнаружил на обратной стороне надписи на понятном ему языке.

— Берестяная грамота в наше время? Да кто такое пишет?

— Читайте, вас это заинтересует.

Арий невольно сглотнул, пытаясь взять под контроль накатившие эмоции, он потирал своё горло и разглядывал текст грамоты. Прошло несколько секунд, прежде чем Первый Мастер осмелился зачитать вслух:

«Приветствую вас, Серабарый Алистер Авласович. Моё имя Фомиле́нгра, я мать Мовиграны. У меня к вам важное дело, и оно непосредственно касается моей дочери…»