Станешь моей победой - Викки Марино

поджога летней кухни. В том пожаре, который перенесся не только на основную часть дома, но и стал расползаться по всей территории участка, едва не погиб брат папы. Но как оказалось, любовь способна все выдержать и все преодолеть.

Дед гонял отца лопатой, а, застав его за поцелуями с единственной дочкой, спустил с сеновала. Мама рассказала, что из-за этих отношений, из-за беременности от «главного врага» от нее отказалась семья, просто в лютый холод выставила ее за дверь с маленькой дорожной сумкой. А вот родители папы все же смирились с ситуацией и смогли принять маму в свою семью.

— Ты, сын, главное помни: если дорога, никогда не отпускай, — говорит отец, крепко обнимая маму.

Не отпускай… Не отпущу…

От мысли, что Тихая может уйти, меня передергивает. И я снова хватаюсь за телефон и строчу, не знаю какое по счету, сообщение:

Мирон_Савельев: «Можешь снова голосовуху отправить? Хочу тебя слышать»

Я уже несколько часов переписываюсь с Аней, не выпуская из рук мобильник. Набиваю ей сообщение за сообщением и с замиранием сердца жду ответа. Каждые двадцать минут спрашиваю, как у нее дела и чем она занимается. Как стонотик прошу отправить фотографию и тут же посылаю несколько десятков комплиментов. А еще выпрашиваю голосовые сообщения, после чего ставлю их на повтор.

Мирон_Савельев: «Отправишь? Последнее. И отстану»

Мирон_Савельев: «Ааанньь»

Тихоня: «Не могу. Помогаю маме с ужином. Все, увидимся завтра)))»

Блядь, я даже на этих скобочках подлетаю!

Мирон_Савельев: «Я люблю тебя! И… До завтра — это очень долго. Украду тебя в полночь.»

Удивительно, но ответ приходит незамедлительно.

Тихоня: «С ума сошел? А если поймают?»

Мирон_Савельев: «Верну тебя к утру.»

Тихоня: «До завтра не потерпишь?»

Мирон_Савельев: «Компромисс — наше все!»

Мирон_Савельев: «Хорошо, приеду в 00:01. Украду тебя в первую минуту «завтра». Договорились?»

Мирон_Савельев: «Все, я на тренировку пошел, малышка. До встречи!»

Сколько осталось часов до этого вашего «завтра», а?

Сейчас семь вечера. С тренировки я возвращаюсь обычно около девяти, плюс час на душ и быстрый ужин. И того у нас остается… Два… Два, мать его, часа.

Бля, да что ж так долго?

На футболе выкладываюсь по полной. Спорт помогает мне вырубить на какое-то время мозг и сосредоточиться на игре. Это лучший способ отвлечься от мыслей, которые я с некоторых пор не могу контролировать.

Обычно тренировку Саныч делит на три части. Сначала мы разгоняем кровь, дальше отрабатываем технику, а потом играем в футбол. И пока идет разминка, тренер прокачивает нас наставлениями, говорит о том, что нужно быть внимательнее к технике и к тактике. И не забывает напомнить, что в этом году на первенстве области мы будем играть не только с командами из своей возрастной категории, но и с более старшими соперниками.

А когда состав сборной отправляется на пятнадцатиминутный перерыв, я наматываю еще несколько кругов по стадиону, пока полностью не выдыхаюсь.

— Кто-то давно не трахался, — стебется Данилевский, обтирая лицо полотенцем. — Что, твоя мадам на сухом пайке тебя держит?

— Завали, Глебарь! — с размаху тычу ему в грудь пальцем. — Не смей, блять, так говорить о ней!

— Ё-маё… Все… Потеряли пацана, — кривит лицо Султан и разочарованно покачивает головой. — Минус один, нахуй. Сава, это же галимый зашквар!

— Ага… Именно поэтому ты ссышь кипятком, когда Мартынова тебя посылает! — припечатываю дерзко, выкатывая фак Данияру. Эксперт, чтоб его… — Ну, че заглох, а?

— Ля ты душнила, Мир, — скалится Истомин и, отбросив полотенце, с грохотом захлопывает свой шкафчик.

А нехер меня провоцировать! И ведь дело не в сказанных друзьями словах. Если по факту раскладывать, злит то, что они вообще посмели думать в адрес моей Тихони. И неважно в каком контексте, неважно в какой момент. Я, черт возьми, даже из-за этого испытываю ебучую ревность.

— Так, гляжу кто-то языками лучше чешет, чем справляется на поле! — с этими словами тренер появляется в раздевалке. — А ну-ка, марш на позиции, и еще двадцать минут отрабатываем связки!

Вот кто тут настоящий душнила… Пес, блин!

Сегодня Саныч дрючил нас как тех Сидоровых коз. Он будто с цепи сорвался! Но сейчас мне это только на руку, потому как домой я вернулся к половине десятого, а потом, дабы скоротать время, еще полчаса гулял с Торром.

И остается у нас сто двадцать одна минута до встречи. Или семь тысяч двести шестьдесят секунд.

Быстро принимаю душ и ужинаю на ходу. Тяну со стола то кусок пирога, то кусок мясного рулета, параллельно натягивая спортивки и фиксируя на запястье часы. Потряхивая влажными волосами, заглатываю два ломтика сыра, а потом утрамбовываю это дело чаем, который Яська налила себе, но отвлеклась на телефонный разговор. А в большой семье, как говорится, клювом не щелкают.

Мама, конечно же, не одобряет того, что я кусочничаю, но все же недовольства не выказывает. Думаю, догадывается, куда я лыжи навострил. А если учесть, что в руках у меня ключи от своей квартиры, до утра ждать не станет.

— Будь осторожен, сынок, — говорит мама, прикладывая к моему лицу мягкую ладонь, и целует в щеку.

— Все, я ушел! Люблю!

Спускаюсь в гараж. Отъезжаю от дома. Набираю скорость. В дороге строчу Ане сообщение, чтобы готовилась моя ненаглядная. Сегодня я украду ее. И не на десять минут, а на всю ночь. Этот факт заряжает меня, усиливая «голод».

Как и в прошлый раз бросаю тачку чуть дальше участка новенькой и, перемахнув через забор, несусь к окнам ее комнаты.

— Аня… А-ня! — шепчу в темноте. — Тихоня! Выходи!

Когда шторы распахиваются, вижу моего ангела. Открыв одну створку, Тихая села на подоконник и, свесив ноги, прыгнула ко мне в объятия, где я тут же подхватил пушинку на руки.

— Ох, Мирон… Чувствует мое сердце, что эти ночные прогулки добром не кончатся! — шелестит Аня, уткнувшись лицом в мою грудь и крепко обняв за шею, словно хочет навсегда остаться в моих объятиях.

— Не нагнетай, сладкая, — я только крепче прижал малышку к себе, чувствуя, как бьется ее сердце, а затем осторожно поставил на землю.

Чтобы нас не увидели любопытные соседи, сразу увожу Аню со двора, освещая дорогу фонариком на телефоне. Крепко держу Тихоню за руку и направляюсь к машине. Двигаюсь широким шагом, не замечая того, как Аня, не поспевая за мной, переходит на бег. Но сейчас важна каждая минута, которую я хочу провести со своей девушкой.

— Куда мы поедем? — с волнением в голосе спрашивает Аня.

— Ко мне, — помогая ей пристегнуться, быстро покидаю район, в котором живут в основном заядлые